Книга Алиби от Мари Саверни, страница 18. Автор книги Иван Аврамов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Алиби от Мари Саверни»

Cтраница 18

— Кому хорошо, а кому не очень-то, — не совсем разделив Данкин восторг, отозвался Владислав. — Через час я должен быть в полиции. Там уж ко мне прилипнут, как банный лист. Они это умеют.

— Владек, знаешь что? Признавайся! Ведь это получилось у тебя нечаянно, верно? Ни о каком убийстве этого… Медовникова ты не помышлял, но так уж получилось…

— Чистосердечное признание смягчает наказание, — криво улыбнулся Владислав и привлек к себе Данку так крепко, точно кто-то пытался отнять ее у него…

* * *

Допрос Владислава майор Лободко вел в присутствии капитана Кухарчика.

— У меня есть все основания полагать, что во время наших предыдущих бесед вы были со мной неискренни. Или искренни, но не до конца, как уж хотите, — жестко начал он, пристально всматриваясь в голубые глаза молодого Круликовского и попутно отмечая про себя, что тот являет собой один из лучших экземпляров человеческой породы. «Перед таким красавцем бабы валятся штабелями, — подумал Олег. — Сохнут по нему, как белье на веревке…»

— И на чем зиждется ваша уверенность, что я был неправдив?

— На свидетельском показании. Один из соседей покойного Медовникова твердо утверждает, что видел вас и Стаса Никольского тринадцатого декабря, то есть именно в тот день, когда, по вашим собственным словам, вы, выполняя пожелание отца, нанесли визит Тимофею Севастьяновичу.

— Интересно, как этот сосед запомнил, что видел меня с кем-то…именно тринадцатого, а не десятого или двадцать первого декабря? У вас не вызывает удивления столь, э-э-э, избирательная память?

— Представьте себе, нет. У Павла Митрофановича Зарембы, профессора филологии, давнего соседа Медовникова, прекрасная фотографическая память. Раз увидел — и запомнил. Тринадцатого декабря он улетал в Рим читать тамошним студентам лекции по современной украинской литературе. Согласитесь, такие даты не забываются. В ближайшие, по крайней мере, месяцы.

— Свидетельские показания — это еще не вещественные доказательства, — заявил, поразмыслив, Владислав. — Это, безусловно, серьезная вещь, но не такая, какой преступника припирают к стенке. Есть, как вы прекрасно знаете, свидетели, а есть и лжесвидетели. Не уверен, что Заремба не принадлежит к числу последних.

— Напрасно так думаете, — возразил майор. — Заремба — очень порядочный, уважаемый человек. Он, между прочим, заявил, что если бы хоть на йоту сомневался, вы с Никольским тогда вошли в их дом или не вы, ни за что бы не свидетельствовал. Собственно, у меня для вас припасено еще кое-что…

Это «кое-что», которое неделю назад привело Лободко в великолепнейшее расположение духа, теперь наповал сразило Круликовского. Майор вставил диск в компьютер, и на экране монитора возникли степенно вышагивающие двое — высокий, представительный Владислав с сумкою в руке и маленький тщедушный Стас тоже с сумкой, но поменьше и через плечо. Перед тем, как войти в подъезд дома Медовникова, остановились, чтобы выкурить по сигарете, весьма статичное изображение позволяло хорошенько разглядеть их с головы до ног, отчетливо просматривались лица. Редкими, но крупными хлопьями падал снег, прохожих почти не было. Круликовский и Никольский с наслаждением курили и улыбались друг другу. Потом кинули «бычки» себе под ноги и направились к двери подъезда, которая через несколько секунд захлопнулась за ними. Запись была снабжена датировкой и хронометражем. Это как и раз и была суперприятная новость, преподнесенная майору Лободко старшим лейтенантом Солодом, а тому, в свою очередь, — участковым Виктором Столяренко. Оказалось, что добрую службу сослужил следствию открывшийся 12 декабря коммерческий банк «Финансист», расположившийся на первом этаже в здании напротив дома, в котором жил Медовников.

— Понимаешь, Миша, я узнал о нем только после рождественских праздников, — взволнованно доложил старшему лейтенанту Виктор. — Вселились они двенадцатого и тут же установили видеокамеру, а вот вывеска появилась гораздо позже — какая-то фирма долго ее делала. Ну, я первым делом попросил службу охраны: ребята, ну-ка покажите, как у вас выглядит тринадцатое декабря. Ужас как повезло: глазок камеры захватывает и тех, кто входит в банк, и тех, кто направляется в наш дом.

— Витя, ты хоть представляешь, как это здорово? Как ты всех нас выручил?

— Ну а как же! — довольно, явно гордясь собой, воскликнул Столяренко…

— Ну, а теперь что скажете? Нет, это не монтаж — любая экспертиза подтвердит подлинность записи…

Владислав потрясенно смотрел на свои сцепленные почти перед носом руки. Кровь от его лица отхлынула, что слегка встревожило Олега, — еще в обморок грохнется этот крупный мужик.

— Выпьете воды?

Владислав отрицательно мотнул головой. Он поднял глаза на майора и внятно, отчего-то акцентируя каждое слово, произнес:

— Один умный человек посоветовал мне сегодня рассказать вам все, как было. То есть чистую правду: так, господин следователь, я и сделаю.

Из слов молодого Круликовского явствовало, что он действительно, живя в пражском отеле «Рубикон» по соседству со Стасом Никольским, познакомился с ним — главную роль, конечно, сыграло то, что оба родом из Украины, и несколько вечеров они отлично провели в маленьких ресторанчиках, расположенных в центре Праги. Сблизило их еще и то, что оба принадлежали, так сказать, к миру искусства или, по крайней мере, близкому к нему. Стас представился, как антикварщик, как человек, вхожий, в частности, в круг археологов. Из его весьма туманных рассказов и не менее уклончивых ответов на вопросы Владислав понял, что через руки его нового знакомого проходит добыча «черных археологов», деятельность которых в Украине достигла небывалого расцвета. То, что те вконец обнаглели, для Владислава открытием не было: он знал об этом из публикаций в польской прессе.

— Поверите или нет, но на эти, профессиональные, что ли, для Стаса темы мы беседовали вскользь. Больше обсуждали чешских девчонок, чешскую кухню, достоинства чешского пива и прочее в том же духе. Обычная, словом, болтовня двух молодых, на отдыхе, мужчин. Винить за все эти разговоры себя не могу, — убежденно сказал Владислав и на некоторое время замолк. Потом, попросив разрешения закурить, продолжил: — И все же в одном я дал маху, причем маху непоправимого. В предпоследний вечер нашего со Стасом общения разговор свернул на «черных археологов» — он, вспомнив Крым и заметив, что эти ребята с размахом дерибанят национальное достояние, спросил, а что у нас, поляков. Что-то я ему ответил, что, толком не помню, ничего, видимо, существенного, я ведь с искателями подземных кладов ничего общего не имею. Но помню, что, находясь в сильном подпитии, я не удержался, похвастался, будто сам черт дернул меня за язык, что знаю в Киеве человека, владеющего тайной суперклада, о реальной стоимости которого, если он вдруг отыщется, даже подумать страшно.

— И назвали при этом фамилию Медовникова? — потянулся к своей пачке сигарет и Лободко.

— Н-нет. Сказал, что это друг отца.

— Стас понял, что речь идет о златниках времен князя Владимира-Крестителя? — Олег чиркнул зажигалкой, сделал первую глубокую затяжку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация