Натягивая через голову рубашку, он сел на постель и прислушался, чувствуя, как воздух с шумом входит и выходит из его легких. Наверняка он заработал пневмонию. По крайней мере, бронхит. Но такие мелочи не могли отвлечь его от цели.
Давай же, сказал себе Киган. Ты можешь. Хеллер здесь, совсем рядом. Ты знаешь, что у него в этих краях есть семья. Ты никогда еще не был так близко от него. Сейчас нельзя останавливаться.
На данный момент все, что ему требовалось, — это карта и телефонный справочник. Оглядев комнату, Киган увидел небольшой черный аппарат, под которым примостилась не слишком объемистая телефонная книга. Пройдя через комнату, он взял ее и открыл на букве «X». И тут же его взгляд наткнулся на имя — Джим Хеллер.
Его пальцы дрожали от злобы и ненависти, когда он искал адрес. Вот и он: Фарм-роуд, 132. Как далеко это от дома Рен? Ему не хотелось спрашивать у нее дорогу. Чем меньше она знает о нем и его целях, тем лучше. Надо просто попросить карту.
Он надел джинсы и снова остановился передохнуть. За окном была почти чернильная темнота. Поднялся ветер, качая ветви деревьев и свистя в щелях и трубе.
Но что с того? Надо двигаться.
Нагнувшись, Киган долго шарил под кроватью, пока не нащупал ботинки. Они были вычищены и отполированы до блеска. Снова Рен.
Грудь его сжало странное чувство. Ему это не понравилось. Не нравилась забота о нем: то, что Рен наводила блеск на его туфли, стирала ему одежду, сбивала жар, брила его, в конце концов. Надо было как можно скорее покинуть это место, иначе это причинит боль им обоим.
Он зажал в руке ботинки и вздернул голову. По шее прошел спазм. Комната завертелась. Колени подогнулись, и Киган растянулся на полу.
Черт!
Неважно, насколько сильно его желание сбежать отсюда, ему придется взглянуть правде в глаза. Он слишком слаб, и ему придется остаться, пока силы не вернутся, хотя бы частично. Остаться под опекой добросердечной женщины, которая не побоялась взять на себя заботу о такой темной личности, как он, Киган Уинслоу.
— Киган?
Рен нерешительно постучала в дверь. Она несла поднос с тарелкой куриного супа и большой кружкой молока. Если бы не забота о здоровье пациента, Рен обходила бы эту комнату стороной и он был бы предоставлен самому себе. Но, рассуждая здраво, она просто не могла так поступить. Хотел Киган признавать свою слабость или нет, этот человек в ней нуждался. Рен и так оттягивала тот момент, когда ей придется вернуться.
— С вами все в порядке?
Не получив ответа, Рен забеспокоилась.
— Мистер Уинслоу? — Она сжала ручку двери и приоткрыла ее, заглядывая в узенькую щелку. Петли скрипнули. В комнате было темно. Рен нашарила выключатель и зажгла свет.
Она нашла его лежащим на полу. Он был полностью одет. Глаза открыты, но невидяще смотрят в потолок.
— О, Боже всемогущий! — воскликнула она, быстро входя в комнату и ставя поднос на столик. Неужели он снова упал? — Что случилось?
— Со мной все в порядке. — Киган отмахнулся от ее заботливых рук.
— Почему вы встали с постели? И зачем оделись? — Рен стояла над Киганом, глубоко засунув руки в карманы передника. Несмотря на его грубость, Рен не могла успокоиться. Надо было убедиться, что ее непоседливый больной ориентируется во времени и пространстве. Та шишка, что красовалась на его затылке, могла иметь серьезные последствия.
Это все ее вина. Не надо было оставлять Кигана одного: он не мог возвращаться в кровать без посторонней помощи. Надо было забыть о своих чувствах, спрятать их подальше и остаться со своим подопечным. А вместо этого она позорно сбежала, напуганная своими эмоциями, стоило ей притронуться к этому опасному незнакомцу. Что же в нем было такого, что взывало к ее плотскому началу, и как же ей скрыть свою реакцию?
— Как вас зовут? — спросила она требовательно.
— Я знаю, кто я, — раздраженно проговорил Киган.
— Тогда скажите мне.
Он приподнялся на локте и окинул ее взглядом.
— Киган Уинслоу.
— Откуда вы?
— Ниоткуда. Мой отец — военный.
— Не слишком точная информация.
— Что вы от меня хотите?
Злость, прозвучавшая в его словах, задела ее. Она же просто беспокоилась о нем. Ее губы задрожали.
— Ладно. Вы не обязаны отвечать.
— Простите, — извинился Киган. — Боюсь, я не слишком хороший пациент. Ненавижу быть беспомощным.
— Все в порядке. — Рен незаметно сморгнула слезы, скопившиеся в уголках глаз. С чего это она стала такой чувствительной?
— Чикаго, — неожиданно произнес он.
— Что?
— Я из Чикаго.
— Я так и подумала. Вас выдает акцент.
— Из вас вышел бы неплохой детектив. Да. Точно.
Он бы так не сказал, если бы понял, что она неспособна распознать мошенника.
— Какой сегодня день? — спросила Рен, снова переводя разговор в безопасное русло медицины.
— Вообще-то, я давно не заглядывал в календарь, но это никак не связано с сотрясением мозга.
— Сегодня — канун сочельника, — проинформировала она. — Двадцать третье декабря.
— Вот как.
— Так зачем вы встали?
— Я хотел одеться, а потом почувствовал слабость. И подумал, что лучше будет немного отлежаться на полу.
Рен осуждающе поцокала языком и вздохнула.
— Скажите, ради бога, почему вы не остались в постели?
— Мне пора уходить.
— Вы еще слишком слабы. Температура только-только спала. Путешествовать в такую погоду — не лучшее решение.
— Я так и понял. — Его тон был холоден и насмешлив.
— Может быть, эта идея — последствия жара и лихорадки, — поддразнила Рен Кигана.
— Я не могу торчать здесь вечно. У меня есть дело, которое не терпит отлагательства.
— Мистер Уинслоу, вы очень упрямый человек.
Она посмотрела на него, их взгляды снова встретились. Рен вздрогнула и отвела глаза. То, что она увидела в темных глубинах его глаз, вызвало у нее холодную дрожь.
— Мне это не раз говорили.
Интересно кто? — подумала Рен. Его жена? Не его ли упрямство послужило причиной их ссоры? Она снова начала гадать, разведен он или вдовец.
— А суп пахнет очень аппетитно. — Киган сел и с интересом посмотрел на тарелку.
— Рада слышать, что к вам вернулся аппетит. — Рен улыбнулась, довольная, что пациент, видимо, идет на поправку.
Но он не улыбнулся ей в ответ. И она вдруг почувствовала, что ведет себя глупо.
— Вам надо лечь.
