– Тут совсем не высоко! – выглянув наружу, сказала она.
– И что ты предлагаешь?
– Вылезем в окно.
– Ты что? – изумилась Мариша. – Нет, я уже стара для таких штучек.
– Не выдумывай.
– А если увидят?
– Окна номера выходят во двор. Нас никто не заметит.
– Свидетели всегда найдутся. Да и опасно. Хоть этаж и второй, но все равно, грохнешься – костей не соберешь.
– Тут безопасно, – уговаривала ее Леночка. – По всему периметру проходит декоративный бордюрчик. Если встать на него, а потом повиснуть на нем на руках, то до земли останется всего ничего. Можно спрыгнуть.
Мариша высунулась в окно и еще раз с сомнением оглядела бордюрчик. Обитый оцинкованным железом, он не внушал ей особого доверия. Но другого способа покинуть номер, похоже, у них не было.
– Ну, что же, попытка – не пытка. Попробуем, – вздохнула она.
Первой полезла Леночка, а Мариша страховала ее, уцепившись за пояс джинсов своей подруги. Леночке довольно легко удалось развернуться на узком карнизе, встать на четвереньки, а потом лечь на него животом, осторожно свесить вниз ноги и спрыгнуть. Коснувшись земли, Леночка даже не упала. Только слегка пошатнулась.
– Слушай, а ты спортсменка! – восхитилась Мариша. – Как это у тебя ловко получилось!
– Давай, теперь ты! Видишь, ничего страшного тут нет.
– Гхм!
И, издав этот звук, Мариша скрылась в номере. Так, как бы ей подстраховаться? Насчет собственных атлетических способностей у Мариши были большие сомнения. Вряд ли ей удастся действовать столь же грациозно, как Леночке. Она рискует сорваться и шмякнуться вниз всей своей тяжестью. А раз так, то ей нужно… ей нужно....
Ничего подходящего в номере не оказалось. И Марише пришлось снять со своей кровати простыню и пододеяльник. Связав их вместе, она получила наконец нечто вроде веревки. Обвязавшись ею вокруг пояса и молясь в душе, чтобы в номер не явилась горничная, Мариша второй конец своего импровизированного каната привязала к батарее отопления. И после этого она полезла в окно. Она исключила вероятность падения и теперь ничего не боялась.
Леночка, стоя внизу, давала ей указания:
– Так, хорошо! Молодец. Теперь присядь на корточки… встань на колени… ляг на живот! Отлично! Теперь осторожно спускайся!
Мариша уже перевесила бо#льшую часть туловища с карниза, когда почувствовала, что теряет контроль над ситуацией. Рукам не хватало упора. И Мариша полетела вниз. Она услышала испуганный возглас Леночки и успела подумать, что ей кранты! Но, против ожидания, удара о землю не последовало. Вместо этого Мариша ощутила резкий рывок и боль в области талии. А потом почувствовала, что она раскачивается взад и вперед.
– Открой глаза! – услышала она голос Леночки. – Открой!
Мариша послушалась и увидела, что она висит в двадцати сантиметрах от земли, качаясь туда и обратно, словно гигантский маятник. Мариша задергалась, пытаясь избавиться от давящего ей на живот узла, но все было бесполезно. От Маришиных усилий он только еще туже затягивался.
– Спасите! – захрипела Мариша, чувствуя, что ей реально уже не хватает дыхания. – Ленка, развяжи меня!
– Пытаюсь! Ничего не выходит. За каким фигом ты столько на себя навязала тряпок?!
– Это страховка…
– Она тебя сейчас задавит!
– Тогда режь!
– Это что, простыни? Нас накажут за порчу гостиничного имущества!
У Мариши даже в глазах потемнело – то ли от охватившей ее злости, то ли от нехватки кислорода.
– Обалдела?! – прошипела она на Леночку, плавно покачиваясь перед самым ее носом. – О чем ты только думаешь? Режь их на хрен! Потом заплатим за ущерб!
– Но чем? У меня нет ни ножа, ни ножниц!
– Сумочка! Моя сумочка! Там все есть!
К счастью, Мариша выкинула свою сумку в окно раньше, чем начала спускаться со страховкой. И сейчас ее ярко-алая сумочка, сверкая своими золотистыми заклепками, лежала на мокром снегу. Леночка хищно кинулась к ней и принялась рыться в ее отделениях.
– Вот! Нашла!
– Покажи!
Леночка с гордостью продемонстрировала Марише маленькие маникюрные ножнички.
– Ничего другого там нет?
– Нет.
– Все равно! Режь!
На то, чтобы перерезать маникюрными ножничками толстую простыню, да еще и свернутую жгутом, у Леночки ушло минут десять. За это время Мариша успела трижды проклясть этот способ спуска, а также пересчитать Игорю все его кости.
– Это он виноват! Убить его за такие выходки мало! – пыхтела она.
– И не говори! – вторила ей Леночка.
Наконец Леночке удалось справиться с простыней. Она затрещала и порвалась. И Мариша шлепнулась на землю.
– Уф! – вздохнула она свежий воздух полной грудью, вернее, полным животом. – Как хорошо!
– Вставай! Что ты разлеглась тут?
– Подожди. Дай отдышаться…
Полежав так немного, Мариша почувствовала, что все ее тело охватывает жуткий холод, идущий от ледяной земли. И поняла, что пора ей вставать.
– Еще хорошо, что я надела темные джинсы, – заметила она, оглядывая себя со всех сторон. – Вроде бы грязи почти не видно.
– Совсем не видно, – заверила ее Леночка, осторожно счищая с Мариши прилипшие к ткани веточки и прочий мусор. – Выглядишь замечательно.
– Спасибо тебе.
И, подхватив свою сумочку, Мариша сунула туда спасшие ее ножнички и скомандовала:
– Ну, пошли!
* * *
От Игната – мастера по соломенным фигуркам – подруги узнали, что пару лет тому назад Олег вернулся в Клин. Но поселился он не у сестры, а у какой-то женщины.
– Разведенка. Детей нет. Сама еще очень даже ничего, и дом отдельный. Да еще и из себя, как я сказал, ничего себе! Конечно, Олег не мог упустить такой вариант.
К тому же сожительница Олега работала в больничной столовой. И тащила оттуда все, что не успевали съесть пациенты – или что им попросту не давали съесть жадные повара. Так что проблем с закуской у этой парочки не было никаких. И все свободные финансы они пускали на спиртное.
– Олег сильно опустился в последнее время. Трудиться он не желал, объясняя это тем, что ему, матерому авторитету, работать не позволено «по понятиям». А на самом деле его просто никуда не брали. Да и не хотел он работать, не привык. Брал взаймы, пока ему давали. Он в нашем городе всем был должен. Долги он не возвращал, заявлял, что человека, живущего «по понятиям», должен содержать общак. Но времена сейчас такие, что его бред о воровских законах и «понятиях» никто не хотел больше слушать. И вскоре ему совсем перестали верить в долг, – рассказал подружкам Игнат.
