Тепло рук Бена растопило холод в ее сердце. Его сила подарила ей ощущение безопасности и покоя. Вкус его губ заставил желать большего.
Анджела жаждала новых поцелуев. Жаждала объятий Бена. Жаждала хоть на миг забыть о том, как нелепо и несчастливо сложилась ее жизнь.
Ведомая страстным желанием, Анджела прильнула к Бену. В ответ он крепче прижал ее к себе, и поцелуй его стал жарче, словно требуя большего.
Все чувства Анджелы странно обострились. Тусклый огонек масляной лампы казался ярче тысячи солнц. Громом отдавалось в ушах тиканье часов. Щекотал ноздри запах еловой хвои.
Прижавшись грудью к груди Бена, Анджела ощущала биение его сердца — торопливое, взволнованное, в унисон ее собственному. Казалось, время повернуло вспять — как и девять лет назад, страстный голод бросил их в объятия друг друга. Но теперь все было иначе — ярче, реальнее. И еще: теперь Анджела ничего не боялась. Она чувствовала, что поступает правильно.
Девять лет назад Бен, неопытный и неловкий, неуклюже возился с пуговками на ее блузке. Теперь Анджела хотела раздеться сама. И, быть может, раздеть его. Нет-нет, теперь она будет умнее и не станет ложиться с ним в постель — но почему бы не разрешить себе помечтать?
Бен усадил ее к себе на колени и принялся прокладывать дорожку поцелуев от губ к чувствительной мочке уха. Анджела громко застонала, и он снова припал к ее губам.
Как хорошо… и как хочется большего!
Поцелуй продолжался; продолжались и взаимные ласки. Анджела не знала, сколько времени они просидели так, словно сплетясь воедино; но вдруг Бен резко отстранился.
— Если мы сейчас же не остановимся…
Остановиться? О нет! Огонь в камине уже догорал — но пламя в крови Анджелы только разгоралось. Никогда еще она не чувствовала себя такой живой, такой желанной. Сердце ее билось, словно очнувшись от долгой летаргии. Кровь кипела в сосудах. Каждое нервное окончание пело в восторге, напоминая о том, что значит быть женщиной.
— И что будет, если мы не остановимся?
— Помнишь, что случилось, когда ты задала этот вопрос в прошлый раз? — тихо спросил он.
Ларри.
И вдруг комнату затопил ослепительный свет. Засияла люстра, вспыхнула настольная лампа, замерцали разноцветные лампочки на елке.
Анджела, словно опомнившись, вскочила с колен Бена. На миг ее охватил страх — но его ласковая улыбка мгновенно превратила испуг в иное, куда более опасное чувство. В чувство, которого — как и поцелуев с Беном — ей отныне предстоит избегать любой ценой.
Ей нужно время. Время — и расстояние. Бежать от него, бежать! Куда-нибудь подальше. Лучше всего — в Антарктиду.
— Прости меня, — сказал Бен. Встав рядом с Анджелой, он нежно поправил выбившуюся из ее прически прядь волос. — Ты заслуживаешь большего, чем я могу тебе дать.
Слова его говорили одно, а взгляд — совсем другое.
Просто влечение. Так он сказал на свадьбе. Всего лишь гормоны. Стоит принять холодный душ или прогуляться по морозу — и все пройдет. Анджела облизнула пересохшие губы. Нет, из-за каких-то гормонов она не станет рисковать ни своим сердцем, ни семьей.
14
На следующее утро оказалось, что снег завалил дороги и выбраться из дома не удастся. Неведомо откуда налетевшая снежная буря продолжалась весь день.
Следующую ночь Бен провел без сна. Если снегопад не прекратится, ему придется и завтрашний день просидеть в четырех стенах чужого дома! Дома, который, как это ни смешно, он уже почти привык считать своим.
Нет, так дальше продолжаться не может. В конце концов, у него работа.
Бен сердито заворочался в постели. Кого он обманывает? Уснуть не удастся. И не стоит винить в этом работу или недостаток времени: истинная причина его бессонницы — Анджела.
Стоит ему закрыть глаза — и перед мысленным взором всплывает ее образ. Анджела в кухне… Анджела в его объятиях… в его постели. Еще немного, и ему придется во второй раз принимать холодный душ!
Черт побери, как все это некстати! Ему вообще не нужна женщина. Никакая. И тем более он не собирается затаскивать в постель мать собственного сына! Анджела не заслуживает интрижки на одну ночь. Ей нужно полноценное женское счастье — надежный муж, дом — полная чаша, детский смех… Вот почему прошлым вечером он заставил себя остановиться.
Но и сейчас, стоило вспомнить о том, как ее нежные губы прижимались к его зовущим губам, и температура у Бена, казалось, подскакивала на несколько градусов.
Наваждение какое-то.
Даже сейчас он не сожалел, что поддался искушению. И знал: позови его Анджела сейчас — он пойдет, не колеблясь и не задумываясь.
Может быть, Анджела — колдунья? Может, она наложила на него заклятье? Такая история встретилась Бену сегодня в книге сказок, которую он читал вместе с Ларри; и более логичного объяснения он, хоть убей, найти не мог.
Никогда раньше он ничего подобного не чувствовал. Ни к кому. Даже к той же Анджеле — девять лет назад.
Из прихожей послышался шорох.
— Ларри?
Нет ответа.
Бен встал и заглянул на верхний этаж кровати. Ларри спал крепким сном. Бен поправил на нем одеяло и на цыпочках вышел из комнаты.
Откуда этот странный звук?
По дороге в кухню Бен бросил взгляд на дверь спальни Анджелы. Оттуда не доносилось ни звука. Без сомнения, Анджела сейчас спит сном младенца под теплым одеялом, на белоснежной…
Нет-нет, об этом лучше не думать.
Поморщившись, Бен вошел в кухню.
— Что-то ты рано встал, — приветствовала его Анджела.
Она сидела за столом, перед ней стоял стакан молока и тарелка с печеньем. Волосы растрепаны, словно она только что встала с постели. Вид заспанный.
И чертовски сексуальный…
Хватит!
— Не могу заснуть, — признался Бен.
— Мне тоже не спится. — Она провела рукой по волосам — как хотелось Бену, чтобы это была его рука! — Знаешь, прошлой ночью мы совершили ошибку.
В первый раз после того поцелуя они остались наедине. Бен боролся с желанием заключить Анджелу в объятия и доказать на деле, что ни один их поцелуй не может быть ошибкой. Взглянул ей в глаза — и поспешно отвел взгляд, страшась утонуть в бездонных голубых озерах. Никогда раньше… ни с кем… Это колдовство. Нет других объяснений.
— Ты права.
— Значит, ты со мной согласен?
Он кивнул.
— Слава Богу.
Бен никакого облегчения не почувствовал. Скорее уж ощутил разочарование. Но он понимал: по-другому нельзя. Прежде всего надо думать о благе Ларри.
— Хочешь молока с печеньем? — Анджела пододвинула к нему тарелку…
