— О ком ты сейчас говорил?
Ответа не последовало. Его глубокое ритмическое дыхание и выражение губ, напоминающее младенческое, свидетельствовали о том, что Луис уснул.
Эмма долго смотрела на него, потом со вздохом положила голову ему на грудь. Прежде она еще могла сомневаться, но теперь была уверена: да, она его любит. Овладев телом, он окончательно забрал в плен ее душу. Смиряясь с этой Мыслью, она слушала стук его сердца и постепенно погружалась в сон.
Не проспать бы ей до полуночи и не расстаться с блаженством, как Золушке при звуках полуночного боя часов!
Глава 17
Проснувшись, она не сразу поняла, где находится. Ее губы были сухи и голова отяжелела. День рождения, шампанское, обед, Луис… Луис! Ей это приснилось? Нет. Присутствие спящего любовника свидетельствовало: ей незачем упрекать себя в «сдвинутости» на эротической почве.
Часы лежали на столике. Двадцать минут пятого. Господи, что она тут делает? Ведь на три часа она сама назначила встречу! Интересно, что там они говорят в ее оправдание?
«Простите, сеньор Маркузе, сеньорита Блэкмур обедает с сеньором Кеведо, и неизвестно когда вернется. — А потом, некоторое время спустя? — Нет, сеньор, еще не появлялась, Когда вернется, мы попросим ее вам позвонить».
Но она-то знает, что сегодня больше не появится на работе. А причина? Просто сеньорита Блэкмур валялась в спальне отеля с директором компании.
Эмма повернулась на бок и глянула на спящую громаду своего возлюбленного. Физически он был великолепен, ей потребовалась вся выдержка, чтобы не дотронуться до него, не провести пальцами по расслабленным мышцам его спины. Но она не хотела его будить. Пока не хотела. Нужно время для размышлений. Время, чтобы поискать словесную формулировку сложившейся ситуации.
Что это было для него? После вкусного ланча со своей сотрудницей, он подумал, что неплохо бы добавить еще чего-нибудь вкусненького… Десерт после десерта. Она вся загорелась от стыда, вспомнив, до чего просто ему было ее заполучить.
Как-то он высказывался в таком духе, что чем труднее препятствие, тем сладостнее восторг преодоления. Она скрипнула зубами. Ничего себя препятствие — со знаком минус — «вход открыт»!
Ну а само их соединение? Ведь не просто же одно тело навалилось на другое? Было же немножко души… И все-таки чем это стало для Луиса?
Положим, наслаждение он получил. По телу ее пробежала дрожь при воспоминании о его горячечном воодушевлении. Но так ли это для него важно? Судя по некоторым его признаниям, да, важно.
Может быть, даже это любовь с первого взгляда, но разве и у всех не так же? Мой отец тоже, по словам мамы, в ночь их первой близости заверял ее в своей бессмертной любви.
Но хотя бы вот что не заблуждение: она была чем-то новым, нетипичным в череде его завоеваний. Он клянется, что у него такого не было, и здесь он, пожалуй, не лжет. Может быть, она значит для него больше других — кто они, эти другие? Только ведь и тут обольщаюсь! Неужели ты, Эмма, уже забыла, с какой жестокостью он когда-то выкинул тебя из своей жизни?
Она осторожно выбралась из постели и собрала свою разбросанную одежду. Останься она тут, Луис проснулся бы и они еще раз повторили бы то же самое. Возможно, это было бы чудесно. Мысль об этом заставила Эмму замешкаться в номере. Но что за этим последует? А вот что: «Эмма, спасибо, мне было очень приятно, теперь позволь мне проводить тебя домой». Возможно, так, но ведь может оказаться и иначе. Даже если здесь ничего нет, кроме одной лишь физической тяги друг к другу, это ведь в некотором роде великая, исключительная тяга.
Сколько это может продолжаться? Неделю? Месяц? Год? Та его секретарша — получила расчет через полтора месяца. Когда настанет ее, Эммы, срок? Точно так же выкинут с работы, вот только сначала выпьют всю, до дна…
Со вздохом Эмма полезла под кровать, где валялся ее жакет, потом поплелась в ванную. Надо теперь побыстрее и подальше уйти от Луиса, чтобы внести в мысли ясность и стройность. Вообще-то надо было не одурманивать сегодня голову шампанским и выдержанным коньяком. Ей и ему.
— Куда ты, эй! Не уходи, прошу тебя, guapa! Прости, что я заснул! — Ласковый голос любовника замедлил ее шаги, но, бросив взгляд на постель, она поняла, что Луис еще не совсем проснулся.
— Я под душ.
— Но недолго, прошу, мы ведь только с тобой начали.
В тоне его было столько мольбы, что Эмма дрогнула. Похоже, она не в силах пойти ему наперекор. Поэтому надо поскорее выбраться отсюда, чтобы не увязнуть в этом чувстве.
Она рассматривала себя в зеркале над ванной. Боже милостивый! Стоит ей показаться людям на глаза — и все всё сразу поймут! Она обдавала себя холодной водой до тех пор, пока выражение похотливой разнеженности не уступило на ее лице место чему-то мало-мальски пристойному. К счастью, костюм ее был из несминаемой ткани, по нему и не подумаешь, что она побывала в переделке…
Эмма быстро оделась и напоследок пригладила волосы. Если уж она решила убраться отсюда, то надо поторапливаться. Ей показалось, что Луис опять впал в сон.
На цыпочках она прошла мимо кровати и с облегчением вздохнула: в ее взвинченном состоянии самое худшее — вступать в словопрения.
— Наконец! — неожиданно прошептал Луис с улыбкой, но она тут же исчезла с его губ, когда он увидел в ее глазах выражение ужаса. — Эмма!
Отбросив покрывало и простыню, он выпрыгнул из постели, но Эмма была достаточно проворной. Она выскочила за порог так, словно сам дьявол гнался за ней по пятам. Дверь захлопнулась перед самым его носом.
Луис был способен на многое, но Эмма знала, что никогда он не побежит голым по коридорам отеля. Однако оденется он быстро, и она очень боялась, как бы лифт не задержался. Она возблагодарила Всевышнего за то, что двери открылись почти сразу после нажатия кнопки.
— Мне на первый! — выпалила она и, поскольку лифтер оторопел при виде ее возбуждения, сама вдавила кнопку. — Я спешу! — пояснила она, когда спасительные двери сошлись за ее спиной. А меньше чем через минуту они раскрылись — уже внизу. — Спасибо! — выкрикнула Эмма и метнулась через холл к выходу. Тут ситуация вдруг повернулась к ней своей фарсовой стороной, и она от души расхохоталась.
Ей показалось, что в холле все пялят на нее глаза. Однако она сумела убедить себя, что решительно здесь никому не интересна. И вот Эмма уже стоит на ступеньках отеля. Удалось!
Солнце ослепляло ее, пока она тщетно пыталась остановить такси. Швейцар знаками показывал ей, что он вызовет для нее машину, но она сделала вид, что не замечает его жестов.
Между тем время шло, Луис мог появиться с минуты на минуту. Эмма уже стала ругать себя последними словами за свое бегство. Как она теперь посмотрит ему в глаза?
Ярдах в ста, в тени у дороги, Эмма увидела знакомый «роллс-ройс». Выбора нет, она побежала к машине, забарабанила в стекло. Карлос, растянувшись на передних сиденьях, крепко спал.
