– Допустим, девка позвонила в дверь одна, охранник открыл, а тут из-за кустов вылетает человек в маске и выводит охранника из строя, – рассуждал Бритый, спускаясь с больничного крыльца и раскланиваясь со следователем, который только сейчас шел к потерпевшему. – После этого пойди и докажи, что девка участвовала в ограблении. Просто несчастная жертва. Потом с пленкой. Чего это работники, много лет проработавшие в фирме, вдруг напрочь забыли, что в помещении постоянно ведется видеозапись? И оба забыли. Разом! Остается предположить, что девка совсем дура. Но и на дуру она не очень похожа, хотя кто их разберет, этих женщин. Но если она не виновата, а ее подставили, то зачем ей было убегать?
О том, что Юля могла просто испугаться, Бритый как-то не подумал, так как сам этого чувства был напрочь лишен. К себе Бритый вернулся с твердым убеждением, что девку надо найти, двух уволенных парней тоже, затем провести очную ставку с их директором. А уж потом решать. Этого требовала его профессиональная честь, с которой Бритый носился как с писаной торбой и попытку замарать ее не простил бы ни одному человеку в мире.
– Босс, девка в Москве! – закричал в трубке голос Крученого. – Верней, была в Москве. Вчера улетела в Тбилиси. Прикажешь лететь за ней?
– Идиот, – пробурчал Бритый, отключая мобильник. – Так тебя туда и пустят. Хоть бы иногда газеты читал для приличия или новости смотрел, тогда бы знал, что виза нужна. Одни девки у него на уме.
Бритый оказался прав. Визовый режим ввели буквально на днях и толком было еще не понятно, кому давать на лапу, чтобы добыть визу за пару дней. К тому же в посольстве Грузии Бритого знали и не любили за его нехорошую привычку лезть в драку с любым попадающимся на его пути грузином. Бритый и сам сознавал, что это не дело, ведь среди грузин часто встречались и вполне приличные люди, но поделать с собой ничего не мог. Если не было грузина, то он довольствовался любым другим, но при этом счастливым и выполнившим свой долг себя не чувствовал. Любой психоаналитик объяснил бы Бритому, что корни подобной тяги надо искать в детстве, которого Бритый не помнил. Но врачей Бритый тоже не любил, поэтому продолжал травмировать представителей грузинской нации.
Теперь он справедливо опасался, что грузинское правительство не пустит его в свою страну, заботясь не только о ее процветании, но и о психическом здоровье самого Бритого. Ведь там на каждом шагу ему будут встречаться грузины. Сам Бритый тоже плохо представлял, как будет держать себя в руках. Но точно знал, что полететь в Тбилиси ему придется, иначе его орлы что-нибудь перепутают, и тогда прости-прощай его профессиональная честь. Он вновь окажется в рядах обычных платных вымогателей.
Юля с Инной и не подозревали, что к ним в гости собирается такой важный человек. Они пребывали в счастливой уверенности, что он сидит себе в Питере в ожидании денег, которые рано или поздно Юля добудет и преподнесет на блюдечке с голубой каемочкой. Во всяком случае, Инна утверждала, что дело обстоит именно так, а для этого им надо всего лишь разговорить дедулю. Безуспешно прождав весь вечер и часть ночи к себе в комнатку визита дедули, девушки поняли, что, скорее всего, он просто забыл об их существовании.
– Надо что-то делать! – наконец возмутилась Юля. Ей никак не удавалось заснуть, уже битых три часа она ждала, когда послышится звук инвалидного кресла, везущего к ним дедулю.
Инна открыла глаза и сказала:
– Ты совершенно права. Раздевайся!
Затем она резко подскочила на кровати и начала стягивать с себя платье.
– Что ты собираешься делать? – дрогнувшим голосом спросила Юля.
– Переодеваюсь в ночную сорочку и собираюсь идти к дедуле, – сказала Инка. – Не ждать же, когда гора придет к Магомету.
– А зачем ночная сорочка?
– Как зачем? – искренне удивилась Инна. – Если наткнемся на мамашу, скажем, что шли перед сном принять ванну, а по пути заблудились.
– Сейчас уже два часа ночи, – возмутилась Юля. – Какая еще ванна.
– Ну, тогда в туалет, но тоже заблудились.
– А мы в туалет всегда вдвоем ходим? – ехидно спросила Юля.
– Тогда придумай что-нибудь сама, – рассердилась Инна, уже облаченная в ночную рубашку, едва прикрывавшую бедра и щедро украшенную вышивкой и тесьмой.
В коридор девушки вышли уже через несколько минут. Юля тоже надела ночную сорочку и теперь чувствовала, что папа мальчиков был прав, когда говорил, что дом трудненько отопить. Впрочем, судя по состоянию батарей, к этому никто особых усилий и не прилагал. Дрожа от ночного холода, подруги добрались до комнаты, где жили их женихи вместе с дедулей. Они постучали, но им никто не ответил. Тогда подруги, толкнув дверь, вошли.
Сразу возле дверей стояла широкая кровать, на которой безмятежно похрапывал дедуля. Женихов в комнате не было. Но девушки отметили это так, краем глаза. Сейчас их интересовал старик в ночном колпаке, которого предстояло разбудить. Инна осторожно тронула его за плечо, что не возымело никакой реакции. Тогда она более энергично потрясла его. Снова никакого эффекта. Наконец после того, как к операции подключилась Юля, старик недовольно засопел, открыл глаза и увидел возле своей кровати безмолвных девушек в ночных сорочках.
– А-а-а! – дико взвыл старик и, попытавшись встать, свалился с кровати.
Девушки кинулись его поднимать.
– Кто вы? – слабым голосом спросил дедуля. – И где мои внуки?
– Где внуки, мы не знаем, а мы, их невесты, здесь, – ответила ему Юля, водружая старика обратно на постель.
– Так вы пришли к этим оболтусам? – спросил старик.
– Нет, – покачала головой Инна. – Мы пришли к вам.
– Ко мне? – искренне обрадовался дедуля, но тут в коридоре раздались торопливые шаги.
– Прячьтесь, – велел подругам дедуля, неожиданно быстро сообразив, что делать.
Девушки послушно шмыгнули в приготовленные для братьев постели и, закрывшись с головой одеялами, затаили дыхание. Дверь открылась, и в комнату кто-то вошел.
– Папа, у тебя все в порядке? – спросила Тамара Алексеевна. – Я услышала твой крик, а потом какой-то грохот.
– Приснилось, – буркнул старик. – Чуть с кровати не упал.
– Боже мой! – ужаснулась Тамара Алексеевна. – А что же мальчики не слышали? Они спят?
И с этими словами она направилась прямиком к кроватям своих сыновей.
– Ну, ты посмотри! – возликовала мама, поправив одеяла. – Спят без задних ног. Умаялись, должно быть, за день.
«С чего бы это им умаяться? – злобно подумала Инна, над головой которой произносился этот монолог, – ни фига целый день не делали. Развалились в креслах и командовали, идиоты».
– Только что это они с головой накрылись? – внезапно озаботилась Тамара Алексеевна. – Не задохнутся ли?
