– Это сосед из дома напротив, – прошептала Юлька. – Он тебе как?
Мариша энергично затрясла головой и показала большой поднятый вверх палец, что на ее языке жестов означало крайнюю степень восхищения и одобрения выбором подруги.
– Ты думаешь? – хихикнула Юлька, в душе радуясь, что Михаил Родионович приглянулся и Марише.
Насчет чужих кавалеров Мариша угадывала практически со стопроцентной точностью. Чужим не удавалось запудрить ей мозги, как бы они ни старались. Если уж Мариша говорила, что парень ловелас и бабник, так оно и оказывалось. Если она говорила, что он увалень и с таким со скуки помрешь, уже через месяц предсказание сбывалось. Не в том смысле, что подруга погибала от скуки, а в том, что с поклонником она расставалась именно по той самой причине, по которой он с самого начала не показался Марише. Как ей удавалось с одного взгляда раскусить мужчину, иногда даже и двух слов не сказав с ним, оставалось тайной. Так вот, чужие кавалеры были для Мариши, что раскрытая книга. И поэтому Юлька сразу же поверила подруге, что к Михаилу Родионовичу и в самом деле стоит присмотреться повнимательней. Кстати говоря, это же самое подсказывала ей и ее собственная интуиция. Но в отличие от Маришиной интуиции собственная Юлькина часто давала в отношении красивых мужчин досадные промашки, так что ей Юлька не очень-то доверяла.
– А что ты сюда в Ольгино заявилась-то? – вспомнила наконец Юля. – Мы же договорились, что разделимся. И ты должна была отправиться в клинику Кураева. Ты что, забыла?
– Да была я там! – отмахнулась Мариша. – Была! Но понимаешь, тех теток, которые вчера митинговали, словно корова языком слизнула. Нет ни одной. Ты права была. И с этим Максом – заместителем Кураева – мне тоже не удалось поболтать. Он якобы отправился утешать вдову. Но честно говоря, я не поняла, кого охранник имел в виду – то ли Ирину, то ли Нонну. Мотаться между этими бабами в поисках Макса мне что-то не захотелось.
– Так ты что, совсем ничего полезного так и не узнала?
– Нельзя сказать, чтобы уж и совсем ничего, – задумчиво произнесла Мариша. – Признаюсь, сначала мне не везло. И я даже приуныла. Но потом решила еще немножко побродить по клинике и послушать, что там судачит персонал клиники о смерти своего главврача.
– И что?
– Старший персонал и медсестры ничем меня не порадовали, – призналась Мариша. – Все в один голос недоумевали, у кого же поднялась рука на их дорогого начальника. Но пока они пели дифирамбы своему начальству, я заметила там одну бабку. Она мимо нас с ведрами шагала. И, видно, часть разговора услышала, потому что губы этак в нитку поджала и скорей прочь двинулась. Ну, я и подумала, что у этой санитарки может быть и другое мнение насчет личности покойного шефа.
– И ты пошла за ней?
– Помчалась, – кивнула Мариша.
Когда ей удалось догнать суровую бабку, та уже закончила набирать воду в ведро и растворяла в нем какую-то приятно пахнущую жидкость из большой ярко окрашенной пластиковой бутылки, которую в клинике употребляли для мытья полов вместо вонючей хлорки. Кинув на Маришу недоброжелательный взгляд, бабка подвинулась, давая ей пройти к крану. Мариша необыкновенно тщательно вымыла руки с мылом, потом два раза их сполоснула, снова намылила и наконец придумала, как ей подкатиться к суровой бабке.
– Вот горе-то, что господина Кураева убили, – сказала она, обращаясь как бы к самой себе, но глядя при этом на бабку. – А у меня отец при смерти. Врачи говорят, что только операция может его спасти. Была одна надежда на доктора Кураева, а теперь не знаю, что и делать.
В ответ бабка хмыкнула, но уходить не торопилась, несмотря на то, что пена в ведре уже ползла через край.
– И тут такое горе! – продолжала Мариша. – Кому же понадобилось убивать такого хорошего человека? Что же это делается, если таких людей убивают!
– Да вы-то откуда знаете, какой он был человек? – внезапно обрела голос бабка. – Врач он, спорить не стану, хороший был. А вот что касается прочего… Кобель он! Слыхали, небось, что жену-то он свою бросил?
– Ну да, что-то такое мне сказали, – призналась Мариша. – Но так уж сразу и кобель? Мало ли людей разводится?
– Вот! Разводятся люди, оно конечно. Но разве хороший человек бросит женщину, с которой без малого два десятка лет вместе прожили? Да еще так, чтобы все вещи у нее из дома забрать! Да и к какой потаскухе от нее ушел, еще поискать таких нужно. Да ладно бы это! Согласна, бывает, что мужику бес в ребро попадет. Жена ему старухой кажется, а сам-то он, конечно, молодым остался. Но ведь Кураев наш, он и от молодки своей гулять начал! Вот я к чему говорю, что кобель он!
Мариша открыла рот. Новость была и в самом деле ошеломляющая.
– А вы точно знаете? – спросила она.
– Да чего же тут не знать, коли я его сама своими глазами видела с ней? – рыкнула бабка. – Сидят себе на лавочке в соседнем скверике, он ей что-то ласковое втолковывает, а она вроде бы жеманится. Тьфу! А потом целоваться к ней полез. Не люблю я таких мужиков! Что это за дела такие? Раз уж с одной живешь, так с ней и живи. А зачем же другим надежду давать. Вот у моей дочки тоже такой ходит. Все жениться обещает. Может быть, и женится, да только что с него толку. У него еще три жены, и от каждой по два ребенка. Нужен такой мужик, спрашиваю? Хоть бы одного ребенка вырастил, а так только шляется.
Теперь Марише отчасти стала понятна суровая позиция в отношении кобелизма Кураева старой уборщицы. Еще бы, станешь тут поборником морали, когда тебе на шею двух внуков собираются повесить.
– Да вы у Митьки-то расспросите, коли мне не верите! Он вам расскажет, как возил Кураева к его зазнобе.
– Митька? А это кто?
– Как кто? Шофер, – ответила бабка. – Личный водитель господина Кураева. Он его всюду и возил. Сам-то Кураев не большой охотник рулем крутить был. Ему руки беречь нужно было. А на дороге всякое могло случиться. И колесо поменять, и в моторе поковыряться. А для хирурга руки дороже золота. Вот он всюду с Митькой и ездил. Его спросите, теперь, небось, все расскажет. Кураев помер, так чего скрытничать.
От санитарки Мариша отправилась разыскивать Митьку. Шофер оказался совсем еще молодым парнем. В связи с трагедией работы у него на сегодняшний день не было никакой. К тому же на машине его хозяин вчера уехал сам, отпустив Митьку до утра. И только утром, придя на работу, парень услышал трагическую новость о своем шефе. И уже после пятнадцати минут беседы с Маришей водитель полностью проникся желанием помочь милой и симпатичной девушке познакомиться с последней любовницей Кураева. Впрочем, некоторое время он еще поломался, намекая, что время у него хоть и казенное, но все равно денег стоит. И лишь после того, как к нему из рук Мариши перешла симпатичная зелененькая бумажка, выразил согласие проводить ее до дома любовницы Кураева.
– Только это за городом, – предупредил он ее. – В Ольгино придется ехать.
И закончив свой рассказ, Мариша посмотрела на подругу и заключила:
