– А вы уверены, что ваш друг вас бросил из-за подруги? – поинтересовалась Мариша.
– Конечно! – фыркнула брюнетка. – Он мне сам сегодня сказал. У меня прямо в глазах помутилось. Сама не знаю, как я до Тамарки добралась. Как пьяная была. Удивительно, что еще под поезд в метро не свалилась. Кстати, меня Лиля зовут.
Мариша тоже представилась.
– А вы знаете, как получилось, что ваш любовник разбогател? – спросила она.
– Так тетка у него умерла, – ответила Лиля. – Она богатая была. Квартиру Вовке оставила. Но квартира – это так.
– Как так? – удивилась Мариша. – А что же еще тетка ему оставила?
Лиля поманила пальцем Маришу к себе поближе. И, когда та нагнулась, прошептала:
– Золото и брильянты.
– О! – поразилась Мариша, чего, видимо, от нее и ждали.
– Да! – кивнула Лиля. – И знаете, где она их запрятала?
– Кто? Тетка?
– Тетка, – снова кивнула Лиля. – Ни за что не догадаетесь. Она под старость совсем из ума выжила. Банкам она после августовского кризиса уже не доверяла. Дело в том, что она тогда была последним человеком в банке, кто успел свои сбережения изъять. Ее без очереди пропустили. Представляете? Если бы не ее старость и не клюка, с которой она приковыляла, так бы ее денежки и сгорели все без остатка.
Как выяснилось, Вова Юльку не обманул. Его тетка и в самом деле была женщиной оборотистой, и к тому же ей попросту везло. Замуж она вышла совсем молоденькой. Муж был ее много старше и души в своей женушке не чаял. А так как человек он был с положением, генерал, то и на жену свою денег не жалел. И после его смерти молодой вдове осталась не только квартира, в которую она немедленно прописала свою сестру, но и золото, драгоценности и деньги. Годы шли, но Вовина тетка привлекательности не теряла. Однако в память о своем муже, который обеспечил ее на всю жизнь, замуж во второй раз не пошла.
– И видимо, он ее очень хорошо обеспечил, если и Вовке целое состояние осталось, – сказала Лиля.
Однако за последние три года состояние здоровья Вовиной тетки резко ухудшилось. Стала сдавать память. Тетка жила среди теней давно умерших людей. И часто принимала своего племянника за покойного мужа, удивляясь, как это генералу Советской Армии позволяют носить неуставную стрижку. И стоило ее племяннику завести разговор о деньгах, тетка хитро улыбалась и заверяла его, что все надежно спрятано. Где именно, Вова так и не сумел добиться от упрямой старухи.
Посторонних людей тетка в дом к себе не пускала. Сама никуда не выходила, опасаясь неизвестно чего. Вова навещал тетку, привозил ей продукты, впускал в квартиру врача. Но около трех месяцев назад тетка скончалась. Годы все же взяли свое. После смерти тетки Вова первым делом ринулся искать деньги и ценности. Но ничего, кроме банок с продуктами с истекшим сроком годности, старых тряпок и разного хлама, не нашел.
Тогда племянник рассудил, что и квартира, которая, безусловно, доставалась ему, тоже стоит денег. Этим он утешился, продал один антикварный столик, и на эти деньги нанял мастеров, чтобы начать приводить запущенную квартиру в божеский вид. Попутно Вова выносил на свалку просроченные консервы, коробки с побелевшими и ставшими каменными шоколадными конфетами, купленными еще в середине шестидесятых годов. А также вздувшиеся банки с черной и красной икрой, крабами и даже устрицами. Он забил весь мусоропровод этими консервами, но конца-краю запасам не предвиделось. Вова стервенел и таскал на помойку коробку за коробкой.
Так продолжалось до тех пор, пока из обессилевших рук Вовы не выпала одна из коробок, которую он приготовил на выброс. Больше в тот день Вова на помойку ничего не носил – в разбившихся банках с прогорклым топленым маслом он обнаружил двадцать золотых николаевских десяток. А между тем банки стояли у его тетки аккуратно закупоренными. Ужаснувшись тому, сколько ценностей он уже выбросил на помойку, Вова стал осмотрительней.
Крупу и сахар он просеивал через сито. И нашел в них несколько колец. Одно было с крупным сапфиром в окружении брильянтов по четверти карата каждый. Два колечка были поизящней. В каждом из брильянтов, их украшавших, было лишь по полтора карата. В коробке с мармеладом, запаянной в целлофан, Вова нашел серьги с сапфирами и колье, получался гарнитур к ранее найденному кольцу.
В жестяных коробках с сухим молоком и яичным порошком Вова обнаружил по тысяче долларов, стянутых в тугой рулончик. Обезумев от охватившей его золотой лихорадки, Вова прекратил ремонт и выставил из квартиры всех мастеров. Теперь он мог совершенно спокойно входить в права наследования ценностей, оставленных ему теткой. Это потребовало от Вовы массу сил и времени. Он, словно хомяк, рылся в крупах, соли, муке и находил кольца, серьги, броши с драгоценными камнями. Один раз он даже нашел маленькую диадему, усыпанную жемчугом, брильянтами и турмалинами.
Содрогаясь от брезгливости, но все же разбирая огромный мешок со старыми теткиными панталонами, которые она упрямо не выбрасывала, он обнаружил там кузнецовский чайный сервиз на шесть персон. Каждая хрупкая почти прозрачная чашечка с изумительно нежными незабудками и васильками была заботливо завернута – ни один из предметов не пострадал. Под половицей Вова нашел еще три тысячи долларов и пять золотых монет неизвестной чеканки. За батареей центрального отопления нашелся золотой слиток, примотанный к ней. Пасхальное яйцо работы Фаберже было найдено среди клубков с шерстью. Оно было обмотано нитками цвета яичного желтка, и клубок с драгоценностью внутри отличался от остальных лишь весом.
Среди старых газет, которые Вова заботливо просматривал перед тем, как вынести на помойку, нашел серию марок, которые, по оценке экспертов, стоили самое малое девятьсот долларов. Там же в газетах Вова обнаружил еще полторы тысячи долларов. Причем эта кипа газет была последней из тех, которые валялись в квартире тетки, ими побрезговали даже мастера, застилая пол в комнатах. Прочие же газеты Вова давно вынес из дома.
В углу кухни, за помойным ведром, где у тетки были сложены пустые консервные банки, Вова нашел связку золотых колечек с драгоценными и полудрагоценными камешками. На самом дне банки с томатной пастой, покрывшейся густым слоем плесени, Вова нашел несколько золотых цепочек, смотанных в плотный клубок. И наконец за плинтусами в холле, которые не успели оторвать мастера, Вова нашел ровно пять тысяч долларов, которые были заботливо приклеены изолентой, прилегающей к стене поверхности.
– Вот так Вовка и стал богатым человеком, – вздохнула Лиля. – И все перечисленное – это лишь то, что я сама лично видела или о чем слышала от Вовки. А сколько всего он нашел без меня и не рассказал! Мне даже подумать страшно. Во всяком случае, продав некоторые из найденных им теткиных колечек, Вовка купил себе в салоне трехлетний «Ауди». Как он давно мечтал. Он и мне подарил одно колечко. Думаю, самое дешевенькое. Но я носила его к ювелиру, и мне сказали, что могут дать за него на руки тысяч пятнадцать.
И она показала Марише кольцо с изумрудом столь чистой воды, что от отражавшегося в его гранях солнечного света становилось больно глазам.
