Шесть лет назад Лютомер узнал, какая необычная доля суждена его сестре. От матери ей достался мощнейший дух-покровитель – Волк Нави, страж Огненной реки. И в уплату за помощь Лютаве предстояло дать ему тело для нового рождения – тело своего будущего ребенка. Даже Лютомер, тогда уже взрослый, сильный человек, встревожился за свою всего лишь двенадцатилетнюю сестру.
А потом исчезла их мать, Велезора. Наставницей сестры осталась лишь баба Темяна. Мать не брала с Лютомера никаких зароков, но он понимал: для него невозможно вернуться в Ратиславль, завести семью и жить как все, оставив юную девочку почти один на один с Волком Нави. И он остался ждать, пока покровитель пришлет ей мужа. А тот все не спешил. И они жили на Острове, как на том свете, год за годом, отделенные от людей невидимой стеной. Даже едва ли замечали, как проходит время. Как в том старинном сказании о брате и сестре, что жили вдвоем в избушке. Лютомер знал: рано или поздно в избушку явится ловец, чужой человек, что станет добиваться любви его сестры. Но ждал его скорее со стороны Нави, чем Яви…
И оттуда, из Нави, вдруг что-то потянуло Лютомера. Зашумели в сумраке невидимые крылья: это позвал его Черный Ворон, старший сын Велеса.
– Идем со мной, бр-рат! Без вас не спр-равлюсь!
И уже вился вокруг него длинным роем пылающих искр их «младшенький», заливаясь свистом…
На свете было еще двое таких же, как Лютомер. Старший брат – Черный Ворон, младший брат – Огненный Змей, помогали Лютомеру в Нави, как и он, Белый Волк, помогал любому из них, если приходила нужда. Втроем они составляли такую силу, что в иных покровителях уже не нуждались.
Черный Ворон мчался под серым небом Нави, указывая путь, двое братьев следовали за ним. Где-то в просторах Яви лежал в беспамятстве воин, сжигаемый лихорадкой из-за тяжелой раны, а Огнея, служанка Кощной Матери, тянула дух из тела в Навь. Лютомер даже не знал, кто этот человек, но Черный Ворон не хотел его смерти и позвал братьев, чтобы помогли отстоять. Воин стонал в забытьи, вокруг него скользили две белые тени – женщины-волхвы, пытающиеся удержать дух в теле. Но им было бы не справиться, не отогнать Огнею и ее одиннадцать сестер, если бы не они – Черный Ворон, Белый Волк и Огненный Змей.
Но вот воин очнулся, и братья-оборотни простились, возвращаясь каждый в свое человеческое тело и к своим земным делам…
Придя в себя, Лютомер осознал, что уже почти утро, а в избе он один. Нет ни бабки, ни Лютавы, на лежанке которой он провел эту ночь.
А чутье, проснувшись вместе с ним, мигом сказало: случилась беда. Ощущение этой беды ждало его прямо тут, у выхода из «навьего окна». Скатившись с лежанки, Лютомер торопливо оделся и бегом пустился через лес к землянкам бойников. Заслышав стук, изо всех сразу дверей показались взъерошенные головы.
– Что, Требила таки сбег? – ахнул Чащоба, у которого в эту ночь на уме была только одна забота. – Да я ему сам сейчас все оторву…
– Все за мной, – быстро распорядился Лютомер. – Ждать некогда, с Лютавой что-то стряслось.
Встревоженные парни быстро оделись без суеты и задержек, разобрали оружие. Каждый миг казался Лютомеру досадно долгим…
* * *
Уже на свету добравшись до Ярилиной плеши, бойники застали здесь бабу Гневаниху и двух парней из рода Отжинковичей, из ближней веси. Те отправились поутру искать своих, которые слишком уж долго не возвращались, и нашли Лазорку с братом и с парнем из Коростеличей, по имени Заяц. Бедняги были чуть живы, пролежав всю ночь связанными. Их уже освободили, но они едва могли говорить.
– Лешие их умыкнули, дочерей княжеских, – бормотал Молва. – Как есть лешии. Молинку так и утянуло, никто моргнуть не успел. Стояла – и нету, а никто не подходил. Потом Лютава туда – и ее унесло. А потом как набросились на нас…
– Да ну, не лешие это! – Заяц покрутил головой. – Что я, леших не видел? Люди это, чужие совсем. Откуда только взялись! Ни слова не сказали, повязали нас и бросили. Спасибо чурам, не убили, не увезли, а мы уж тут с жизнью прощались.
Лютомер даже не сомневался, что лешие и водяные тут совершенно ни при чем. Осмотрев поляну и обрыв, он по отпечаткам на земле, на песке, по сломанным веткам кустов и по запахам быстро определил, что именно отсюда его сестра, а с ней и Молинка шагнули прямо в воду – и не сами, а с чужой помощью.
Отойдя от людей подальше, он наклонился над водой, вгляделся, стараясь проникнуть под поверхность с играющими бликами, в прозрачную рыжеватую глубину, где скользили рыбки.
– Она была здесь, ее увезли, – беззвучно шептала ему река. Блестела вода под солнцем, шумел ветерок в вершинах ив, колыхались длинные стебли водяной травы, и все вместе складывалось в речь, не доступную человеческому слуху, но отчетливо понятную сыну Велеса. – Чужие люди увезли. Она и сейчас с ними. Ее везут туда, к устью.
– Спасибо, Угрянка. – Лютомер опустил пальцы в воду, будто погладил кого-то по волосам. – Да не иссякнут воды твои, покуда стоит Мер-Дуб!
– И ты будь здоров, сын Велеса!
Лютомер снова поднялся на поляну. Берегиня Угрянка, дух и хозяйка реки Угры, только подтвердила его собственные догадки. Надо быть совсем дураком, чтобы не догадаться! Его сестер увезли вятичи. И зачем – тоже было ясно. Понимая, что не уговорит угрян добром, Доброслав решил заставить их силой.
Доброслав сам не знал, чем рисковал. С тем же успехом он мог украсть то яйцо с иглой внутри и надеяться, что хозяин смирится с пропажей.
Лютомер смотрел на воду, и Лютава стояла перед его мысленным взором как наяву – ее загорелое скуластое лицо, ее яркие серые глаза, длинная русая коса, крепкие руки с серебряными витыми перстеньками.
Отвернувшись от людей, Лютомер сжал зубы, стараясь усмирить чувства и сосредоточиться. Глаза заволакивало багряной пеленой, в горле рождался жгучий спазм, такой знакомый и жуткий, потому что угасить его можно только одним средством – горячей, еще живой кровью врага. Никакой водой этот пожар не потушишь. Кости напряглись, мышцы и суставы плавились, готовясь перелиться совсем в другую форму, сделать человека зверем…
Но Лютомер напрягся, сдерживая порыв, стиснул зубы и ждал, пока схлынет яростный туман и вернется способность соображать здраво. Врага здесь нет, он ушел. И волком его не догнать, не вцепиться в горло. Здесь нужна не звериная сила и ярость. Нужен человеческий разум, расчет и осторожность, чтобы вырвать сестер из рук врага, не повредив им.
Тут-то и подоспел князь с прочими Ратиславичами. Лютомер не прислушивался к гомону, крику, спорам и возгласам. Он уже знал главное. Гостиловский княжич Доброслав все же добился своего – на Угре будут собирать войско.
* * *
До Купалы оставалось всего ничего, но молодежь засела дома. По округе стремительно разлетались слухи, что вчера на ночном гулянье случилось что-то нехорошее – то ли нечисть кого-то унесла, то ли утонул кто (что, впрочем, то же самое).
Беглецы выиграли целую ночь и запаслись заложниками, поэтому мчаться за ними сломя голову не имело смысла. Уже прибыли многие старейшины. Почти во всех жилищах Ратиславля появились постояльцы – дальние родичи из весей, рассеянных по Угре и ее притокам. На той же луговине, где недавно жили вятичи, снова появились шатры. Конечно, собирать всех взрослых мужчин племени, как делалось в прежние века, было и невозможно, и не нужно, каждый род присылал одного-двух человек.
