— Ваше величество…
Затем он распрямился и повернулся ко мне. Но не поклонился, как того требовал этикет, а ровным голосом сказал:
— Корделия Эржебета ван Райен, по приказу его величества короля Дария II вы арестованы.
Пару секунд в коридоре стояла звенящая тишина. Стражники смотрели на меня с легкой опаской, а в эмоциях их командира я прочла беспокойство, ощущение неловкости и твердое намерение выполнить приказ. Получается, он не шутил и искренне верил в то, что только что сказал, но от этого ситуация понятнее не стала.
— Что здесь происходит? — ледяным тоном осведомилась я.
Леди Алина сделала шаг вперед и встала справа от меня. Она смотрела прямо на Стоуна холодно-вопросительным взглядом, а я вдруг подумала, что это первый раз, когда она заступается за меня. Не из любви ко мне, разумеется. Но никто не смел оскорблять членов королевской фамилии, честью которой наша королева так дорожила, а сейчас была именно такая ситуация.
— Объяснитесь, капитан Стоун, — потребовала она.
Неловкость Стоуна усилилась. Я чувствовала, что меньше всего ему сейчас хотелось находиться здесь, но не исполнить приказа он не мог. Вместо ответа он протянул королеве свиток из тяжелой гербовой бумаги. Алина развернула его и некоторое время изучала, затем на ее лице мелькнуло озадаченное выражение. Дочитав, она отдала грамоту мне. Я прочитала ее, не веря собственным глазам, — это действительно был приказ временно поместить меня под домашний арест и держать под охраной до дальнейших распоряжений его величества. Гербовая бумага, печать и подпись отца не оставляли сомнений в подлинности документа. Но, Донер побери все на свете, что это означает?
— Ваше высочество, протяните, пожалуйста, вперед руку. Любую, — раздался тихий, вежливый голос Стоуна. Находясь в полном замешательстве, недоумевая, я протянула вперед руку, не понимая, что делаю. На моем запястье что-то щелкнуло, и в ту же секунду я почувствовала себя так, словно меня по голове чем-то ударили. Зрение и слух резко ухудшились, мир внезапно потерял часть красок. Я перестала ощущать свою магию, свой магический резерв и разом ощутила себя совершенно беспомощной и беззащитной. Попыталась создать «светлячка» — простейшее плетение, которое могло служить источником света, — и не смогла. Это было так неожиданно и так неприятно, что я даже пошатнулась.
— Что… это? — с ужасом спросила я.
— Антимагический браслет, — сухо ответил капитан. — Его величество подчеркнули, что вам нельзя пользоваться магией, и господин архимаг дал мне эту вещь, чтобы она заблокировала вашу магию.
Я поднесла руку к глазам. Разумеется, этот браслет был артефактом, но без магии я не могла изучить его структуру. Защелкнувшись на моем запястье, браслет стал целым, а замок словно растворился. Снять эту вещь с меня сможет только другой маг. Проклятье!
Я все никак не могла прийти в себя от потери своих способностей, а леди Алина настойчиво спросила:
— Но в связи с чем его величество вынес это решение?
— Мне это неизвестно, ваше величество.
И я понятия не имела, правду он сказал или солгал. Я больше не ощущала его эмоций.
Меня заперли в одной из спален на третьем этаже. В мою собственную комнату вернуться мне не позволили — там могли быть магические артефакты и амулеты, которые я могла бы использовать для побега. Я не стала никого уверять, что не собираюсь бежать, поскольку понимала, что мои слова прозвучат неубедительно. По моей просьбе мне принесли из библиотеки несколько книг. Думаю, стражники сами не знали, как вести себя со мной, и поэтому выразили готовность выполнять любые мои просьбы в пределах разумного, разумеется. Леди Алина не осталась со мной, а удалилась к себе, пребывая в благородном недоумении. Я же сама не чувствовала особого беспокойства по поводу произошедшего. Удивление — да, и еще очень сильный дискомфорт от невозможности пользоваться магией. Но страха не было. Не знаю, что именно задумал отец, но, думаю, скоро все разъяснится. Он никогда ничего не делает просто так.
Ситуация и в самом деле прояснилась довольно быстро — буквально тем же вечером. После ужина, который принесли в мою комнату, я сидела на подоконнике с книгой, когда двери комнаты неожиданно открылись и стража пропустила внутрь Мариуса. При появлении архимага я вскочила на ноги и бросилась ему навстречу:
— Учитель! Что происходит, объясните!
И остановилась на полпути. Мариус выглядел непривычно суровым, его губы были плотно сжаты, лоб пересекла мрачная вертикальная складка. На меня он смотрел недружелюбно и настороженно, и мне стало не по себе от его взгляда. Разом меня охватили дурные предчувствия. Мариус сел в кресло в углу комнаты и кивнул на стул рядом:
— Садись.
Я послушно села, не сводя с него глаз. Несмотря на теплый летний вечер, мне стало холодно.
— Валенсия и Вереантер прекратили военные действия, — наконец начал Мариус. — Документы, которые ты похитила из кабинета Адриана, были планами наступления. Благодаря тебе мы узнали обо всех планах вампиров, а заклинание из гримуара помогло наголову разбить их в Таффе. Их архивампир понял, что теперь ему не победить, и отступил. Неделю назад прошли мирные переговоры.
— Так это же замечательно! — воскликнула я и только сейчас обратила внимание на одну деталь. — Подождите… Как это — неделю назад? А почему вы нам ничего не сообщили?
Мариус посмотрел мне прямо в глаза. От его пронзительного взгляда, не предвещающего ничего хорошего, я невольно подалась назад.
— Мы бы сообщили… — протянул он. — Но на переговорах неожиданно выяснилась одна небольшая, но невероятно важная деталь. Корделия, ты, кажется, по возвращении забыла упомянуть о том, что не просто похитила документы, но к тому же убила их архивампира?
Его голос звучал открыто враждебно, и меня это удивило. Ну, убила, ну и что? Он же все равно ожил! А Мариус никогда не питал любви к вампирам, это всем известно!
— И что? — спокойно спросила я.
— Адриан рассказал о тебе на переговорах, — продолжил архимаг, его речь сейчас была больше похожа на шипение. — И рассказал о том, что у магички, когда она колдовала, были светящиеся темно-красные глаза! Я даже представить себе не мог, что моя ученица… Что принцесса… Мне это даже в голову не приходило!
— Да что с моими глазами не так? — возмутилась я, устав от этих недомолвок. Кажется, Мариус так злился не из-за убитого архивампира, а именно из-за моих глаз. — Ну светятся они, и что дальше? Что в этом такого? И как это связано с тем, что меня заперли здесь?
— Ты — Этари! — враждебно выпалил Мариус так, словно бы это все объясняло. В его словах отчетливо звучало обвинение, а на меня он смотрел с видимым отвращением. — И мало того, что Этари, так ты еще и трейхе! А я-то думал, что вы все давно сгинули!
— И что это значит? — осведомилась я. Слово «этари» я уже слышала от Адриана, а вот «трейхе» мне встречалось впервые.
