К этому времени подоспела вызванная Леночкой няня, оставшаяся присматривать за детьми. А Леночка весело вспорхнула с лавочки и помахала своим отпрыскам рукой:
– Пока! Мама идет по магазинам! А с вами остается няня! Слушайтесь ее! Хорошо?
– Пока, мама! – закричала в ответ девочка. – Мы будем послушными.
Мальчик помахал совочком:
– Пока, мама! Приходи скорей!
Леночка повернулась к Марише и восхищенно воскликнула:
– Такие вежливые! Правда, прелесть?
– По-моему, дети все такие. Любят свою маму…
– Что ты! Другие начинают рыдать, если мама уходит. Истерики целые закатывают. К матерям цепляются, одеться им не дают.
– Серьезно? Никогда с таким не сталкивалась.
– А мне приходилось, – серьезно ответила Леночка, и на ее лоб снова легла черточка.
Но Мариша спешила на распродажу. Поэтому она махнула рукой на Леночкино настроение. И поспешила к облюбованному еще с лета сарафанчику.
Весь день новые приятельницы весело порхали от одного магазинчика к другому.
– Как классно! – то и дело восклицала Леночка. – Сто лет этим не занималась.
– Да будет тебе! Только прошлой осенью ты явилась домой, вся обвешанная пакетами из различных магазинов и бутиков. Муж тебя привозил.
– Я? А ты откуда знаешь?
– Видела тебя в окошко.
– И это была я? Точно? Не кто-то другой?
– Нет. Это была ты.
– Очень странно! Хотя чему я удивляюсь, мне многое в последнее время кажется странным…
– Что именно?
– Взять хотя бы платья в моем гардеробе. Я абсолютно не понимаю, откуда они там могли взяться. Это совершенно не те платья!
– Как – не те?
– Ну, не те, что я могла бы себе купить. Разве что я была в бреду? Но я их не помню! Понимаешь? Не помню ни платьев, ни себя в этот момент.
– Нет, не понимаю. Как же так?
– Не помню, как, где и когда я купила ту или иную вещь!
Леночка воскликнула это таким отчаянным голосом, что Мариша поспешила ее успокоить:
– Ну и что? Я тоже о многом забываю. Куплю и забуду! Потом найду вещь в шкафу и удивляюсь – как это я могла запамятовать, что она у меня есть?
– О многом! А тут – вообще ничего! Ни одной вещицы я не помню. Как будто в момент их покупки у меня наступила острая амнезия.
– Очень странно!
– Вот и я о том же! Послушай, Мариша! – И Леночка буквально подскочила от волнения: – Мне тут наши соседские девчонки напели, что ты у нас – великий сыщик!
– Брось ты! Какой я сыщик! – отмахнулась Марина.
– Не скромничай! Ты – сыщик! И ты раскрыла множество преступлений. Это ведь правда?
– Ну… Да. В общем-то, тебя не обманули.
– Значит, разгадывать загадки тебе не впервой?
– Ну… Допустим.
– Вот и разгадай мою! – взмолилась Леночка, хватая Маришу за руку. – Иначе я свихнусь! И главное, я боюсь говорить о своих ощущениях близким. Они меня не поймут. Решат, что я схожу с ума! Разволнуются!
– Твои близкие? А разве ты живешь не с мужем и детьми?
– Да. Конечно... Но у нас очень часто бывают моя свекровь и моя мама. А еще мой двоюродный брат, он живет неподалеку, поэтому частенько заходит к нам, чтобы поужинать.
– Приличная у вас толпа по вечерам собирается! – одобрительно заметила Мариша.
– Да! И еще няня! Она хоть и живет в нашем же доме, но часто остается у нас на ночь. У нее нет отдельной комнаты, она живет в детской. Дети всегда под присмотром. И вообще, она считает, что так ей лучше.
– Ну, тебе-то это понятно, – хмыкнула Мариша. – А бабке вряд ли нравится, что дети все время на ней.
– Почему все время? У няни есть два полных выходных. Но когда их ей дать, решаем мы с мужем. И еще два свободных вечера, которые она выбирает по собственному усмотрению.
– Сколько вы ей платите, если не секрет?
– Не секрет. Шестьсот долларов.
Мариша прикинула. Шестьсот долларов – это на сегодняшний день примерно восемнадцать тысяч рублей. Совсем немного, если учесть, что детей двое. И хотя они и ангелы, но кушать, спать и купаться они все равно хотят.
– А твои родственники тебе не помогают с детьми?
– Ты знаешь, очень помогают! – воодушевилась Леночка, но тут же погасла. – Но я не люблю, когда дети надолго остаются с бабушками.
– Почему?
– Они страшно их балуют. И потом Сашенька все время просится на ручки. А Наташенька разбрасывает свои игрушки, рвет книжки, обрывает цветы на клумбах и уверяет, что ей это разрешили бабушки.
– Многие бабушки души не чают в своих внуках.
– Да я бы не сказала, что они так уж привязаны к малышам.
И на лице у Леночки в третий раз за сегодняшний день появилась вертикальная морщинка, пересекающая весь лоб. На этот раз морщинка была такой глубокой, что проигнорировать Мариша ее попросту не могла.
– Тебя что-то тревожит?
– Да! Тревожит! И очень!
– И что?
– Слушай, давай-ка посидим? Например, вон за тем столиком? – неожиданно предложила Леночка, показывая на группу симпатичных беленьких пластиковых стульчиков и столиков, которые скомпоновались возле стойки бара.
Этот кафе-бар организовала администрация торгового комплекса, где «шопились» подруги, чтобы бедные покупатели в погоне за вожделенной вещицей не попадали бы в голодные обмороки. Мариша инициативу администрации одобряла. Действительно, зачем упускать потенциальных покупателей? Подкрепятся и, глядишь, еще что-нибудь купят!
Но, усевшись за столик, Леночка не стала тратить время на еду. Ограничилась чашкой кофе и пирожным. И, поедая бисквитный тост, покрытый немыслимо воздушным кремом с красивой алой вишенкой, она начала рассказывать про свою жизнь.
Все в жизни у Леночки было замечательно и просто чудесно. Дети – золото! Муж – клад! Родственники – шелковые тряпочки, которые нежно сдувают пылинки с Леночки. И даже няня, несмотря на ее внешнюю суровость, явно испытывала к хозяйке теплую привязанность, которая выражалась у нее в виде домашних шерстяных носков и жилеток с очень красивыми узорами, которые няня вязала из собачьей шерсти для своих собственных детей. Но часть их перепадала и Леночке.
– Сама няня из деревни. И шерсть ей тоже привозят оттуда. Ее сестра регулярно вычесывает их овчарку. И шерсть отсылает нашей няне.
Носки из собачьей шерсти, да еще ручной вязки, – вещь эксклюзивная и, безусловно, полезная в любом хозяйстве. Но не поведение няни тревожило Леночку. Куда больше ее смущало поведение ее собственного мужа, детей и мамы.
