Джека удивляла не ее целеустремленность, а та мстительность, которая скрывалась за ней, и объяснением всему был секрет, который Челси умело скрывала от него. Какая бы обида ни подталкивала ее, Джек ей сочувствовал. Конечно, Голливуд и его испытал на прочность, но он вышел победителем из этой схватки. А вот Челси не удалось сделать ни одного шага к вершине, и это вызывало у него сострадание. Возможно, ее невезучесть мешала ему быть вместе с ней, но именно это качество делало его неравнодушным к Челси.
Челси наклонила свое лицо почти вплотную к нему. Он чувствовал ее дыхание на своих губах.
— Ты выглядишь усталым, наверное, у тебя стресс. Может быть, тебе надо больше отдыхать. Я знаю один замечательный уютный итальянский…
— Хватит. — Джек не дал ей закончить. В этот момент он понял, что Челси пришла за своей долей. Проблема была в том, что Джек никогда не путал дело с удовольствием. Бриллиантовый браслет, новый спортивный автомобиль, даже шикарный особняк на океанском побережье — на это он мог пойти. Но касаться его бизнеса было запрещено, Джек всегда ясно давал это понять всем своим любовницам. И Челси знала, что он ничего ей не обещал.
Она вызывающе смотрела на него, в ее взгляде была какая-то надежда. Небесно-голубые глаза впились в его лицо, Джек чувствовал, как они источали жар, свет, электричество. Он вздохнул. Возможно, Челси была той женщиной, которая может заставить его изменить своему правилу, хотя он не знал, почему так получилось.
— Ну что тебе нужно, Челси?
Она все еще сидела у него на столе, поэтому он, чтобы увеличить расстояние, откинулся назад, почти утонув в мягкой коже кресла. Челси слегка улыбнулась, но спустя мгновение выражение ее лица изменилось, стало серьезным, деловым.
— Твоя студия владеет Роджером Турмейном, верно?
— В некотором роде да. — Джек не понимал, куда она клонила. Теперь он уже был готов выслушать ее до конца.
— Я знаю, что это слишком, но мне нужна твоя услуга. — Челси сложила на коленях наманикюренные, холеные руки. В темно-синем сапфире кольца, который она носила на правой руке, мигнул огонек. Джек знал, чей это подарок, тот человек очень любил хвастать, как много он за него заплатил и что она сделала за это.
— Компания Турмейна принадлежит «Колоссал», да? — Вопрос был риторический, но Джек кивнул, и Челси продолжала. Они сидели в тех же позах. Челси была слишком сообразительна чтобы использовать эти типично женские уловки — играть белокурым локоном, соблазнительно покачивать ногой. Челси знала Джека очень хорошо.
— И «Опасные желания» уже почти готовы к съемкам, верно? — Снова риторика. Но вопросы наводили его на кое-какие мысли. Он внимательно слушал.
— И теперь, когда дочь Роджера, как ее зовут? Кэссиди Инглиш, не так ли? Ну вот, теперь, когда она собирается занять его место, это стало главной темой разговоров в Лос-Анджелесе.
Джек сохранял спокойствие и выдержку.
— Хватит вопросов. Чего тебе надо?
Наконец она перешла к сути:
— Я хочу сыграть Офелию. Это хорошая возможность сделать карьеру.
Джек подумал, что она действительно сумасшедшая. Офелия была наивная девушка, дочь эгоистичного, жадного до денег регента Италии восемнадцатого века. Она была скромная, хрупкая, ранимая. Отец помолвил ее со стариком, и ее нареченный муж оказался известным садистом, членом итальянского варианта Общества Дьявольского Огня. На эту роль была выбрана почти неизвестная молодая актриса, внешне похожая на Николь Кидман — легкая, ангельски чистая, естественная. Джеку пришлось прикусить язык, чтобы не рассмеяться.
— Актерский состав уже утвержден, — спокойно сказал он.
— Мне нужна эта роль. — Она снова прищурила глаза. Лицо ее, казалось, ничего не выражало.
Джек был поражен быстроте этого перевоплощения.
— Я не прошу, а сообщаю тебе о своих намерениях, — твердо сказала она.
И тут у Джека появилась гениальная идея.
ГЛАВА 11
Кэсс медленно бродила среди гостей, длинное белое с открытыми плечами платье от Валентино нежно ласкало лодыжки.
ВСВ — Вопреки Советам Врачей — так можно было описать прием, который Роджер устроил в честь того, что все еще не умер. Врач-кардиолог, Рей и Джеймс пытались урезонить его, но Роджер все же настоял на этой роскошной вечеринке. Кэсс знала, что у Роджера есть какой-то план, что он прячет что-то в рукаве, как фокусник. Иначе зачем ему понадобилось рисковать здоровьем на виду у всего Голливуда?
Последние несколько дней Кэсс пыталась объяснить своим сотрудникам в Нью-Йорке, почему решила взяться за работу в «Десмонд». Она наблюдала, ждала, когда же Роджер начнет действовать. Было ясно, что вечер не пройдет для него зря, Кэсс не знала одного: для чего затеян этот спектакль.
— У меня опять появилась надежда, — вот все, что он сказал. — Я хочу крикнуть это на весь мир.
«Он получил то, что хотел», — думала Кэсс, вежливо общаясь с гостями. Ноги у нее уже начали болеть от неимоверно высоких каблуков от Чарльза Журдана. Прожив несколько лет в Нью-Йорке, она почти забыла, что женщины иногда носят эти приспособления для пыток. И так достаточно неприятностей, а тут еще нужно истязать себя этими каблуками, да и впридачу терпеть Роджера. Список ее переживаний был такой длинный, что им можно было бы обклеить этот зал. Почему Роджеру было нужно устроить вечер в том самом месте, где тогда отмечалась премьера Ланы и где она была убита? А список гостей? Здесь был даже коротышка и глупец Джон Латам. Когда его старик умер, он унаследовал миллионы, а в придачу и место отца в совете директоров «Колоссал». Вот Джина, последняя пассия Роджера. Она годилась ему в дочери, и Кэсс сильно сомневалась, что в ее голове можно было найти хотя бы пару мыслей.
— Зачем, черт побери, я согласилась на все это? — проворчала она себе под нос и, едва сдерживая улыбку, отошла в сторону, чтобы очередная восходящая звезда и ее невероятно благополучный, но весьма престарелый спутник могли торжественно проплыть мимо.
Однако все складывалось не так плохо. Вечер был отличный, теплый, почти безветренный. Над «Шепотом ветров» в полуночном небе сияли миллионы звезд. Особняк был украшен изумительными лилиями, их аромат благотворно действовал на мрачное настроение Кэссиди. Старая белая галерея вела от портика на фасаде дома к просторному внутреннему дворику патио. На круглых столах — экзотические белые орхидеи, лиможский фарфор, который она помнила с детства; хрустальные канделябры Баккара отбрасывают яркие блики света, переливающиеся всеми цветами радуги. Специальная платформа превратила бассейн в танцевальную площадку. За ней расположился оркестр из двадцати человек, звучали романтические баллады и легкий рок. В течение последнего часа прибывали гости на частных самолетах, коммерческих лайнерах и лимузинах. Дэвисы, Леарсы, Сталлоне, Биондис, Спилберги.
Возможно, Роджер воображал себя библейским Лазарем, принимающим поздравления после воскресения из мертвых. Признаки бледности на его лице исчезли, и Кэссиди не могла не заметить его потрясающей улыбки. Сейчас она предпочла бы оказаться где-нибудь в другом месте, ее чувства были подавлены, неизвестность пугала ее.
