– Не беспокойтесь об этом, – деловито проговорил Эдвард, – проблему с документами и уплатой налога я беру на себя.
Клер бросила на него признательный взгляд, но все же непреклонно покачала головой.
– Нет, так нельзя. Я не могу позволить вам оплачивать мои расходы!
– Даже если так хотел ваш дедушка? Мы говорили на эту тему незадолго до его смерти, и я пообещал, что помогу вам вступить в права наследства.
– Но…
– Никаких «но»! Я дал слово, и я сдержу его, нравится вам это или нет.
– И все равно это неправильно, – упрямо повторила Клер.
Эдвард окинул ее медленным, дразнящим взглядом.
– Интересно узнать, дорогая моя Клер, вы когда-нибудь признаете справедливым мнение других людей? Или вы всегда непоколебимо уверены в своей правоте, всегда считаете свое мнение самым верным и правильным?
– Ха! – Клер многозначительно усмехнулась. – Кто бы задавал мне такие вопросы! По-моему, это как раз вы, любезный кузен, всегда считаете себя правым! Вы постоянно перечите мне, постоянно пытаетесь навязать мне свою волю. Мне кажется, что вы вообще жуткий тиран по натуре.
– А мне кажется совершенно нормальным, когда все важные решения принимает мужчина, – безапелляционно заявил Эдвард.
Клер подбоченилась и с вызовом посмотрела ему в глаза.
– Во-первых, это никак нельзя считать нормальным. Во-вторых, вы мне никто, чтобы решать за меня какие-то вопросы. А в-третьих… – ее губы сжались в упрямую складку, – оформлением моего наследства займется мой адвокат!
– И обдерет вас как липку, – убежденно заявил Эдвард. – Я прекрасно знаю этих юристов, их только попробуй не проконтролировать, так мигом останешься с пустым кошельком!
– Вы хотите сказать, что обходитесь без юристов?
– Нет, конечно же. Однако я твердо знаю, что мои юристы никогда не осмелятся надуть меня.
– Мой адвокат тоже очень честный и порядочный человек!
– Даже если допустить, что вы правы, в чем я сильно сомневаюсь, это все равно неразумно: вызывать адвоката с другого берега Атлантического океана. Вы не настолько богаты, чтобы бросать деньги на ветер.
– Уж позвольте мне самостоятельно распоряжаться моими деньгами! – запальчиво воскликнула Клер.
По губам Эдварда скользнула саркастическая усмешка.
– Вот именно так, дорогая моя Клер, – произнес он уничтожающим тоном, – и рассуждают люди, которые не имеют представления о том, как достаются деньги! Не могу судить по собственному опыту, но говорят, это очень легко – разбрасываться деньгами, которые достались даром.
Вспыхнув до корней волос, Клер торопливо отвела глаза. Возразить было нечего, потому что Эдвард абсолютно прав. Клер еще никогда в жизни не приходилось работать, единственной ее работой была учеба в колледже, да и то Клер не особо усердствовала, зная, что ее не исключат из учебного заведения, где обучение стоит весьма дорого. Однако, несмотря на осознание правоты кузена, а может, как раз благодаря этому, Клер стало ужасно обидно. Неожиданно в глазах у нее защипало от слез, а затем Клер, к своему непередаваемому стыду, разразилась рыданиями.
– О боже! – с неподдельным отчаянием воскликнул Эдвард. – Дорогая моя, я снова вас обидел?! Пожалуйста, не надо так расстраиваться! Клер, милая, ну пожалуйста!
– Вы – отвратительный, гадкий, жестокий человек! – в сердцах прокричала Клер, топнув ногой. – О, теперь мне наконец все стало понятно! Вы меня ненавидите… да-да, ненавидите! И я даже знаю почему.
Она увернулась от рук Эдварда, пытавшегося обнять ее, и, отскочив назад, устремила на него обличающий, гневный взгляд.
– Вы ненавидите меня потому, что дедушка оставил наследство мне, а не вам! Не важно, что вы богаты, деньги никогда не бывают лишними. Вы были любимчиком дедушки, естественно, вы ожидали, что он подпишет завещание на вас, а он обманул ваши ожидания. Желая выглядеть благородным человеком в глазах общества и своей матери, вы связались со мной, рассказали о наследстве и привезли меня сюда. Но, так как вы считаете меня своим врагом, вы решили при каждом удобном случае отравлять мне жизнь. Вы говорите мне всякие нелицеприятные слова, выставляете в смешном виде, оскорбляете и унижаете… в общем, делаете все возможное, чтобы мне было плохо. И при этом вы еще прикрываетесь благородными побуждениями!
Закончив свою обличительную тираду, Клер демонстративно повернулась к Эдварду спиной. Она ожидала, что он примется возражать или набросится на нее с ответными обвинениями, но ничего такого не произошло. Время шло, а за спиной Клер по-прежнему не раздавалось ни звука. Казалось, она находится в комнате одна…
От этого странного, гнетущего ощущения Клер стало слегка не по себе. Не в силах вынести напряженную тишину, Клер нерешительно обернулась. Ее взгляд скользнул по лицу Эдварда, и Клер приглушенно ахнула от изумления: такой несчастный, подавленный вид был у ее надменного, язвительного кузена. Клер никогда бы не подумала, что Эдвард может выглядеть таким… беззащитным.
От этого открытия Клер вдруг стало ужасно неловко. Она осознала, что зашла слишком далеко в стремлении отомстить за свои слезы, которые были вызваны скорее переизбытком эмоций, чем резковатым замечанием Эдварда. К тому же в глубине души Клер и сама не верила в справедливость своих жестоких обвинений. Надо было как-то выходить из этого чудовищного положения… но Клер просто не представляла, как это сделать, не роняя своего достоинства, а Эдвард, судя по всему, не собирался ей помогать.
– Извините меня, пожалуйста, – пробормотала Клер, смущенно поглядывая на Эдварда. – Кажется, я немного погорячилась… – Она осеклась под пронзительным взглядом сапфировых глаз, которые вдруг резко взметнулись к ее лицу.
– Вы действительно верите в то, что сейчас наговорили мне? – спросил Эдвард, медленно приближаясь к Клер. – Прошу вас, ответьте честно, это очень важно для меня!
– Нет. – Она помотала головой для пущей убедительности. – Нет, я не верю, я знаю, что это абсурд! Мне просто… мне просто хотелось вам отомстить…
– За что?!
Вопрос был задан таким резким, громким голосом, что Клер вздрогнула от испуга и невольно попятилась назад.
– В-вы… д-довели меня до слез… – выдохнула она, запинаясь от волнения на каждом слове. – И… мне кажется, что вы действительно испытываете ко мне недобрые чувства! Вы ведь не станете отрицать, что слишком часто говорите мне нелицеприятные вещи? Я провела в вашем обществе меньше двух суток, а вы уже успели несколько раз обидеть меня! Что я должна думать о вашем отношении ко мне?
Эдвард окинул ее долгим, внимательным взглядом и неожиданно улыбнулся: теплой, доброжелательной и немного дразнящей улыбкой, от которой сердце Клер вдруг учащенно забилось. Если бы он всегда улыбался мне так! – внезапно пришло ей на ум, и от этой мысли Клер смутилась. Откуда у нее такие странные, неуместные желания?
