— Леди, это называется угоном лошадей! — выпалил он, тяжело дыша.
Рот ее от удивления приоткрылся, когда она, обернувшись, увидела двух лошадей, послушно бегущих за экипажем.
— О Боже, я совершенно забыла… даже не заметила… и я вовсе не пыталась угнать…
Она резко оборвала свой бессвязный лепет и плотно сжала губы. Очень медленно повернула голову, и на лице ее появилось уже знакомое Ангелу выражение.
— Не стоит… — попытался он было предупредить новый виток конфронтации, но она уже с головой бросилась в омут вражды.
— Какого черта вы пытались вмешаться? Неужели не можете иначе общаться с людьми, — только гнуть и ломать их, топтать гордость и достоинство?
— Признаться, не могу.
Касси не ожидала такого ответа, как не ожидала и спокойного движения — он откинулся на спинку сиденья и скрестил руки на груди, словно поощряя ее продолжить свою речь. Это сразу же остудило ее пыл, она отвернулась и уставилась на дорогу. Выдержав паузу, девушка заметила с плохо скрытым презрением:
— Тогда вы должны везде, где только появляетесь, оставлять за собой трупы.
— Случается и так, — довольно сдержанно согласился он.
Она не нашлась что возразить. Право, уж лучше поговорить о погоде, а не об убийствах людей — эта тема, похоже, давалась ему нелегко. Она же совершенно не знала, как вести себя с подобными людьми, да и не хотела учиться этому.
Он должен уехать, сегодня же, а лучше — немедленно. И эта мысль так крепко засела у Касси в голове, что она почти непроизвольно натянула вожжи и остановила экипаж, чтобы тут же заявить об этом своему пассажиру. Она решительно повернулась и оказалась лицом к лицу с Ангелом — всего несколько футов разделяло их. Ей даже пришлось чуть запрокинуть голову, чтобы увидеть его глаза. И тут же она оказалась в ловушке его угольно-черных зрачков, теперь уже совсем не страшных, а завораживающих.
— Почему вы остановились?
Почему она остановилась? Бог знает… но тут же вспомнила. Вздрогнув, Касси забилась как можно глубже в угол сиденья; весьма смутно осознавая все происходящее и не понимая, почему любая мысль, едва родившись у нее в голове, тут же куда-то пропадает. Не понимала она и того, почему так странно чувствует себя рядом с ним и вроде бы задыхается, словно какая-то перепуганная дурочка. Но она отнюдь не испытывала страха, во всяком случае сейчас. Ангел больше не пугал ее своей мрачноватой усмешкой.
Касси заставила себя отвести от него взгляд, чтобы снова сосредоточиться на проблеме, которая больше всего занимала ее последнее время. Отношения с соседями! И она решила, что будет смотреть только на дорогу и выскажет все — все до конца.
— Мне не нравится то, что произошло сейчас в городке. С Морганом я могу управиться и сама. Но с вами и Морганом — уже не могу. Я сказала ему то, чего совершенно не желала, и только потому, что хотела отвлечь его внимание от вас. Пока вы не схватились за револьверы.
— Я бы не стал этого делать, — возразил Ангел холодно. — Я, представьте себе, не ищу ссор. Мне они ни к чему. Порой бывает достаточно показать револьвер, и многие тут же замолкают и сматываются.
Но Касси еще не сказала всего, что намеревалась, и продолжила:
— Маккейли, к клану которых принадлежит Морган, — не совсем обычные люди. Все они на редкость горячи. Когда выходят из себя, несутся на обидчиков, как разъяренные буйволы. Морган мог бы даже не заметить, как вы вынимаете револьвер, и вам пришлось бы застрелить его, чтобы остановить. В противном случае вы сами оказались бы на земле с изуродованным лицом. Но все уже, слава Богу, позади, и никто не пострадал.
— Именно так, но…
— Я еще не закончила. — Она решительно оборвала его, по-прежнему глядя в сторону, но смущаясь под его пристальным взором. — Я была так расстроена всем происшедшим, что уехала из города, не сделав того, что намеревалась… ладно, вы можете это узнать. Я собиралась отправить телеграмму Льюису Пикенсу и сообщить ему, что мои проблемы уже решены и я больше не нуждаюсь ни в его, ни в вашей помощи. Теперь мне придется вернуться в город, чтобы закончить дело.
— Давайте, — только и произнес он.
Касси облегченно вздохнула. Она ожидала возражений, была внутренне готова к тому, что придется врать, убеждая его, что у нее нет дел, в решении которых он был бы полезен, — и все это после того, как Ангел стал свидетелем ее стычки с Морганом. Возможно, он и сам был бы рад выбраться из этой заварухи. Когда сегодня утром ему стало ясно, что придется возиться с ней, чтобы вернуть какой-то долг Пикенсу, то он не выглядел уж слишком радостным.
Она повернулась к нему с искусственной улыбкой на лице, но улыбка сразу же погасла под его хмурым взглядом. Неужели она не правильно поняла его ответ? Наверное, лучше все же было бы сочинить какую-нибудь правдоподобную ложь.
— Но у меня действительно уже нет никаких проблем. За шесть недель многое изменилось. Не будь я так потрясена вашим появлением нынешним утром, то сразу сказала бы вам это. Ведь прошло уже довольно много времени, страсти остыли, и теперь об этом не стоит и говорить.
Он снова лениво откинулся на спинку сиденья, скрестив на груди руки, и произнес, растягивая слова:
— Я уже так заинтригован, что вы, может быть, все-таки посвятите меня во все это?
Ей очень не хотелось вдаваться в подробности — она могла ненароком сболтнуть лишнее, и он сделает вывод, что его помощь все же необходима.
— Дело в том, — начала она беспечным тоном, — что несколько человек настроены против меня.
— Сколько?
Она насторожилась.
— Две семьи.
— Сколько?!
Его настойчивость заставила ее прищуриться и нетерпеливо бросить:
— Я никогда не давала себе труда сосчитать.
— Значит, их так много?
Это шутка? Он, кажется, шутит? Но в предмете их разговора нет ничего смешного, во всяком случае для нее. Ладно, пусть думает что хочет — ее это не задевает.
Она небрежно махнула рукой и заверила его:
— В общем, повторяю, ничего серьезного. Но мне хотелось бы, чтобы мистер Пикенс все же появился здесь, хорошо бы сгладить некоторые шероховатости, чтобы все стало как раньше, до того как эти люди обозлились на меня. Я надеялась, что пробуду здесь до весны, но теперь мне придется уехать раньше, как только вернется папа, и больше никаких проблем.
Он молчал и лишь выжидательно смотрел на нее — словно знал, что за сказанным скрывалось еще что-то. Да, плохи ее дела. Она уже выложила все, что собиралась.
Других аргументов у нее нет.
— С вашей стороны очень любезно предложить мне свою помощь, но сейчас она просто не нужна. Мне не грозит никакая… э… опасность, да, собственно, никогда и не грозила. Так что телеграмма, которую я собираюсь послать мистеру Пикенсу, освободит вас от всех обязательств относительно меня.
