Она взвизгнула от неожиданности и недовольно задрыгала ногами, когда забросил ее на плечо.
– Мог бы предупреждать, – рассерженно проговорила она, укладываясь так, чтоб плечо не давило на живот.
– Пора уже привыкнуть, – бросил я и потрусил сквозь траву.
Стараясь не терять из виду паренька, которому все еще тяжело бегать по твердой земле, старался двигаться не слишком быстро, но достаточно, чтобы расстояние между нами и охотниками не сокращалось.
Звериное чутье ведет куда‑то на запад. Темнота в той стороне кажется плотнее, хотя, может, это расстояние искажает. Пришлось усилить свечение глаз, чтоб улучшить видимость в ночи.
– Аккуратнее! – возмутилась Изабель, когда резко приземлился, перепрыгнув бревно.
– Да тут деревяшка, – попытался оправдаться я.
– У меня нежная кожа, – негодующе продолжила принцесса, игнорируя мой извиняющийся тон. – Отобьешь все. Раньше не сопротивлялась, потому что убегали. А теперь зачем взвалил? Будто сама идти не могу. Лучше бы поставил на землю. Мне неудобно, и камзол давит на ребра, тут пуговицы большие.
– Так снимай камзол, – угрюмо пошутил я.
– Что‑о? – изумилась принцесса, снова задрыгав ногами. – Зачем ты так со мной говоришь? Я ведь не какая‑нибудь дочь сыровара, я ведь…
Она запнулась на полуслове, дыхание участилось. Я подозрительно покосился на нее из‑под капюшона, пытаясь припомнить, когда рассказывал ей про дочерей сыроваров. Память отчетливо твердит: никогда. Но беззащитный вид и рыжие локоны усмирили мысли.
– Извини, – нехотя произнес я.
В груди снова заворочалось неприятное ощущение, сердце сжалось. Знает же, что не специально стукнул плечом. Разорву любого, кто хоть пальцем к ней прикоснется. А пытается заставить виноватым себя почувствовать.
– Не пойму я вас, – произнес я, глядя на черный горизонт.
– Кого? – переспросила принцесса и поерзала под рукой.
– Человечьих баб, – ответил я сухо. – Робеете и краснеете, увидев вполне нормальный хвост. Злитесь и возмущаетесь, хуже столетней ведьмы.
Принцесса возмущенно запыхтела, губы надулись. Она отвернулась, делая вид, что изучает травинки под ногами, и проговорила значительно:
– Мы умеем удерживать интерес.
Я хмыкнул и произнес:
– Когда закончу с Ильвой, отведу к карге в Межземье. Пусть снадобье даст, чтоб не бухтела.
Изабель снова обмякла и присмирела. Я удобней перехватил ее, боковым зрением увидел зеленое. Не сразу догадался – это камень Ильвы, в котором заключена часть ее души. Возможно, поэтому принцесса начала дерзить.
Мы пробежали пару верст, прежде чем ветер принес очередную порцию кислого запаха. Он медленно, но верно приближается. В один прекрасный момент охотники нас нагонят, если прежде не доберемся до горы.
Парень пыхтит за спиной, как загнанный лось, слышу, как спотыкаются ноги о кротовьи норы и запутанную траву. Но стонать перестал, похоже, понял наконец, что лучше научиться бегать.
Когда за спиной раздался очередной шлепок, означающий падение, я чуть обернулся и сказал:
– Ты бы ноги поднимал. Так бежать лучше.
– Да? – задыхаясь, спросил Шамко с сарказмом.
– Точно тебе говорю, – произнес я, продолжая путь.
Облака немного рассеялись, и месяц залил светом синеющую в ночи долину. Мерцание деревьев и козявок мгновенно померкло, зато появился горизонт. Степь выглядит как нечто темно‑синее, но полоска вдалеке похожа на угольную темноту, где непременно прячутся жуткие ночные твари.
Высота травы резко уменьшилась, теперь она лишь щиколотки прикрывает. Я устремил взгляд вперед, рассчитывая обнаружить что‑то, хоть отдаленно напоминающее гору Ир.
Под пяткой что‑то хрустнуло. Думал – раковина улитки, но когда посмотрел вниз, понял, что это трава. Я приподнял ногу, на земле остались обломки стеблей, которые рассыпались, словно хрустальные.
– Это что еще? – проговорил я, хмурясь.
– Где? – не поняла Изабель, ей с плеча ничего не видно, потому что едет совсем не лицом вперед.
– Да тут такое… – только и сказал я.
В этот момент поляна покрылась искрящимся налетом. Не таким, как на деревьях и кустах. Те мерцают, словно маленькие молнии, а это больше похоже на снег. В свете месяца поросль напоминает драгоценный ковер.
Я смотрел на чудо, пока Шамко не догнал. Горячее дыхание паренька вырывается из глотки, словно не две версты пробежал, а всю ночь от стаи убегал.
Он замер справа от меня, ладони уперлись в колени и дрожат вместе с ними. На подбородке висит капля, на носу тоже, волосы прилипли ко лбу. Бедняга не ел и не пил уже вечность, наверное, клянет меня на чем свет.
– Гляди, – сказал я, указывая на поляну.
Парень поднял голову, выражение лица поменялось. Из бледно‑уставшего стало перепуганно‑восковым.
Он пружиной выпрямился и крикнул:
– Это ледяная трава! Бегите!
В голове вспышкой мелькнули его слова о траве и фантомах. Отдавшись на волю инстинктам, я кинулся вперед через поляну. Изабель вцепилась пальцами мне в бок, пытаясь хоть как‑то уравновесить тряску. Чтобы немного облегчить ей жизнь, крепче придавил принцессу к плечу – так подкидывает меньше.
Шамко тут же отстал, в темноте послышались его жалобные стоны, топот абергудских ног быстро удалялся.
Боковым зрением заметил, как из темноты проступили голубоватые пятна не больше яблока. На секунду подумал, если это фантомы, полагаю, как‑нибудь справлюсь.
Словно услышав мои мысли, пятна начали расти и через несколько секунд превратились в человекоподобные фигуры.
Я преодолел уже половину поляны. Паренька совсем не слышно. Я вывернул на бегу голову и увидел, как несколько призраков несутся к нему. Ледяная трава тихо позвякивает от их движений. Если бы не опасность, сказал бы, что красиво.
– Шевелись давай! – проорал я в бессильной злобе.
– Не могу больше! – донесся слабый голос. – Ноги ватные!
В голове пронеслись стаи мыслей, в которых главная выглядит самой правильной: я бросаю паренька и успеваю выбраться из кольца ледяной травы прежде, чем фантомы преграждают путь.
Я развернулся и кинулся к краю поляны, только звон травы под ногами слышно. Фантомы по бокам устремились вперед параллельно нам, чувствуя, что я задумал.
Полупрозрачные тела оставляют в воздухе голубоватый след, от этого кажется, что скорость их огромна. А может, и правда, я ведь тоже мчусь, как ветер.
– Ох, парень, – прохрипел я под нос, чтобы принцесса не услышала. – Надеюсь, справишься. Ты ведь разбираешься в причудах нежити. Может, плюнуть в них надо или травой какой посыпать. Ты ж книжки читал. Давай, я в тебя верю.
