Лоран пел о том, что любовь – это не кратковременная пора цветения, а целый путь, длиной в жизнь. Что сила любви не только притягивает мужчину и женщину друг к другу, но также заставляет облака плыть по небу, ветер – перешептываться с листвой, а множество человеческих сердец – сливаться в одно.
– Мой неисправимо сентиментальный философ, – со вздохом сказала Дарси, когда Лоран закончил петь, и первая воодушевленно захлопала в ладоши.
Когда овации стихли, Кэрол поднялась и вышла на середину комнаты.
– Кто выберет музыку для танца Кэрол? – спросил Клаус.
– Я! – одновременно выкрикнули Крис и Саймон.
Кэрол рассмеялась.
– Пусть это будешь ты, Клаус.
Клаус пожал плечами и несколько минут перебирал диски на полке. Наконец извлек один. Это был концерт Волленвейдера в стиле нью-эдж.
С первыми звуками музыки Кэрол повернулась спиной к публике, села на пол, закрыла глаза и замерла. Пусть музыка сначала проникнет в ее тело, коснется души, пробудит ее и наполнит. Сама Кэрол не знала, о Чем ее душа захочет теперь рассказать.
И вот, через несколько мгновений ее пальцы ожили и, словно сплетая невидимые узоры, ее руки поплыли в пространстве. Постепенно музыка овладевала ею, воспламеняя каждый нерв, рождая в теле страстные импульсы. И внезапно Кэрол почувствовала, как из глубины ее существа освобождается стихийный поток. В одно мгновение этот поток подхватил ее тело и заставил его говорить. О, как много ей хотелось рассказать! Сколько невысказанных чувств скрывалось в глубине ее души, сколько подавленных порывов! Ее душа жаждала исповеди.
Как будто откуда-то со стороны Кэрол с удивлением наблюдала, как из хрупкого стебелька, колышимого ветром, она превращалась в юную девушку, которая однажды, еще не вполне осознав, что происходит, оказалась в руках мужчины и внезапно проснулась женщиной. Проснулась, но не надолго: не успев расцвести, этот цветок женственности был безжалостно брошен. О да, та брошенная возлюбленная до сих пор жила в ней и смотрела на мир ослепшими от обиды глазами. И вдруг вспышка новой надежды. Быть может, это любовь? Но тогда откуда эти тягостные терзания, неуверенность и сомнения? Что есть любовь?
Кэрол кружилась по комнате, то воздевая руки к небу, то роняя их к земле. Она искала ответ на этот вопрос.
Булавки высыпались из ее волос, и освободившиеся пряди метались вслед за ее телом, вздымались пламенем и опадали струями на плечи. На ее лбу поблескивали мелкие капельки пота, а неутомимые ноги продолжали куда-то нестись…
Что есть любовь?
Наконец музыка прервалась, и после долгой паузы завороженная публика взорвалась аплодисментами.
Кэрол обвела затуманенным взглядом лица своих новых друзей. Встретилась с глазами Криса. При свете догорающих свечей он выглядел бледным и необыкновенно красивым. И вдруг она ужаснулась: не слишком ли она открылась?
– Это было сверхъестественно, милая апсара! – воскликнул Саймон и, вмиг оказавшись перед ней, опустился на одно колено и поцеловал ей руку.
– Браво! – в один голос выкрикнули Лоран и Джина.
– Потрясающе. Необыкновенно женственно и откровенно, – сказала Дарси.
– И безумно сексуально, – добавил Клаус.
Крис промолчал.
Вечеринка подошла к концу. Девушки принялись убирать посуду со столиков. Крис предупредил их, что мыть посуду нет необходимости, потому что утром этим займется Нирмала – его работница-индианка.
Саймон все время вертелся возле Кэрол, делал вид, что помогает ей ставить на поднос грязные стаканы и тарелки, и без умолку болтал. Она изредка поглядывала на него, усмехалась, пожимала плечами. Крис наблюдал за ними, и эта сцена начинала его раздражать. Наконец, когда поднос был завален посудой, он быстро подошел и тронул Кэрол за плечо.
– Позволь джентльмену из Шотландии отнести поднос на кухню.
Саймон возмущенно посмотрел на него.
– А почему бы джентльмену из Англии этого не сделать?
– А потому что джентльмен из Англии хочет у Кэрол о чем-то спросить.
– И для этого обязательно отсылать меня на кухню?
– Желательно. У нас важный, интимный разговор, – стараясь сдержать улыбку, сурово сказал Крис.
– Важный, интимный разговор, – многозначительно протянул Саймон. – А что, по-твоему, у меня не может быть важного, интимного разговора с Кэрол? И я, между прочим, еще не договорил всего, что хотел сказать.
– Саймон, нам, мужчинам, никогда не договорить женщинам всего, что мы хотим сказать.
Саймон с тоской посмотрел на Кэрол и понял, что говорить ему больше нечего.
– Ну я пошел, голубки, – сказал он и с подносом в руках удалился.
Они несколько секунд стояли молча. Наконец, не поднимая на него глаз, Кэрол спросила:
– Ты хочешь узнать, согласна ли я отправиться на прогулку в горы?
– Да.
– Согласна. Когда?
– Утром, после завтрака. Не забудь надеть крепкие ботинки и солнцезащитные очки. Обязательно прихвати головной убор – шляпку или платок – и теплый свитер. Там, куда мы поедем, будет довольно прохладно.
– И ты покажешь мне уникальные уголки Гималаев?
– Да, редкие и не каждому доступные.
– И нас ждут опасности и приключения?
– Возможно, если ты согласишься участвовать в моих затеях.
Кэрол с опаской заглянула в его блестящие глаза и закусила губу.
Она согласна.
4
Когда Кэрол приближалась к «Рассвету», было семь тридцать утра. Она бодро шла по дороге подпрыгивающей походкой. За ее спиной болтался легкий рюкзачок, в который она положила зубную щетку и пасту, мыльницу с чудесным индийским мылом, пачку салфеток, маленькое полотенце, солнцезащитные очки, теплый свитер. И фотоаппарат. Ее соломенная шляпка, подвешенная на веревочке вокруг шеи, лежала на груди.
Вчерашняя вечеринка затянулась до часу ночи, и поэтому Кэрол проснулась сегодня в семь и, вскочив с постели, только умылась и собрала рюкзачок.
И так и не дописала письмо Дэвиду, с досадой подумала она, когда увидела утром на соседней подушке слегка примятые и свернувшиеся листки. Но она обязательно ему напишет сегодня вечером. Или завтра.
Как и вчера утром, Крис заметил ее, когда она еще была на дороге. И помахал рукой. Только сегодня он ждал ее. И не один. На лужайке под деревом стоял мотоцикл Клауса.
– Привет американской танцовщице, завоевавшей сердца всех нагирских шалопаев! – встретил он ее у входа на веранду.
– Привет одному из нагирских шалопаев! – весело ответила она. – Кстати, что делает на твоей лужайке байк Клауса?
Неожиданно из дома появился заспанный Саймон.
