– Однако, сеньор, отсюда надо поскорее убираться подобру-поздорову.
– Да, да, поспешим; этот несчастный в самом жалком положении.
– Бренная наша жизнь! – пробормотал Хуанито, который отчасти был философом. – Ба-а! После нас хоть трава не расти! – заключил он.
Незнакомца тихонько опустили на землю. Лесник наклонился к нему и пощупал пульс – он был слаб, но ясно прощупывался. Очевидно, несчастный лишился чувств, но не умер.
Лесник весело поднял голову.
– Мы спасем его! – радостно вскричал он.
– Аминь! – отозвались слуги.
– Живее, надо устроить носилки.
– О, это не займет много времени!
– Особенно если тотчас примемся за дело.
Собаки лизали незнакомцу лицо и тихо, жалобно скулили.
Эти ласки привели его в чувство – он открыл глаза.
– Боже мой! – прошептал он. – Я думал, что умер.
– Но, по счастью, ошиблись, – весело ответил лесник.
– Ах! И вы тут, мой спаситель!
– Все тут.
– Вы не бросили меня?
– Бросить вас? Полноте, видно, что вы меня не знаете.
– Вы спасли меня во второй раз!
– И на этот раз окончательно, будьте спокойны.
– Как мне отплатить вам?
– Ничего не может быть легче, я уже говорил вам.
– Не говорите со мной таким тоном!
– Отчего же? Позвольте мне говорить с вами откровенно, чтобы положить конец всякому изъявлению благодарности с вашей стороны.
– Говорите.
– Вы воображаете, что я спас вас и затратил столько усилий исключительно только ради вас?
– Для чего же тогда?
– Полноте, вы с ума сошли, сеньор! Я вас не знаю, понятия не имею, кто вы, да и знать не хочу. Я сделал все единственно для себя, из чистейшего эгоизма, для своего удовольствия наконец. Моя страсть – оказывать услуги; это мания, если хотите, как и любая другая. У каждого свой конек; это – мой, вот и все тут.
– Какой вы странный человек!
– Да уж каков есть, не извольте гневаться.
– Вы, должно быть, жестоко страдали, если дошли до того, что холодно излагаете подобные мысли, против которых возмущается даже ваше собственное сердце.
– Кто знает! Быть может да, быть может нет… но теперь речь не о том. Как вы себя чувствуете?
– Лучше, гораздо лучше, я даже думаю, что в состоянии идти.
– Это заблуждение: вы еще слишком слабы, чтобы я согласился на это… Вот и носилки для вас готовы, мы тихонько переложим вас на них и с Богом отправимся в путь.
– О! Могу вас уверить…
– Ничего не хочу слушать, повинуйтесь.
По знаку лесника двое слуг осторожно переложили незнакомца на носилки, потом взялись каждый за один конец и подняли их.
Двинулись в путь.
Собаки уже убежали вперед – вероятно, чтобы дать знать оставшимся в доме о приближении хозяина.
Лесник сказал правду: расстояние до его домика было совсем не велико; они добрались до него менее чем за четверть часа.
Женщины стояли в тревожном ожидании в дверях домика, освещенные факелом, который держала Пакита.
Увидев носилки, донья Мария испустила крик ужаса и бросилась было к ним.
Она подумала, что случилось несчастье с ее мужем.
Но тот, угадав, что происходило в сердце жены, поспешил к ней и крепко обнял ее.
Велика была радость всех членов семейства, когда они опять были вместе после долгих часов мучительного ожидания.
По распоряжению доньи Марии яркий огонь горел в камельке и сухая одежда была приготовлена для пострадавших путников.
Как только слуги внесли в дом носилки, дамы ушли, чтобы дать путникам переодеться.
Незнакомец вскочил на ноги с живостью, которой нельзя было ожидать после полного его изнеможения за несколько минут до этого.
Лесник немедленно приступил к обязанностям сиделки и, даже не сменив своего мокрого платья, поспешил оказать незнакомцу с ловкостью и проворством, удивительными в таком человеке, самые заботливые и нежные попечения.
Раздев его, он велел докрасна растереть ему все тело суконкой, пропитанной водкой, потом сам надел на него теплую и сухую одежду, дал ему укрепляющее средство и усадил в кресло подле пылающего камелька.
– Теперь не трогайтесь с места, пока я не вернусь, – сказал он, – грейтесь; через десять минут вы точно переродитесь, предсказываю вам.
– Клянусь, я чувствую себя отлично.
– Вам сейчас будет еще лучше, и я надеюсь, что вы отдадите должное ужину.
– Ужину? – переспросил незнакомец, улыбаясь.
– Что ж, черт возьми! Разве вы думаете, что мы останемся без ужина? Мы с вами, кажется, умираем с голоду.
– Право не знаю, мой любезный хозяин.
– В котором часу вы ели в последний раз?
– Часов в восемь утра, но что-то голоден не был и едва отведал завтрак.
– Так и есть, вы потеряли силы от недостатка пищи, – не спорьте, ваша частая зевота ясно изобличает страдание желудка! Вы будете есть, повторяю, и с большой охотой.
– Я буду делать то, мой любезный хозяин, что вам угодно.
– Вот это хорошо! Теперь вы благоразумны. Не теряйте терпения в мое отсутствие, я мигом вернусь.
– Здесь вы хозяин. Прошу вас передать дамам мои извинения за беспокойство, которое невольно причинил им, и за хлопоты, которые наделал теперь.
– Вы сами исполните свое поручение, сеньор; вы увидите дам за ужином.
Он сделал знак слугам вынести носилки, взял мокрую одежду незнакомца, чтобы высушить на кухне, и вышел.
Оставшись один, незнакомец осмотрелся вокруг, потом опустил голову на грудь, нахмурил брови и погрузился в глубокую задумчивость.
«Из всей моей свиты, – пробормотал он про себя, – ни один не подумал отыскивать меня! Все они бросили, низко бросили меня, а ведь этих людей я осыпал почестями, богатством! Кто знает, не хотели ли они избавиться от меня? О! Если б я удостоверился в этом! Увы! Я один, всегда один! Никто не любит меня!.. Без этого человека, которого судьба послала мне на помощь, мое мертвое тело лежало бы теперь разбитое на дне какого-нибудь обрыва этих проклятых гор. О Боже, Боже мой!.. Но какое странное обращение у этого человека! Кто он?.. Он не имеет ни малейшего сходства с надушенными марионетками, которых я знавал до сих пор. В нем что-то могущественное, благородное, непостижимое для меня. Я узнаю, что это за человек».
Легкий шум заставил его поднять голову. Перед ним стояла прелестная девушка.
