Том смущенно рассмеялся.
– Перестань, Бет, я вовсе не герой, а самый обычный, рядовой хирург.
– Рядовой хирург? Но ведь ты не рядовой хирург, а заведующий отделением одной из крупнейших нью-йоркских клиник! Кстати, а почему ты мне об этом не сказал? Решил поиграть в скромника?
– Да нет, просто мы не говорили на эту тему. И потом, я совсем недавно стал заведующим.
– Ладно, не прибедняйся. Ты действительно молодец, Том. Двадцать восемь лет, а уже успел заработать репутацию высококлассного специалиста. Не многие из наших ровесников могут таким похвастаться.
– Гм! – Том посмотрел на Элизабет грустным взглядом. – Ну что ж, Бет, мне приятно, что ты больше не считаешь меня несерьезным шалопаем.
– Да уж, несерьезным тебя никак не назовешь, – усмехнулась Элизабет.
В этот момент в кабинет вошел пожилой врач и начал о чем-то советоваться с Томом. Чтобы им не мешать, Элизабет отошла к окну. Но краем глаза она продолжала наблюдать за Томом. И вдруг поймала себя на мысли, что ей трудно связать воедино того мальчишку и нынешнего Тома Хантера – ведущего хирурга больницы. Хотя внешне Том изменился мало. Такой же худощавый, с такой же обычной, неброской внешностью. Тип мужчины, который никогда не привлекал Элизабет. Но сейчас Том вдруг показался Элизабет довольно симпатичным. И не просто симпатичным, а весьма обаятельным мужчиной. Как и тогда, в «Вечернем блюзе», когда она не узнала его, Элизабет вдруг почувствовала исходящую от него внутреннюю силу. Ей даже не верилось, что они одного возраста. Казалось, Том старше ее по меньшей мере лет на десять. Это не он был несерьезным мальчишкой, это она, Элизабет, казалась себе на его фоне несерьезной девчонкой. Да ведь так оно, по сути, и есть.
Испугавшись, что Том заметит ее нездоровое любопытство, Элизабет переключила внимание на обстановку кабинета. И нашла, что он отделан с большим вкусом. Стены были оклеены светло-бирюзовыми обоями, а мебель – обита тканью очень приятного голубовато-зеленого цвета, так же, как и занавески на окнах. Эти тона веселили глаз и создавали ощущение чистоты и свежести. А огромный светло-бежевый ковер на полу привносил ощущение тепла и домашнего уюта.
Халат Тома тоже был светло-бирюзового цвета, очень шедшего ему и обстановке его личного кабинета. А вот кабинет, где Том осматривал пациентов, был отделан в розовых и золотисто-бежевых тонах. Элизабет подумала, что в такой обстановке легко расслабиться и почувствовать себя комфортно. Правда, ее бросало в дрожь при одной мысли, что она может стать пациенткой хирурга, пусть даже такого обаятельного, как Том. Она вообще панически боялась больниц. И просто не представляла, как человек может работать врачом. Тем более хирургом, который каждый день режет людей!
Наверное, у Тома чертовски крепкие нервы, подумала Элизабет, поглядывая на него с восхищением и некоторой опаской. И железное самообладание. Да! Вот уж никогда бы не подумала, что он может выбрать такую жуткую профессию!
– Ну и о чем это мы так задумались? – спросил Том, когда они снова остались одни. – Готов поручиться, что ты только что представляла меня в операционной. И, судя по выражению твоего лица, картинки получались сродни фильмам ужасов.
– Да, честно говоря, я не могу без трепета представить тебя в операционной, – рассмеялась Элизабет. – И как ты умудрился выбрать такую ужасную профессию? Ты когда обнаружил у себя такое призвание?
– Когда? Не знаю, наверное очень давно. Во всяком случае, в старших классах я уже знал, что стану хирургом.
– А ты случайно не резал в детстве лягушек? – испуганно спросила Элизабет. – Я слышала, что многие хирурги именно с этого начинают свою деятельность!
Том бросил на нее изумленный взгляд, а затем расхохотался.
– Господи, Бет, ну что за дичь! Зачем же издеваться над бедными лягушками? Нет, я получил первые навыки в другом месте.
– Где?
– В морге.
– В морге?!
– А что тут удивительного? Все хирурги через это проходят. Да и остальные врачи тоже. Разве ты не знала?
– Да, я слышала об этом. Но одно дело – слышать, а другое – видеть перед собой человека, который занимался такими ужасными вещами. Мне прямо страшно становится, Том. Ты кажешься мне каким-то… хищником!
Он успокаивающе коснулся ее плеча.
– Ну что ты, Бет, никакой я не хищник. Напротив, я мягкий и пушистый. И потом, разве ты забыла, что я всего лишь мальчишка? Мальчишка, в котором ты не видишь мужчину.
Элизабет смущенно кашлянула.
– Да, честно говоря, я действительно не видела в тебе взрослого мужчину. Но с сегодняшнего дня я больше не могу воспринимать тебя как мальчишку. Знаешь, у меня такое чувство, будто ты меня намного старше. Странно, не правда ли?
– Ну почему же? – пожал плечами Том. – Ведь так оно и есть. Ты большой ребенок, Бет. И всегда была такой. А я всегда был взрослым.
– Всегда? Но раньше мне так не казалось!
– Просто ты меня не знала. А знаешь почему? Потому что я тебя не интересовал.
– Но ведь мы много общались.
– Да. Но к чему сводилось наше общение? Я выслушивал твои сердечные излияния и оказывал посильную моральную поддержку. Но я никогда не рассказывал тебе про себя. Про свои занятия, увлечения, жизненные планы…
– А почему не рассказывал?
– Потому что ты не спрашивала.
– Гм! Да, действительно, – смущенно пробормотала Элизабет. – Наверное, я была очень плохим другом. Эгоисткой, которая думает только о себе. Остается лишь удивляться, зачем ты вообще со мной дружил.
По губам Тома скользнула саркастическая улыбка.
– В самом деле, удивительно! И зачем это я с тобой возился?
– А правда – зачем?
Том не ответил, только посмотрел на нее долгим взглядом, и она вдруг почувствовала себя неловко. Потом глубоко вздохнул, отвернулся и нейтральным тоном спросил:
– Какие у тебя планы на ближайший уик-энд? Если никаких, то предлагаю посидеть в каком-нибудь ресторанчике. Честно говоря, последние два месяца я почти не вылезал из больницы. Пора бы немного расслабиться.
– А… ну что ж, хорошо, – несколько растерянно пробормотала Элизабет. – Да, Том, давай куда-нибудь сходим.
– Отлично. Так, сегодня у нас четверг… Давай встретимся завтра вечером. Часов в восемь подойдет?
– Хорошо. Ты за мной заедешь?
– Конечно. Ну что, Бет, простимся пока? Мне еще надо немного поработать.
– О, извини меня, ради бога! – смущенно пробормотала Элизабет. – Я совсем забыла, что у тебя полно работы. Сижу тут, болтаю, будто так и надо.
– Ничего страшного, – улыбнулся Том. – Идем, я провожу тебя до лифта.
Вернувшись в кабинет, Том подошел к окну. Он видел, как Элизабет вышла из дверей больницы, раскрыла зонтик и торопливо направилась к станции метро. В многолюдном потоке прохожих Элизабет показалась Тому ужасно одинокой и беззащитной. Крохотная песчинка, затерянная в муравейнике большого города. Города, который был не по плечу таким хрупким, ранимым и непрактичным созданиям, как Элизабет Джемисон. Чтобы выжить в Нью-Йорке и чего-то здесь добиться, нужно быть совсем другим человеком. Жизнестойким, сильным, целеустремленным. Одним словом, совершенно не таким, как Элизабет.
