Но ее слова, казалось, только еще больше позабавили его.
– Я даю тебе деловой совет, – продолжала она, хмурясь. – А ты стоишь и глупо улыбаешься.
Он продолжал с улыбкой смотреть на нее. Потом снял шляпу, бросил на пол и быстро подошел к ней. Она не успела моргнуть, как оказалась в его объятиях.
– Что это ты себе позволяешь? – спросила она неуверенно, чувствуя, как тревожно забилось ее сердце.
– Собираюсь поцеловать тебя, – невозмутимо ответил он. – Ты же сама сказала, что не стоит отчуждаться от людей. Я думаю, что особенно не стоит отчуждаться от своего адвоката, которому мое наследство стоит таких жертв.
Она почувствовала запах его тела: запах мыла, смешанный с терпким запахом мужчины. И прежде, чем успела что-то возразить, он обхватил губами ее губы. Она не заметила, как ее пальцы оказались у него на затылке, заползли ему в волосы. Прижавшись к нему всем телом, она чувствовала, что нуждается в нем так, как никогда еще не нуждалась в мужчине.
Поцелуй был долгим и томительно сладким. Наконец, когда его губы нежно освободили ее губы, она открыла затуманенные глаза и столкнулась с его удивленным взглядом. Резко отстранившись от него, не в силах оторвать от него глаз, она прижалась к перилам веранды.
– Так нельзя, – хрипло пробормотала она. – Мы только вчера встретились…
– Знаю, – ответил он. – В следующую субботу ты выходишь замуж за мужчину, которого держишь на поводке.
– Это не так. Ты ошибаешься…
– Тогда объясни, в чем я ошибаюсь.
Не зная, что сказать, она резко отошла.
– Может, лучше позавтракаем? – неожиданно предложила она, уходя от темы, и направилась к двери. – Я могу приготовить тебе яичницу, тосты, кофе… В приготовлении яичницы у меня нет конкурентов.
Он вошел следом за ней на кухню.
– Равно как и во лжи, – задумчиво согласился он.
Достав сковородку, она на миг застыла у плиты. Потом со сковородкой в руке резко повернулась к нему.
– Интересно, что ты хотел этим сказать?
Просунув пальцы в петлицы пояса на джинсах, Эдвард улыбнулся.
– Ты держишь сковороду, чтобы огреть меня, или собираешься поставить ее на плиту?
– С удовольствием огрела бы, но не уверена, что это поможет, – едко ответила она.
– Рад, что ты успела что-то понять за такое короткое время, – усмехнулся он.
– Нет смысла тратить энергию и бить тебя, – ответила она. – Все равно ты ничего не почувствуешь. Лучше скажи, с чего это ты решил обвинить меня во лжи. Я не лгунья.
– Ну, может, не лгунья, – согласился он. – Просто я уверен, Джулиана, что ты что-то скрываешь. Твои нервы натянуты как струны. На них можно играть.
Джулиана вынула из холодильника яйца, одно за другим разбила их о край сковороды и вылила на нее.
– Глазунья подойдет? – спросила она.
Но Эдвард осторожно подвинул ее в сторону от плиты.
– Дай-ка мне приготовить завтрак.
Она удивленно уставилась на него.
– Послушай, а разве я здесь не для того, чтобы готовить еду?
В его глазах мелькнули насмешливые искорки.
– Кажется, для того. Только боюсь, что твоего завтрака мне придется ждать до следующего Рождества.
– Ты думаешь, что я не способна пожарить яйца?
– Не сомневаюсь, что способна. Только вся проблема в плите, – ответил он бесстрастно. – Как это ни смешно, но, чтобы пожарить яйца, желательно зажечь огонь.
Джулиана раскрыла рот, не зная, что сказать. Как она могла забыть зажечь плиту?
Эдвард с сочувствием посмотрел на нее.
– Расслабься, Джулиана. Присядь.
– Извини, – смущенно пролепетала она.
– Не стоит извиняться. – Он повернулся, взял ее за подбородок и принялся гладить большим пальцем щеку. – Правда, не стоит.
Джулиана почувствовала, как ее глаза быстро наполняются слезами. Черт возьми, она не сломается перед этим мужчиной. Она доверяла Нилу, но он предал ее. Эдварда Гарвина она знает меньше суток. За такой срок трудно ему поверить. Более того, после того, что случилось между нею и Нилом, она вряд ли вообще сможет кому-то доверять. Даже если будет знать человека полжизни.
Она с трудом отвела его руку от своего лица.
– Извини, Эдвард, – сказала она подавленно. – У меня, кажется, начинается насморк. Схожу за салфетками.
Но прежде, чем она успела повернуться, он поймал ее за руку.
– Нехорошо врать, Джулиана. Рано или поздно я все равно узнаю правду.
Она уставилась на него.
– И как же, интересно, ты собираешься это сделать?
Он пожал плечами.
– Это моя специальность – вычислять, почему люди пытаются изображать из себя совсем не то, что они собой представляют.
– Но это не твоя проблема, что я из себя изображаю.
Она выдернула у него свою руку и потянулась к двери. Но он снова ловко поймал ее за руку и повернул к себе.
– Посмотри на меня, Джулиана.
Она продолжала стоять, потупив глаза. Тогда он взял ее за подбородок и поднял ее голову. В ее глазах стояли слезы. Он обхватил ее руками и прижал к себе. Уткнувшись ему в плечо, она разрыдалась.
– Послушай, Джулиана, почему бы тебе не позвонить ему? – со вздохом сказал он. – Если парень любит тебя, то он тебя простит.
– Простит меня?! – Она резко сбросила его руки.
Лицо Эдварда стало непроницаемым.
– Но ведь это ты сбежала от него? И даже не хочешь звонить ему, чтобы избавить от беспокойства.
Она горько усмехнулась и направилась к двери. Открыв дверь, задержалась и обернулась.
– Ты ничего обо мне не знаешь, Эдвард. И, похоже, мало разбираешься в чем-то… кроме лошадей. Твоей квалификации вряд ли достаточно, чтобы учить меня жить.
– Что ж, похоже, было бы лучше, если бы я разводил собак, – сказал он шелковым голосом.
Ярость, о существовании которой Джулиана раньше и не подозревала, охватила ее с невероятной силой. Сжав кулаки, она бросилась к Эдварду. Но он ловко подхватил ее на руки и, толкнув ногой дверь, вынес на веранду. Она колотила его кулачками по груди, болтала ногами, визжала. Но это не производило на него никакого эффекта. Он спокойно спустился с веранды и остановился, держа ее над поилкой для лошадей.
– Если утром я смог только окатить тебя душем, то теперь, похоже, пора искупать в ванной, – сказал он.
– Ты не посмеешь! – выкрикнула она, с ужасом поглядывая в мутную воду.
– Поспорим, что посмею?
И… опустил ее в корыто. Она вскрикнула, почувствовав себя в объятиях холодной воды, и тут же вскочила. Вода струями стекала с ее одежды. Задыхаясь от гнева, она выбралась из корыта, провела рукой по мокрым волосам и заметила, что он еле сдерживает смех.
