Могла ли она подстрелить его, когда брала на мушку? Это представлялось ему весьма сомнительным. То, что она сбила с него пулей шляпу, могло быть как предупреждением, так и просто промахом. Что касается ее второй угрозы, то здесь он ничуть не сомневался. Но слова женщины явно свидетельствовали о том, что она боится его. Что ж, это вполне понятно — она видела, на что он способен. Он сумел обезоружить ее, когда она держала его на мушке, а его собственный револьвер покоился в кобуре. Так что теперь у нее есть все основания трусить, видя его гнев, — Вы просто сошли с ума, если думаете, что я спрячу револьвер! Нет уж, пока эта чертова зверюга дышит мне в затылок…
Ситуация зашла в тупик. Оба не желали уступать. Лишь через несколько долгих минут Ангел решил: для начала надо отделаться от мерзкого животного. И, насупившись, пробурчал:
— Позовите ее, леди, тогда мы, может быть, сможем поговорить…
Она надменно вздернула подбородок:
— Никаких разговоров не будет, вы просто немедленно уберетесь отсюда. И передайте им, что они напрасно подослали ко мне наемного убийцу.
— Им?!
— Да, тем людям, которые вас наняли.
— Никто меня не нанимал, леди. Льюис Пикенс просто послал меня, чтобы…
— Хватит, ради Бога. — Она опустила оружие. — Я не верю вашим россказням. — И тут же добавила:
— Марабелла, иди сюда, моя милая. Он совершенно неопасен.
В первый раз с тех пор, как Ангел вступил в пору зрелости, кто-то счел его неопасным. Но он не стал обращать на это внимания. Остановившимся взглядом он следил, подчинится ли дикая кошка приказу хозяйки, и наконец дождался — лобастая голова повернулась в сторону женщины, длинное грациозное тело напряглось, и в конце концов кошка пересекла двор и поднялась по ступеням на веранду. Ангел облегченно вздохнул, но не спрятал револьвера до тех пор, пока Марабелла не исчезла в доме.
— Ты можешь вернуться на кухню, Мария, — сказала женщина, обращаясь к кому-то, кто стоял за дверью, и добавила:
— Ты ведь знаешь, как стрелять из этого ружья?
Ангел усмехнулся. Оказывается, кто-то еще все это время держал его на мушке, а он даже не заметил. Он становился опасно беззаботным. Хотя нет, все его внимание было приковано к этому ужасному черному зверю и к этой идиотке на террасе. Боже, пожалуйста, пусть она не окажется Кассандрой Стюарт!
Девушка спустилась по ступеням и приблизилась к нему. Только сейчас он обратил внимание на ее изысканную одежду: длинную черную накидку, подбитую мехом, пять рядов голубых кружев на юбке, выглядывающих из-под накидки и касающихся носков туфелек. Небольшая касторовая шляпка небрежно надвинута на темно-каштановые волосы. Элегантный городской наряд, с которым абсолютно не вязалась кобура револьвера на поясе, надетом поверх накидки.
Сунув револьвер в кобуру, она протянула ему руку:
— Я Кассандра Стюарт. Скоро ли приезжает мистер Пикенс?
Ангел проигнорировал повисшую в воздухе руку, будучи не уверен, для чего именно она протянута. Это вызвало у нее едва заметную улыбку. На улыбку он тоже не стал обращать внимания. То, что она оказалась той самой особой, с которой он должен иметь дело, заставило его мысленно выругаться, пока он вставал на ноги и отряхивал пыль с плаща. Меньше всего ему хотелось снисхождения от женщины. Но именно для этого он и находился сейчас здесь — уплатить долг.
Прежде чем ответить ей, он нагнулся и поднял свою шляпу. Отверстие от пули находилось как раз в центре тульи. Он снова выругался, на этот раз вслух. Черт побери! Она вполне могла убить его!
Повернувшись, он хмуро посмотрел ей в лицо:
— Когда починят ваш револьвер, мисс, я хотел бы убедиться, действительно ли вы умеете владеть им.
Она сдвинула брови, вновь достала из кобуры револьвер, осмотрела его и воскликнула:
— Черт побери, да вы же испортили его!
— А вы испортили мою шляпу. Прищурившись, она взглянула на него:
— Представьте себе, это было оружие, сделанное по специальному заказу, мистер… Кстати, кто вы такой?
— Ангел. И представьте себе, что это была не какая то, а двадцатидолларовая шляпа, мадам.
— Я возмещу вам убытки. — Она на шаг отступила от него. — Что значит Ангел? Ведь вы не тот самый Ангел, не правда ли? Не тот, которого называют Ангелом Смерти?
Губы его сложились в кислую улыбку. Большинство людей не осмеливались называть его этим именем.
— Оно мне тоже не очень нравится.
— И правильно, — бросила она мрачно. Но во взгляде ее светло-серых глаз промелькнула тревога, что доставило-таки Ангелу изрядное удовлетворение. Впрочем, тревога эта должна была появиться куда раньше. Люди, даже не знавшие его, обычно старались держаться от него подальше. Сама внешность его красноречиво говорила: «Будьте начеку».
— Что ж, — с нервной усмешкой сказала она, отвечая на его взгляд. — По счастью, у меня есть еще один «кольт» новой модели, иначе я была бы очень огорчена.
— Порадуйтесь, леди, что мне не придется слишком долго ловить свою лошадь, не то вы смогли бы увидеть мое огорчение…
— Посмейте только притронуться ко мне хотя бы пальцем…
— Да мне скорее придет в голову пристрелить вас.
Он тут же упрекнул себя за нелепо вырвавшиеся слова. Вдруг потерять контроль над своими чувствами! Что это с ним происходит? Он ведь никогда не бросал на ветер пустых угроз. Но в этой женщине было нечто такое, что выводило его из себя. Пусть даже сейчас она и не держит его на мушке своего револьвера.
— Забудьте, что я сказал, — коротко бросил он.
— Охотно, — ответила она, отступая, однако, от него еще на шаг.
Он едва сдержал улыбку. Ее нервозность определенно приводила его в хорошее настроение.
— Вы всегда стреляете в людей, которые приходят к вам в гости?
Она моргнула, надув губки — весьма изящно очерченные губки, как он теперь заметил, — и гордо выпрямилась. Черт побери! Ведь она действительно испугалась его. И только сейчас обрела свою былую храбрость.
— Вы собирались пристрелить Марабеллу. Я не могла позволить вам сделать это. А она выбежала из дома до того, как я смогла остановить ее.
Слова эти заставили его задуматься.
— Значит, вы не спускали ее на меня?
— Разумеется, нет, — ответила она, самим тоном сказанного давая понять ему, сколь глупый вопрос он задал.
— Не убежден в этом «разумеется», леди.
— Здравый смысл…
— Думаю, нам лучше оставить этот разговор, — произнес он, упреждая ее возможную дерзость.
Она напряглась, стараясь понять, что он имел в виду.
— Все же полагаю, вам стоит изложить ваше дело, а затем уйти.
Господи, да он ушел бы немедленно, если бы мог.
