— Что вам сказать, мисс Паркер? — задумчиво произнес Гарри. — Письмо, безусловно, написано женским почерком. Измененным женским почерком, как обычно пишутся такие письма. Судя по особенностям почерка, автор письма — девушка лет двадцати. Скорее всего, она не отличается высоким интеллектом и добрым характером. Рискну предположить, что она не обладает также сильной волей и решительностью. Грубо говоря, это ленивая, недалекая и мелочная особа, интриганка низкого пошиба.
— Хм! — Виола сосредоточенно покусала губы. — Безусловно, мистер Фенн, ваша характеристика автора анонимки немного обнадеживает. Но ведь письмо могли писать и под диктовку. Скажем, подруга моей недоброжелательницы или ее горничная.
— К сожалению, скорее всего, так и есть. — Гарри вздохнул. — Как показывает практика, подобные письма обычно пишутся третьими лицами.
— Меня очень удивляет, что письмо написано от руки, — многозначительно заметила Виола. — Ведь это в случае чего очень веская улика для правосудия. По-моему, благоразумнее было бы напечатать письмо на машинке или на компьютере.
— Вне всякого сомнения, мисс Паркер, и мне это тоже кажется странным. В наше время многие люди вообще не пишут писем от руки, они общаются с друзьями и деловыми партнерами посредством электронной почты.
— И на какие мысли это наводит?
— Вероятно, автор письма намеренно хотел подчеркнуть свой пол. Чтобы вы поняли, что ваша соперница не остановится ни перед чем в борьбе за мужчину. За выгодного жениха, как она назвала мистера Ланже. И это действительно так. Вы, может быть, не в курсе, но в высшем обществе Саванны сейчас очень мало состоятельных холостяков, да еще молодых и симпатичных. Зато засидевшихся невест хоть отбавляй.
— То есть вы думаете, что автором письма является девушка из высшего общества, а не одна из бывших подружек мистера Ланже?
— Думаю, что так. Я, конечно, не в курсе личных дел мистера Ланже, но рискну предположить, что его бывшие подружки не принадлежали к местной элите. Да он и не мог встречаться с девушками своего круга, раз не имел намерения жениться. Здесь не принято, чтобы девушки из влиятельных семей вели свободную половую жизнь. Если кто-то и позволяет себе такой образ жизни, это не афишируется. А мистер Ланже всегда встречался с женщинами открыто.
— Так, с этим все ясно. — Виола задумчиво постучала пальцами по столу. — Теперь остается определить, насколько серьезны угрозы моего врага. Что это? Всего лишь психологическая атака, рассчитанная на то, что я испугаюсь и прекращу встречаться с мистером Ланже, или нечто более опасное?
Гарри сокрушенно вздохнул.
— Увы, мисс Паркер, на этот вопрос вам никто не даст ответа. Может быть всякое. Однако угроза непосредственно физической расправы мне кажется нереальной. Грубо говоря, нанять киллера непросто даже для богатых людей. Это чревато последствиями — в виде пожизненного шантажа, например. К тому же для этого надо иметь связи в криминальном мире. И потом, стоит ли результат таких усилий? Мистер Ланже не давал авансов ни одной из местных невест. Так что за свою жизнь, я думаю, вы можете не волноваться. Скорее всего, вас может подстерегать другая опасность. Например, ваша недоброжелательница раскопает какие-то темные моменты вашего прошлого. Если такие моменты есть, вы должны быть готовы к тому, что они всплывут.
— Да, понимаю, — кивнула Виола. — Однако я не помню, чтобы в моем прошлом были какие-то порочащие меня события. Одно, правда, было… но я рассказала о нем мистеру Ланже.
— И все-таки покопайтесь в своей памяти, мисс Паркер. На всякий случай.
— Да, мистер Фенн, благодарю за совет.
— И еще я бы настоятельно советовал вам показать письмо мистеру Ланже. Он должен быть в курсе того, что вам угрожают, и принять меры для вашей защиты.
— Хорошо, мистер Фенн, я об этом подумаю.
Расставшись с экспертом, Виола поехала домой. Там, в спокойной обстановке, она попыталась обдумать, что ей делать дальше, а также решить, стоит ли говорить Филиппу про письмо.
Конечно, она должна показать ему анонимку. Но только не сегодня. Ведь завтра они с Филиппом едут в «Тенистые акации», и Виоле совсем не хотелось портить ему настроение перед поездкой. А в том, что Филипп придет в бешенство, Виола не сомневалась. Чего доброго, он еще начнет проводить расследование — совершенно бесполезное, с точки зрения Виолы, но это наверняка испортит им отдых. К тому же нервозное состояние может отразиться на настроении Филиппа, а Виоле хотелось, чтобы во время их первой близости он был на высоте. Не ради себя, а ради него: ведь мужчины крайне болезненно воспринимают свои срывы и осечки. Поэтому благоразумнее с ее стороны пока ничего не рассказывать. Лучше сделать это потом, когда они вернутся в Саванну.
Что же касается того, чтобы последовать совету автора письма, то есть «убраться в свою Филадельфию», то здесь для Виолы вариантов не было. Во-первых, она бы перестала себя уважать, если бы поддалась на шантаж, а во-вторых, она просто не смогла бы расстаться с Филиппом. Только не сейчас, когда у них все так хорошо и замечательно. За счастье надо бороться, и Виола собиралась бороться за Филиппа. Не говоря уже о том, что она его безумно любит, Он самый лучший из всех мужчин, попадавшихся на ее жизненном пути. И отказываться от него Виола не собиралась. Филипп был нужен ей, и не только как временная радость. Виола не сомневалась, что Филипп Ланже, при всех его недостатках, может стать для нее прекрасным мужем. И она была намерена добиваться своей цели, невзирая на любые препятствия. Никто не заставит ее отказаться от Филиппа! Разве что он сам разлюбит ее и бросит, но пока у Виолы не было оснований для таких опасений.
В этот вечер Виола и Филипп не виделись, только поболтали немного по телефону. А утром Филипп приехал к Виоле, чтобы забрать ее в «Тенистые акации».
К встрече с любимым Виола в этот раз подготовилась очень тщательно. На ночь она накрутила волосы на бигуди, и теперь они рассыпались по ее спине живописными локонами. Кроме того, Виола старательно сделала маникюр и педикюр и дольше обычного провозилась с макияжем. Пересмотрев обновки, подаренные Натали, а по сути — купленные Филиппом, Виола выбрала романтичный сарафан из полупрозрачного шифона цвета промытой дождем зелени, с мелкими белыми горошинками. Этот сарафан держался на бретельках, был изящно задрапирован на груди и имел широкую летящую юбку. Он очень хорошо сочетался с белыми босоножками на высоком каблуке, хотя такая обувь была не очень-то годна для загородного отдыха. Но Виола рассудила, что сегодня они едут в «Тенистые акации» вовсе не для того, чтобы совершать пешие прогулки.
Филипп приехал ровно в назначенное время. Стоило Виоле увидеть его из окна, как ее сердце взволнованно забилось. Странно, но именно анонимное письмо с угрозами заставило ее понять, как дорог ей Филипп. Если до этого Виоле удавалось внушать себе, что она не очень влюблена в Филиппа и что разрыв с ним не разобьет ей сердце, то теперь период самообмана закончился. Виола вдруг ясно осознала, что она любит этого мужчину до безумия, так, как еще никогда никого не любила. И если, не дай бог, они расстанутся, она просто этого не переживет.
