– Не‑е! – Селята попятился и помотал головой. – Нас и так Добрята вздует, что с покоса по стерлядь сбежали. Если мы еще на войну пойдем, а нас там убьют – хоть тогда вовсе домой не приходи!
Ярко мысленно отметил: уж точно, Доброслав не позволил бы собственным братьям помогать ему отбивать невесту. И махнул рукой своим: трогаем!
Всадники умчались. Селята и Чичера остались, глядя, как медленно оседает пыль на дороге через поле.
– Сошло вроде? – Чичера в задумчивости почесал плечо под рубахой.
Дело оказалось легче, чем он ожидал: второпях Ярко не стал сильно расспрашивать, к тому же говорил один Селята.
– Сошло…
Селята не мог понять: то ли он уже перешел самое опасное место в этом деле, как по бревнышку над бурной рекой, то ли едва ступил на это бревнышко.
– А вот он еще воротится, тогда припомнит: а чего вы, сукины дети, по Дугне бродили? Где ваши стерляди?
Селята еще помолчал. Потом тихо обронил:
– Не воротится он…
* * *
Бойники гребли против течения Оки, часто сменяясь и давая друг другу передохнуть. На ночь выставляли усиленные дозоры, но первая ночевка прошла спокойно. Лютомер был уверен, что пока у него время есть: вятичи не могут в один миг узнать о бегстве Семиславы, собрать людей и сразу пуститься в верном направлении.
На первом же ночлеге он собрал бойников и обсудил с ними, как быть дальше. Наивно было бы ждать, что вятичи так просто спустят похищение своей бывшей княгини, которую надеялись увидеть княгиней и в будущем. Опомнившись от первого потрясения, Ярко сообразит, кому она могла понадобиться: ведь Лютомер сам сказал ему, что желает взять ее в жены. Днем раньше или днем позже, но Ярко соберет дружину и устремится в погоню именно сюда – на Угру.
– До дому мы добраться успеем, – говорил Лютомер. – Но тогда придется вятичей в Ратиславле ждать. А я не затем стол угрянский принял, чтобы на родное племя врагов, будто псов, навлекать. Это моя жена, мой враг, мне и решать с ним. А пускать вятичей оружных на Угру – разве нам надо?
– Не надо! – соглашались бойники, из которых все старшие уже собирались этой же осенью вернуться по домам и завести семьи.
– Если будет погоня, то чем раньше отвадим, тем лучше! – говорил Дедила, не желавший, чтобы злые вятичи явились в край, где живет Делянка.
– Прямо здесь, на Оке, – поддержал его Хортомил. – Пока кругом их земли. А к нам пустить – на первую же весь набросятся со зла, пограбят, людей уведут, поля пожгут!
– Будто мы им жгли поля! – загомонили бойники.
– Коли у тебя бабу украдут, со зла света невзвидишь!
– Я могу попробовать поговорить с Окой, – предложила Семислава. – Может, она скажет мне, преследуют ли нас, где они, сколько их…
Лютомер задумчиво ущипнул себя за бороду. Все это нужно было выяснить, и к тому имелись разные способы. Бегать самому, пусть и на четырех ногах, из них был наименее удобным. Можно попробовать поговорить с берегиней Оки…
Вспомнилось, как год назад он держал в объятиях берегиню Зушу и как заставил ее служить себе. Но тут же мысли перескочили на первую встречу с Семиславой, которая за этим последовала. Лютомер обнаружил, что улыбается, совсем забыв, о чем шла речь.
– Попробую‑ка я лучше на помощь позвать брата моего, Черного Ворона.
Шатров бойники с собой не взяли, только кошмы, ложились прямо на траву, даже не разводили костров. И едва Семислава легла, прижавшись к Лютомеру, как ощутила: дух его разом прянул вправо и вверх – и пропал. Помчался по незримым воздушным тропам, одному ему ведомым.
Она приподняла голову и огляделась: бойники в основном уже спали, не считая дозорных, не видных в темноте. А она не сразу решилась заснуть, опасаясь, не случилось бы какой тревоги. Когда дух уходит от спящего, человека ни в коем случае нельзя будить резко. Лучше ждать, пока сам проснется, а не то – подзывать дух назад потихоньку, чтобы успел отыскать обратную дорогу в тело.
Теперь она постоянно испытывала тревогу. И не потому, что сомневалась в своем выборе. Скорее наоборот: Семислава знала, что именно это все – Угра, кривичи‑угряне, Лютомер и его дружина – и составит ее дальнейшую жизнь. Но именно потому ее пробирала дрожь: на перекрестке судьбы всегда гуляют ветры.
– Что бы ни случилось, вятичи тебя больше не получат, – успокаивал ее Лютомер. – Даже если бы я сам не справился, без защиты мы бы не остались. Смолянский князь Зимобор нам поможет, как своим родичам. Я спас от смерти его жену – он обещал сделать для моей жены все, что угодно, как для своей.
Пока еще было не время рассказывать Семиславе, в чем заключалась та услуга. Но для этих рассказов у них еще будет время. И она поймет…
Они плыли и весь следующий день. Впереди было устье Угры: на чужой земле предстояло провести всего одну ночь. Можно было бы приналечь на весла и еще сегодня добраться до Щедроводья, но Лютомер не спешил: если им все же предстоит принимать бой, он не хотел это делать возле родных гнезд.
Лодьи еще были на реке, как Славята вскрикнул и указал вверх. Над головами кружил крупный черный ворон, которого научились узнавать уже почти все бойники.
– Это он! – Лютомер махнул птице рукой и велел: – Правим к берегу.
На берегу Лютомер подождал, пока ворон сядет на ветку ближайшей березы.
– Будь жив, средний брат, Белый Волк! – прокаркал тот. – Видел я твоих супротивников. Людей два десятка, идут на лодьях вслед за вами, могут ночью догнать. Не спят, не едят, все вдогон спешат. Сам Ярогнев с ними.
– Спасибо, старший брат! – Лютомер поклонился птице.
– Сам справишься? Или помочь надо?
– А чем думаешь помочь?
– Слетаю, меньшого брата кликну! – с насмешкой каркнул ворон. – Змея летучего, огненного. Пусть пожжет, попалит лодьи, сразу всех супротивников твоих ко дну пустит.
– Да с ним потом не разочтешься, – Лютомер покачал головой. – Одну сестру унес у меня, и будет с него. Он змей – горяч, ты ворон – умен, да я волк – хитер. Управлюсь.
– Отец наш Велес да будет с тобою!
Ворон взмыл с ветки, сделал круг над отмелью, каркнул на прощание и унесся.
А где‑то очень далеко рослый могучий мужчина с черной бородой поднял голову, прислоненную к мазаной стене, очнувшись от того, что люди вокруг посчитали недолгой дремой. Видать, устал воевода Чегодай…
Лютомер огляделся. Неподалеку виднелась высокая грива, поросшая соснами, – удобное место для ночлега, где комарье сдует ветром. Проезжающие часто там останавливались в теплое время, когда не нужно избы с печью. Оттуда хорошо было видно реку, но и если разложить там костры, их тоже будет видно издалека.
– Пошли, – кивнул он бойникам. – Лодьи вытащить и не прятать.
