— Не скажем, — заверили мы женщину.
В это время храп в комнате стих. И через несколько минут в кухне появился, слегка пошатываясь, Сергей. Не обращая внимания на нас, первым делом он добрел до туалета. Потом отправился в ванную. Оттуда он явился посвежевшим и немедленно поинтересовался у нас:
— Слышьте, девчонки, у меня водка еще оставалась перед тем, как я заснул? Или мне это приснилось?
— Оставалась, — не моргнув глазом, сказала Юлька.
— Вот и мне казалось, что оставалась. А теперь там стоит пустая бутылка.
И Сергей недоуменно покачал головой.
— Значит, ты просыпался и допил водку, — невозмутимо сказала Юлька. — Ты же не думаешь, что мы с подругами выпили твою водку?
Какое-то время Сергей пытливо сверлил ее глазами. Но Юлькино лицо выражало такое неподдельное возмущение, что он сдался.
— Ладно, плевать. Другую куплю, — сказал он.
— Если ты ее купишь, то выпьешь, — подала голос Мариша.
— Ну, ясен пень! — заржал парень. — Не смотреть же мне на нее.
— А если ты ее выпьешь, то заснешь, — гнула свое Мариша. — И не услышишь звонок похитителей.
— А ведь верно! — схватился за голову Сергей. — Как же я про это не подумал?
— А мы вот подумали, — с торжеством сказала Мариша. — И битых два часа тут сидели, пока ты отсыпался. Караулили.
— Слушайте, девчонки, а может быть, вы того…
Еще немного покараулите? — почти жалобно спросил Серега.
— Нет, — решительно отказалась за всех Мариша. — Сейчас нам нужно уйти. Так что ты уж больше, пожалуйста, не пей.
— Хорошо, — покорно согласился парень. — Больше не буду. И…
— И меньше тоже не пей, — поспешно добавила многоопытная Мариша.
Сергей растерянно захлопнул рот и уставился во все глаза на Маришу. Вообще-то там было на что посмотреть. В Марише добрых метр восемьдесят с гаком. К тому же ее скелет оформлен отличными мышцами. Так что выглядит моя подруга внушительно.
И копна светлых вьющихся волос неизменно придает Марише в глазах мужчин еще больше интереса.
И потом, физиономия у Мариши хотя и по-детски наивная, но мужикам это почему-то нравится. И я не могу припомнить ни одного представителя мужского племени, который бы долго смог оставаться равнодушным при общении с Маришей. Обычно они все в нее влюбляются и позволяют ей вытворять с собой все, что угодно.
— Это чья сумка? — тем временем допытывалась у парня Юля, показывая ему ту самую сумку, которую мы так старательно обыскали.
— Ольги, — растерянно протянул Сергей. — Наверное. А в чем дело?
— Ни в чем, — заверила его Мариша. — Просто хотели проверить, протрезвел ты или нет. Ладно, мы пошли искать твою жену, а ты сиди тут на телефоне, — сказала ему Мариша. — Когда что-нибудь узнаем, позвоним тебе. Так что не теряй надежды. Кстати, у тебя есть фотографии Оли?
— Нет, а зачем? — очумело спросил у нее парень. — Мы же все время рядом были. Я не успевал по ней соскучиться.
— Ладно, об этом потом. Лучше ответь', где сейчас живет твоя мама? — спросила у него Мариша.
— На даче, — растерянно протянул Сережа.
— Адрес! — потребовала Мариша. — Адрес дачи.
— А зачем тебе? — заинтересовался Сергей.
— Ты свою жену вернуть хочешь или нет? — вместо ответа спросила Мариша.
— Хочу, но при чем тут моя мама? Она Олю вообще ни разу в жизни не видела, — сопротивлялся Сергей.
— Ладно, девочки, пошли, — скомандовала Мариша. — Что с него взять? Хочет остаться вдовцом, дело его!
И она повернулась, якобы собираясь уходить. Конечно, это была чистой воды провокация. Но Сергей об этом не знал. И попался на нехитрую уловку.
— Постой! — заводил он. — Дам я тебе мамин адрес.
И он в самом деле ушлепал в комнату. Обратно он вернулся с адресом, который и вручил Марише со словами:
— И все равно не понимаю, зачем тебе это нужно.
— И не понимай, — вырывая из его рук адрес, сказала Мариша. — Крепче спать будешь.
— Нет, — испугался парень. — Спать я больше не буду. Но вы мне точно позвоните, если что-нибудь раскопаете про Ольгу?
— Точно, — заверили мы его хором.
Выйдя на улицу, мы принялись обсуждать сложившуюся ситуацию.
— У нас на подозрении есть пока два человека. Во-первых, свекровь, которая живет на даче. И которая могла бы организовать похищение Оли, — сказала Мариша. — И француз, с которым Ольга была явно близко знакома. Нужно проверить алиби обоих. И в первую очередь свекрови. Если она не покидала своей дачи, тогда дело упрощается.
— Ничего не упрощается, — возразила ей я. — Свекровь могла поручить кому-нибудь похитить Ольгу.
Или просто позвонить по телефону. Один звонок нужному человеку, и никуда ехать не нужно.
— Это если Серегина мамаша подпольный мафиози, — сказала Юлька. — А обычному человеку все-таки придется побегать прежде, чем он найдет исполнителей для такого задания.
— Но все равно, как бы там ни было, поговорить с этой особой нужно, — сказала Мариша. — И навестить француза тоже нужно. Насколько я понимаю, такого колоритного француза должны помнить. Кто-то из нас смотается в гостиницу, а кто-то поедет на дачу к свекрови.
— И еще нужно поговорить с этим Сукольниковым Игорем Алексеевичем, — напомнила я. — Чью визитку мы нашли у Оли в сумке.
— Да, и самое главное — вырвать у фотографа Олины фотографии! — воскликнула Мариша.
Этим мы и занялись первым делом. Фотограф Сева жил в двухкомнатной хрущевке на Якорной площади.
Мы поднялись к нему на третий этаж, позвонили и — оказались у него в гостях.
Одну комнату Сева использовал в качестве лаборатории, а во второй жил сам. И если Сева к нашему приходу, вернее, к приходу Мариши, и в самом деле прибирался в своей берлоге, то даже страшно себе представить, что же тут было до уборки.
Повсюду валялись огрызки, объедки, окурки, обрывки и так далее. Вдоль батареи выстроилась шеренга пустых пивных бутылок. На полу лежал многомесячный слой грязи. На полках громоздились пушистые холмы пыли. И на засохших букетах цветов висела бахрома из паутины. Сам Сева среди этого безобразия поражал своей чистотой и свежестью.
Парень был выбрит, наодеколонен, в чистой отглаженной рубашке и брюках со стрелками. В общем, похоже, что он истратил отведенное ему время, чтобы привести в порядок самого себя. А на уборку жилища времени уже не хватило.
— У меня к тебе срочное дело! — с порога заявила Мариша, отклонив предложение Севы выпить по чашечке кофе за знакомство. — Ты можешь сделать ради меня доброе дело?
