Валерий Витальевич хотел было отвесить охамевшему ребенку хорошую оплеуху, даже слегка замахнулся… сделал несколько хватательных движений пальцами, сжимая их в кулак… да не рискнул. Сын так смотрел на него… Он не даст себя бить, незаметно для папы Артем вырос. Вон и ростом выше, и в плечах шире. В паузе, которую разбавил шум дождя, Сати тихо сказала сестре, убирая с лица девушки мокрые пряди волос:
– Поедем, милая, домой…
– Элла, поехали со мной! – вдруг громко предложил Артем.
– Ах ты паршивец! – разозлилась Сати. – Ты что предлагаешь моей сестре! Куда, скажи на милость, с тобой? У тебя есть где жить? Нет даже конуры. Ты что возомнил о себе? А на какие средства собираешься жить? Хоть один рубль ты заработал в своей никчемной жизни? Завтра наиграешься во взрослого мужчину, сбежишь, а что будет с ней? У нее, конечно, есть дом, куда она может всегда вернуться, но ты ведь ее раздавишь…
– Не ругай его! – крикнула Элла сестре, пытаясь освободиться от ее обнимающих рук. – Что вы все кричите? Чего пристали? Я же не этого хотела! А сейчас… не хочу вас… Уйдите! Пусти!..
Сати держала девушку крепко. Нервная система Эллы не выдержала напряжения, девушка разревелась и была близка к истерике, при всем при том увести себя старшей сестре она не позволяла. В сущности, она дала повод Артему стать активней, он оторвал ее от старшей сестры, прижал к себе, зашептал в самое ухо:
– Слушай, это пройдет. Всегда проходит, сейчас тоже пройдет. Поехали со мной, ты уже взрослая, сама можешь решать. Я никогда не испугаюсь твоих вывертов и не брошу тебя, обещаю. Все это пройдет, верь мне. Я не могу тебе сразу обещать такой дом, как у тебя сейчас, будет тесно. А что, много нам нужно?
– Нет, – еле слышно выговорила она. – Много не нужно.
– Ну вот. Я заработаю. У нас будет все. Со мной тебе будет лучше, честно. Не с ними, а со мной!
– Куда ты повезешь девочку, кретин! – сорвалось и с папиного языка. – Она больна…
– Это ты болен! – огрызнулся Артем. – Только от твоей болезни не бывает лекарств. А от болезни Эллы есть – я. Потому что люблю ее. Идем, Элла, а то мы уже похожи на мокрых куриц.
Артем обнял ее за плечи и повел к мотоциклу. И она покорно шла, пару раз оглянувшись, но… не вернувшись к старшей сестре. Оба надели шлемы, взревел мотор. Однако наглец не уехал сразу, он подкатил к отцу и Сати, чтобы кинуть им последнее слово:
– А вы здесь поплачьте по закону жанра. Всем привет.
И только брызги взлетели из-под колес, вынудив Сати и Болотова отступить в разные стороны.
– Ничего, – проговорил Болотов, когда стих звук мотора, – деньги кончатся через день, после этого наступит суровая проза, дети вынуждены будут разойтись по домам. Это маленький бунт.
– Может быть, бунт для Артема и норма, а Эллу он раздавит.
– Мы все равно бессильны. Она так решила…
На это Сати нечего было возразить.
Артем ехал по городу минут десять. Когда понял, что автомобиль отца не преследует их, притормозил у обочины под раскидистой кроной дерева, заехав на тротуар, чтобы поменьше лилось на них с неба. Позвонил дяде Богдану:
– Ты не спишь? Извини, если разбудил.
– Не сплю, конечно. Что случилось?
– Со мной Элла, мы промокли… Короче, я поругался с отцом и Сати. Ты разрешишь нам переночевать у тебя? Завтра поищу жилье, мы теперь будем жить вместе с Эллой. Если скажешь «нет» – я не обижусь, честно, и сниму гостиничный номер, деньги у меня есть.
– Что за бред! Какая гостиница, дурачина! Конечно, приезжайте.
– Я знал, что ты не подведешь. – Артем приготовился завести мотор мотоцикла, но сначала бросил вопрос через плечо: – Элла, ты как?
– Нормально. Только очень холодно.
– Скоро согреемся. Держись…
14
Надежда
Надежду Болотову привели к адвокату Чекину, который поднялся со своего места навстречу задержанной. С повышенным интересом он всматривался в уставшее и все же красивое лицо женщины, попавшей в переплет, всматривался, потому что за нее предстояло биться ему. Тут главное – поймать импульс подзащитной, чтобы с первой фазы общения установить контакт и вызвать доверие. Болотова Надежда была на энергетическом нуле, такого человека трудно расшевелить даже ради него самого.
– Здравствуйте, Надежда Алексеевна, – сказал он, приглашая ее присесть жестом. – Я ваш адвокат – Чекин Ярослав Петрович.
Чувствовала себя Надежда Алексеевна отвратно, как полудохлая птица в ржавой клетке. Лишь мельком она взглянула на молодого человека лет тридцати с маленьким хвостиком, он не впечатлил ее, она села на стул и опустила глаза. Он удручающе молод, а у молодости не бывает опыта. Не понравился он и тонкими чертами интеллигента, выдающего неспособность не то что кого-то защитить, а и свое собственное «я» отстоять. Наблюдая из-под приспущенных ресниц, с какой уверенностью он открыл папку и перебирал бумаги, она поняла, что молодой человек еще и самоуверенный, уж очень выверенные у него движения, точные, а самоуверенность в ее представлении большой недостаток. Нет, от этого мальчика ждать помощи глупо, но самое интересное – ей не нужна помощь.
– Надежда Алексеевна, – достаточно мягко, что нетипично для представителей данной профессии (значит, она не ошиблась на его счет), начал он, – если вы согласны, чтобы я отстаивал ваши интересы, подпишите вот здесь…
– Вообще-то, я не просила адвоката.
– Знаю. Но вам все равно предоставят защиту. Бесплатного адвоката, так положено. Не думаю, что это будет удачная идея в вашем положении. Богдан Петрович просил передать вам…
– При чем здесь Богдан Петрович?
Она вскинула глаза на него, а в них – не столько недоумение замерло, сколько протест сверкал, как галогенные лампы. Еще чуть-чуть, и Болотова откажется от адвокатской помощи, следовало давить на нее, как советовал клиент, что и сделал Чекин, взяв более жесткий тон и не давая ей вставить слова:
– Богдан Петрович нанял меня и, повторяю, просил передать вам, чтобы вы доверяли мне, как ему. Он считает, нет, он абсолютно уверен, что вы не виновны в смерти Лопатиной Инны. Я ознакомился с материалами дела, а также меня ввел в курс Богдан Петрович, положение очень непростое, а вы не хотите давать показания. Почему?
– Богдаша… – задумчиво произнесла Надежда Алексеевна. – А что же мой муж? Он принимает участие в моем «очень непростом положении»?
– Я еще не беседовал с ним. Так как, Надежда Алексеевна? Начнем работать? Да! Простите, я совсем забыл… Вот… Богдан Петрович передал. – Чекин поставил рядом с ее стулом два больших пакета. – В одном спортивный костюм, кроссовки, теплые носки, белье для вас, во втором разрешенные продукты.
Она только заглянула в пакеты, потом закусила губу, сдерживая слезы, но они покатились по щекам, оставляя мокрые дорожки. Надежда Алексеевна отвернула лицо в сторону, не всхлипывала, но со щек слезы смахивала дрожащими пальцами, проглатывая комки, перекрывавшие горло. Чекин выжидал, думая, как вовремя он отдал пакеты этой измученной женщине, которую явно все бросили, кроме друга семьи.
