Впрочем, если бы не спор с Магдой по поводу того, можно ли ее назвать синим чулком, она бы до сих пор оставалась именно такой строгой леди и вернулась в Вашингтон, так и не познакомившись с Крисом.
Боже, скольких радостей в жизни нас лишает привычная маска, которую мы надеваем, выходя в общество, чтобы скрыть свою истинную сущность от окружающих! И сколько восхитительно-приятных сюрпризов нас ожидает, стоит хотя бы ненадолго ее снять! — подумала Делина.
— Как мы назовем щенка? — спросила она минуту спустя, с нежностью поглядывая в угол кухни.
Они уже напоили его молоком и уложили в уютное гнездышко, сооруженное из коробки и махрового полотенца.
— По-моему, это не наша забота, — вполне резонно заметил Крис. — Ты же собралась подарить его Магде, вот пусть будущая хозяйка сама придумывает ему имя.
— Ты прав.
— А пока можем называть его просто Щенок. Так что ты там говорила о накрахмаленных вашингтонцах? — напомнил Крис, которого предыдущий разговор интересовал гораздо больше, нежели судьба щенка.
— Они закованы в свои костюмы так же надежно, как средневековые рыцари — в латы.
— В каком смысле?
— В таком, что ни одно нетривиальное чувство или желание не сможет проникнуть в их душу. От них не дождешься необычных поступков, неожиданных слов, ярких страстей… Более того, в их жизни для них просто нет места! Она распланирована от и до, и они следуют по ней с точностью курьерского поезда.
— Гмм… Зато в моей жизни полно всяких неожиданностей, — пробормотал Крис. — Однако не слишком ли ты сгущаешь краски?
Сам он подумал о том, что Делина удивительно точно описала его собственную жизнь до того момента, пока он волею случая не оказался в роли уличного музыканта. Если бы не это неожиданное превращение, он так и не узнал бы, на что способен. И более того, чего был лишен в жизни!
И ведь все началось с поцелуя Делины… Нет, еще раньше — с дурацкой надписи на майке.
А ведь он собирался ее выкинуть. Нет, эту майку надо будет обязательно взять с собой в Вашингтон и хранить как самый дорогой сувенир. Ему даже стоит мысленно поблагодарить девицу, что испачкала его костюм шоколадным мороженым.
— Ничего я не сгущаю, — тем временем продолжала Делина. — Ты просто не знаешь таких людей…
Как не знать, когда я сам принадлежу к числу этих кретинов, подумал Крис.
— Мне стыдно признаться, но ведь и я в чем-то на них похожа.
— Позволь не поверить.
— Это еще почему?
— Да потому, что у меня до сих пор кружится голова при одном только воспоминании о твоем первом поцелуе… Ну, после того как я закончил играть…
— Ах, вот ты о чем! — засмеялась Делина. — Сама не знаю, что на меня нашло… Так, ну все, — сказала она, заклеив рану лейкопластырем, и спросила: — Еще болит?
— Побаливает.
— Бедняжка. — Крис сидел посреди кухни на табурете, и сейчас Делина наклонилась к нему. — Как я могу облегчить невыносимые страдания моего героя?
— Попробуй догадаться, — усмехнулся Крис, и через секунду ощутил на своих губах нежный поцелуй Делины. — Ты удивительно сообразительна, — сказал он, обвивая рукой ее талию и усаживая к себе на колени. — Однако проклятая боль никак не проходит…
Говорить дальше стало невозможно, поскольку Делина проявила удивительную пылкость, словно бы ей не терпелось поскорее оказаться в его объятиях.
Крис еще успел подумать о том, что если она действительно обладает таким бешеным темпераментом, то как же ухитряется отказывать вашингтонским коллегам, пусть даже имея о них столь невысокое мнение?
Обычно он весьма настороженно относился к слишком откровенным и напористым женщинам. Более того, ему не нравилось, когда не мужчина домогается женщины, а все происходит наоборот. Это казалось ему таким же противоестественным, как если бы дама подавала пальто джентльмену или открывала перед ним дверь, пропуская вперед.
Однако сейчас их желания совпадали. Стоило ему обнять Делину, как она вздохнула, словно бы только этого и ждала, и упоенно приникла к его губам. Каким же теплым и душистым ароматом от нее веяло! В такие моменты большинство мужчин действуют автоматически, забывая о разуме, поддаваясь природным инстинктам. И Крис не стал исключением…
Его рука скользнула по округлому бедру молодой женщины и осторожно проникла под шелковистую на ощупь юбку. Делина отреагировала тем, что прижалась к нему еще плотнее и сладострастно застонала.
Не прошло и минуты, как оба уже дышали часто и взволнованно.
Делина, словно проверяя силу испытываемой им страсти, коснулась рукой молнии его джинсов. После чего Крис рывком подхватил ее на руки и, пройдя с ней несколько шагов, уложил на плетеный бамбуковый диван с мягкими цветастыми подушками.
Сорвать с нее одежду было делом одной минуты. А тонкие трусики он попросту разорвал, чтобы не тратить время, снимая их. Затем резко выпрямился и замер завороженный.
Делина лежала перед ним восхитительно-томная, великолепная в своем откровенном желании.
— Чего же ты ждешь, — прошептала она.
И он, мгновенно раздевшись, набросился на нее и резким толчком вошел в нее, издав при этом звук, представляющий нечто среднее между стоном и рычанием. Это было невероятное, какое-то дикое по накалу страстей единение, доставившее обоим безграничное наслаждение…
* * *
Когда все кончилось, Крис не мог говорить, только хрипло дышал и судорожно целовал обнаженные плечи и грудь Делины. Еще несколько мгновений она лежала с закрытыми глазами. Затем ресницы ее дрогнули, веки поднялись, и она тихо засмеялась.
— Ты что это? — спросил Крис, недоуменно вскидывая голову.
Вместо ответа она указала пальцем на разорванные трусики.
— А, понимаю, — тоже засмеялся он, — твои накрахмаленные коллеги в порыве страсти не рвут трусиков на своих возлюбленных.
— У них не бывает порывов страсти. А к предметам дамского туалета они относятся бережно, чтобы не пришлось покупать новые.
— Но откуда ты так хорошо осведомлена об их нравах? Я задушу тебя от ревности, если выяснится, что ты знаешь об этом не понаслышке!
— Конечно нет. Просто у меня есть приятельницы, которые не прочь пооткровенничать за ланчем, только и всего.
— Хотелось бы верить, — вздохнул Крис, вставая и натягивая джинсы. — Однако я обязательно куплю тебе новые трусики!
— О, в этом нет необходимости.
— Но мне же надо как-то искупить свою вину. Я имею в виду мою несдержанность.
— Ты провинишься передо мной лишь тогда, когда начнешь проявлять чрезмерную сдержанность, — поднимаясь с дивана, заверила его Делина. — Впрочем, если тебе так хочется для меня что-то сделать, то закажи пиццу, пока я пойду в душ.
