Они кутили, не обращая внимания на окружающих. Три офицера и Беерхгоф с его вечной высокомерной ухмылкой.
Ева поборола внутреннее чувство неприязни и твердой поступью направилась к столику. Взгляд ее стал томным, а улыбка лукавой.
Достав из портсигара изящными пальцами длинную дамскую сигарету, она произнесла:
– Огоньку не найдется?
Она обращалась преимущественно к Беерхгофу, и он действительно посмотрел на нее. Но сколько же холодности было в его взгляде, отстраненности. Исчезла даже его насмешка, уступая место равнодушию. А еще было в его взгляде то, отчего Еву внутренне передернуло. Это было чувство превосходства, словно он, офицер СС, был чем-то лучше и выше Евы…
Зато один из его собеседников, толстый невысокий человечек с лысиной, но при этом пышными усами и бородкой, растянулся в улыбке.
– Для такой красотки все, что угодно.
В его глазах блистали шальные искорки. Пересиливая себя, она улыбнулась ему в ответ. На следующий день он уже провожал ее домой.
* * *
В очередное воскресное утро Ксавье и Сесар тихо сидели за столом, Соланж же не находила себе места, ходила из стороны в сторону, ломая руки. Венсан был на кухне.
Ева еще не пришла. Девушка долго сдерживала гнев, но наконец выпалила:
– Как может человек так поступать? Как можно во имя благого дела опускаться столь низко? Неужели он уже не различает, где добро, а где зло?
В эту минуту дверь распахнулась, и вошла Ева. Соланж мгновенно замолчала, а Ева сделала вид, что не заметила обращенных на нее взглядов.
Заслышав скрип входной двери, появился Венсан.
– И как? – он пристально и вполне однозначно посмотрел на Еву.
– Беерхгоф неприступен, – каким-то пустым голосом произнесла она. – Зато один из его единомышленников, некто фон Ваус, сразу схватил приманку.
Она опустилась в широкое мягкое кресло.
– Это хорошо, – задумчиво произнес Венсан, – Но в итоге все-таки нужно будет подобраться к коменданту.
– Ты не имеешь никакого права заставлять женщину делать такое!
Сесар не выдержал и угрожающе шагнул к Венсану.
– Сесар! – Соланж привстала с места, предостерегая его.
– Дальше что, Моралес? – надменно произнес Венсан. – Кого ты хочешь напугать?
– Может быть, у нас с тобой одно дело, Венсан Кара, но ты мерзавец, – прошептал Сесар. – И я не буду мириться с этим.
– А что ты сделаешь? Ударишь меня? Ударь. А потом? Уйдешь? Уходи. Кто еще уйдет? Пожалуйста, я никого не держу.
– Венсан, – вставила свое слово Соланж, – нам действительно не нравится то, что ты считаешь должным. Может, будет лучше, если группой станет руководить Сесар? Он куда больше тебя понимает в военном деле. Мы все у него учились.
– Правда? – спросил Венсан со странной серьезностью. – Вы, вероятно, думаете, что самое главное – уметь стрелять и закладывать бомбы? Почему в таком случае я, а не Сесар, руковожу группой? Да потому что у меня есть связи и есть деньги. Потому что я поддерживаю контакт с центром Сопротивления и потому что я достаю оружие. Ты можешь достать нам оружие, Сесар? Купить или получить через свои связи? – он выдержал паузу. – Не можешь… А голыми руками нам не справиться. Тут все твои навыки будут бесполезны.
Никто не мог возразить на это. Сесар был вынужден отступить.
– Что ж… считаю, инцидент исчерпан, – Венсан резко обернулся в сторону Евы. – Что-нибудь удалось узнать от этого… фон Вауса?
– Во вторник что-то планируется, но я не могу сказать, что именно, – сдержанно ответила Ева.
– Это подтверждает информацию, которая есть у меня. Поезд с боеприпасами для немцев направляется на юг, и во вторник он будет проходить Орийак.
Что ж, вот и наступил момент проверить то, чему мы научились.
* * *
Ева вернулась домой с очередной встречи с фон Ваусом. Пустая квартира. Пустые комнаты. Тишина. Может быть, одной даже лучше…
Она прошла в ванную, умыла лицо ледяной водой, повернула кран, подняла глаза и встретилась взглядом со своим отражением. Такие пустые или такие полные боли глаза…
«Все мы чем-то жертвуем…».
Она долго не могла заснуть, измученная противоречивыми чувствами. На нее буквально давили эти печальные одинокие стены. Надо было вырваться отсюда, надо было с кем-то поговорить. И, пожалуй, был только один человек, с которым она могла себе позволить быть откровенной. Она встала, быстро оделась и вышла в ночь.
Холодный воздух хлынул в лицо. Она хорошо помнила дорогу к дому, где остановился Венсан, хоть и не была там частым гостем. Ее стук вновь разбудил мадам Бернадет.
– Ну, кого там еще принесло в такой поздний час? – пробурчала женщина, накидывая теплый платок на плечи и открывая дверь.
Ева быстро зашла, не спрашивая разрешения.
– Венсан дома?
– Дома, – нехотя ответила та.
– Он один?
Мадам Бернадет окинула ее презрительным взглядом.
– С кем ему быть-то? А ты чего пришла? Не нашла, с кем ночь провести? Прошлую неделю вон с немцем гуляла, а теперь что, устал он от тебя? Постыдилась бы!
Еву больно укололи ее слова. Она и не знала, что о ее связи с фон Ваусом было так широко известно. Но, в конце концов, Орийак – маленький город, и к такому повороту следовало быть готовой.
Гордо вскинув голову, она вызывающе посмотрела на мадам Бернадет.
– А хоть бы и так, вам-то что?
– Ох! – та даже смутилась от этой откровенной наглости– Ни стыда, ни совести у тебя нет.
– Уж, какая есть.
Ева отвернулась и взбежала вверх по лестнице к комнатам Венсана. Она громко и настойчиво постучала.
* * *
В темноте Венсан накинул халат, даже не запахиваясь, и направился открывать. Он опешил, увидев Еву. Она молча переступила порог.
Венсан закрыл дверь за ее спиной и включил свет. Ева осмотрелась. В прошлый раз, когда она была здесь, было темно. Квартира была маленькой. Все было стильно, но как-то проще, по-домашнему, гораздо уютнее, чем в его холостяцком убежище.
Венсан торопливо запахнул халат.
– Чем обязан? – потирая сонные глаза, наконец спросил он.
Она пожала плечами. Ева казалась какой-то беспомощной и холодной одновременно… И бесконечно желанной, впрочем, как и всегда.
– Мне хотелось, чтобы кто-то меня выслушал, наверное.
Венсан, замешкавшись, посмотрел на нее и пригласил в небольшую кухоньку.
– Садись, – он быстро убрал немытую посуду.
Обычно ему помогала мадам Бернадет, но в этот вечер он ужинал поздно, а потому все так и осталось неубранным до утра.
