— Что делать?
Нейт мог предложить неограниченное число советов, за большинство из которых он рисковал получить пощечину. Или хуже.
— Не знаю.
— Может, нам пойти прогуляться?
— Я не буду снова одеваться, мы только что разделись.
— Да. — Элли подумала немного. — На улице темно, — сказала она, как бы намекая на что-то. — Может, никто не заметит, во что мы одеты.
— Там не только темно, но еще довольно поздно, можно влипнуть в историю. — Нейт практически слышал, как она покусывает губу. — Может, фильм посмотрим?
— Сейчас ничего нет, я проверяла… Может, поговорить хочешь?
Сказал бы он ей, чего именно хочет! А хотел Нейт только одного — целовать ее, стащить эту дурацкую футболку, которая ей велика, спустить тренировочные штаны и впиться губами ей в живот, запустить язык в пупок, забуравиться носом между ее как по команде выступившими вперед грудями и насладиться упругими темно-розовыми сосками. Ну, это уже задача-максимум.
Нейт стиснул зубы. Если он и дальше будет сдерживать себя, то подтверждение его принадлежности к мужскому полу разлетится на миллионы разрозненных кусочков и можно будет поставить крест на перспективе иметь когда-либо своих детей естественным путем.
— Ползи ко мне.
— Что?
— Ты сейчас свалишься с кровати. Двигайся ко мне, я не кусаюсь. Ближе, ближе.
— Но…
— Вот так. — Нейт обхватил Элли и уложил ее голову к себе на грудь, предусмотрительно отведя нижнюю часть туловища в сторону, подальше от нее. — Прошлой ночью в таком положении ты прекрасно спала. Закрывай глаза, я буду гладить тебя по спине, пока ты не задремлешь.
Парень, еще немного благородства, и ты окажешься в списках представленных к рыцарскому званию. Если бы он был англичанином! Его руки двигались вверх и вниз по ее спине.
Элли прижималась к его груди. От Нейта исходил такой… исключительно мужской аромат. Этот запах ей что-то напоминал. Но что? Она поводила носом по его груди. «Ирландская весна»? Да, так она и думала. Точно!
Сна не было и в помине. Что делает эта женщина? Если она не прекратит ерзать, то быстро получит урок на тему пределов мужского самоконтроля.
— Элли, девочка моя, лежи смирно. — Нейт почти умолял. Неужели она думает, что он высечен из камня?
Вдруг Элли замерла.
— Нейт.
— Да?
Она отвернула голову, и ее нос перестал бороздить его грудь. Слава тебе господи, у него еще оставался шанс пережить эту ночь.
— Ты слишком сильно трешь мне спину, больно.
— О, черт, детка, извини. — Он мгновенно ослабил движения и перешел на легкие, невесомые, как пушинки, поглаживания. — Лучше?
— Да, спасибо. Тебе не тяжело? Плечо не болит?
— Нет, закрой глаза и расслабься. Постарайся заснуть. — Нейт все-таки не сдержался и поцеловал ее в лоб.
— Спокойной ночи, Нейт.
— Спокойной ночи, дорогая.
Прямо в объятиях Нейта Элли отошла ко сну практически без лишних уговоров, охваченная его теплом. Нейт назвал ее дорогой. Разве не… приятно? А Нейт еще долго-долго лежал, уставившись в потолок, пока и его веки не сомкнулись.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Тед, не могли бы вы вместе с Тайроном, Лакишей, Тиффани и Джарелом расположиться в холле и проверить, как они выучили таблицу умножения?
Отец Нейта выпятил грудь вперед. Если бы он носил подтяжки, подумала Элли, они бы лопнули с треском.
— С удовольствием. Пошли, ребята. У кого-нибудь есть наглядный материал, карточки с цифрами?
— Ни у кого нет, к сожалению, — объяснила Элли. — Не хватает денег на покупку тонера к ксероксу. — Она протянула ему колоду обычных игральных карт. — Просто открываете первые две карты и просите их помножить числа. Валет соответствует одиннадцати, дама — двенадцати, а королей я вынула: пока в их обязанности не входит знать наизусть результаты умножения простых чисел на тринадцать.
Тед взял из ее рук колоду.
— Понятно.
— Мэри Бет спрашивала, не могли бы вы подойти к одиннадцати часам в третий класс и позаниматься с группой ребят чтением.
— Конечно.
— И Майк просил меня выяснить, не будете ли вы так любезны поработать над орфографией с несколькими его учениками, которым с большим трудом дается правописание. Он надеется, что вам удастся выкроить время после работы в классе у Мэри Бет.
— Хорошо, хорошо. — Тед достал из кармана блокнот и карандаш и записал все пожелания. — Что-нибудь еще? У меня минут сорок свободных после половины второго.
— Миссис Джонсон…
Тед моментально оживился.
— Директор школы? Моника?
— Да. Она интересовалась, не могли бы вы с ней обойти библиотеку и поделиться своими соображениями на предмет ее модернизации.
— Буду счастлив помочь. Загляну к ней в кабинет по дороге в третий класс и скажу, что подойду в половине второго.
— Благодарю вас, Тед, ваше присутствие здесь и оказываемая помощь выше всяческих похвал, учителя просто в восторге.
Тед гордо вскинул голову, что заставило Элли улыбнуться. Вероятно, он уже смирился с тем, что его появление вызывало у людей не столько благодарность, сколько раздражение. Надо будет поделиться этими догадками с Нейтом.
— Ну, ладно. Ребята, пошли в холл. Умножение — это важная вещь, вам надо взять его на вооружение. Как раз на прошлой неделе я заезжал в хозяйственный магазин, готовился к малярным работам для мисс Маклорд, и мне пришлось посчитать…
Тед вывел детей из класса, и как только он закрыл за собой дверь, Элли покачала головой. Что за чудесный человек! Пошла вторая неделя, как Тед начал оказывать услуги Элли в качестве персонального водителя и школе Святого мученика Стефана в качестве учителя-опекуна, а преподаватели уже почувствовали сладкий вкус свободы. Они работали с полной нагрузкой каждый день, не оставляя детей одних даже в столовой, а после уроков по очереди вели группу продленного дня. И только после этого наступало время проверки тетрадей и планирования следующих занятий. График был безумно напряженным, зарплата мизерной, степень отдачи предельной.
Тед оказался посланцем с неба, и, судя по его энергичным действиям, ему нравилось быть нужным.
Когда стрелки часов показывали уже больше половины третьего, Элли распустила учеников и повернулась к Теду:
— Обычно в среду моя очередь задерживаться допоздна. Мне придется работать почти до шести. Почему бы вам не поехать домой? Меня подвезет кто-нибудь из оставшихся учителей.
— Я подожду, — заявил Тед. — Не стоит доставлять неудобства другим и заставлять их сворачивать с дороги.
