– Можно? – поинтересовалась Мариша, заглянув в кабинет.
Сущев сидел во вращающемся кожаном кресле спиной к двери и разговаривал с кем-то по телефону. Судя по раздраженному тону с визгливыми интонациями, разговор был ему весьма неприятен.
– Нет, нет и еще раз нет! – взвизгнул Сущев. – Никита мертв, и я в ваших услугах больше не нуждаюсь. Да, дело сделано. И что? А мне плевать, что у вас был заключен договор на месяц вперед. Прочитайте его внимательно, я в любой момент могу отказаться от ваших услуг. Неустойка? Какая еще неустойка? Впервые слышу. Ах, мелким шрифтом! Ну, знаете, к таким дешевым трюкам прибегают только самые последние ничтожества. Что, со мной только так и можно? Кто ничтожество? Да, я с вами встречусь! Немедленно!
Швырнув трубку, Сущев развернул кресло на сто восемьдесят градусов и узрел на пороге застывшую Маришу.
– А вам еще что нужно? – сварливо осведомился он у нее.
– Вы господин Сущев? – поинтересовалась у него Мариша.
– Вы читать умеете? – совершенно хамским тоном поинтересовался у нее новый генеральный директор. – Что там на табличке написано?
Пока Сущев выяснял, насколько хорошо его посетительница усвоила курс начальной школы, Мариша молча рассматривала Максима. Что же, надо признать, в отличие от Кураева он выглядел гораздо респектабельней. Если Кураев больше напоминал заморенного суслика, то Сущев выглядел как породистый племенной жеребец. Даже тяжелая нижняя челюсть его почти не портила, а придавала его облику своеобразный мужской шарм. При золотистом оттенке здоровой кожи он обладал густой, жесткой шевелюрой. Это северной-то весной, когда солнечные дни в Питере можно было сосчитать по пальцам! Наверняка загар был приобретен либо в солярии, либо на каком-то дорогом океанском курорте. А когда Сущев поднялся из кресла, Мариша с удовольствием констатировала, что и за своей фигурой он следит, регулярно посещая тренажерный зал. Общее впечатление портила некая злобность, мощным пучком исходящая от мужчины.
– Я спешу! – скрипучим голосом сообщил Сущев Марише. – Если у вас что-то срочное, оставьте записку администратору. И вообще, если вы намерены у нас оперироваться, я бы не советовал вам рассчитывать на наши услуги и поискать себе другую клинику.
– Почему? – опешила Мариша, которой до сих пор не приходилось встречаться с подобным отношением к потенциальному клиенту.
Во всяком случае не в частных клиниках. В государственных, там да, хотите оперироваться – ваше дело, не хотите – пытайтесь жить так. Но в частной клинике, доход которой зависит от количества клиентов и репутации…
– Почему вы не советуете нам обращаться к вам в клинику? – пролепетала Мариша.
– Девушка, я же сказал вам, мне некогда! – резко бросил Сущев. – Все вопросы к администратору. Выйдите! Некогда мне с вами болтать.
Ошеломленная таким хамством Мариша пулей вылетела в коридор. Но быстро взяла себя в руки и решила так просто не сдаваться.
– А я все-таки думаю, что ты со мной побеседуешь! – сердито пробормотала она себе под нос. – И как на духу ты мне, миленький, выложишь, зачем хочешь уничтожить дело рук безвременно усопшего господина Кураева.
После этого Мариша укрылась за большим раскидистым гибискусом, который рос в деревянном кашпо в углу возле кабинета господина Сущева, и приготовилась ждать. Но долго ей сидеть скрючившись в ее укрытии не пришлось. Господин Сущев вышел из своего кабинета почти сразу же следом за Маришей. Что ж, он ей не соврал, ему действительно было очень и очень некогда. Захлопнув за собой дверь, он устремился по коридору к лестнице. Мариша выждала минутку и двинулась следом за ним. Внизу Сущев пролетел мимо охраны, не ответив на приветствие дежурного администратора, а Марише пришлось делать вид, что она изо всех сил торопится за ним следом, но, увы, никак не успевает.
Для этого она на виду охранника уронила сумку и рассыпала из нее всякую мелочь. Принявшись проворно закидывать обратно свои вещички в сумку, Мариша то и дело бросала призывные взгляды вслед Сущеву, что должно было, по ее мнению, произвести благоприятное впечатление на охранника. На самом деле она просто ждала, когда господин Сущев удалится на достаточное расстояние, чтобы незаметно проследовать за ним. И как только это произошло, Мариша тут же запихнула оставшуюся ерунду с пола обратно в сумку и помчалась через холл следом за Сущевым, за которым уже закрылись входные двери.
Впрочем, оказавшись на улице, Мариша мигом утратила свою подвижность. И никаких попыток к сближению с господином Сущевым больше не делала. К стоянке, где находились машины сотрудников и врачей клиники, господин Сущев не пошел. А двинулся в прямо противоположную сторону, из чего Мариша заключила, что идти ему недалеко. Иначе он бы обязательно воспользовался своей машиной. А раз так, она тоже пустилась бодрой рысью следом за ним, стараясь только держаться поближе к стенам домов. Но Сущев мчался вперед, не оглядываясь, что здорово облегчило жизнь Мариши. Однако, проследовав пару кварталов в таком темпе, Мариша начала ощущать первые признаки одышки.
– И куда он так торопится? – пыхтела она. – Надо же, как его припекло!
В конце концов Сущев оказался в небольшом скверике, находящемся в десяти минутах ходьбы быстрым шагом от клиники. Там он с довольным видом плюхнулся на скамеечку и принялся обмахивать себя газеткой. Скамейка Сущева была одной из четырех, стоящих вокруг большой круглой клумбы. Но в целом скверик был достаточно густо засажен кустами, так что Мариша вполне могла бы тоже плюхнуться на другую скамейку и спокойно вести наблюдение за Сущевым. Она так и намеревалась поступить, но очень кстати заметила крохотную белую бумажку с надписью «Окрашено», совершенно теряющуюся на белых же досках скамейки. На ощупь скамейка и в самом деле оказалась липкой. Следующая оказалась не лучше.
Пока Мариша изучала скамейки, к Сущеву подошел какой-то пузатый мужчина и завел с ним разговор. Судя по жестам, которыми перемежали свои тирады обе стороны, разговор у них вышел эмоциональным. Мариша дорого бы дала, чтобы подслушать, о чем они там говорят. Но, увы, незаметно подобраться к той скамейке, где сидели Сущев со своим собеседником, не представлялось никакой возможности.
Так что Марише пришлось довольствоваться ролью наблюдателя. Но долго терзаться от любопытства ей не пришлось. Сущев брезгливо швырнул в руки пузана стянутую резинкой пачку денег, быстро встал и направился в сторону клиники. Мариша решила оставить его на некоторое время в покое и последовать за пузаном, который в данный момент с недовольным видом пересчитывал деньги, не глядя по сторонам. Наконец процесс подсчета был закончен. Пузан сердито фыркнул, встал и направился в сторону, противоположную той, откуда пришел Сущев.
– Так, – пробормотала Мариша. – Сущев заплатил деньги этому толстяку. Но господин Сущев не похож на любителя благотворительности. Значит, он оплатил какую-то услугу. Что же, посмотрим, какого рода услуги может предоставить этот пузан.
И она поспешила следом за ним. Впрочем, как вскоре выяснилось, толстяк явился на встречу с Сущевым вовсе не пешком. За углом, куда он свернул, Мариша его потеряла. Она начала метаться от одного прохожего к другому с вопросом, не видел ли кто-нибудь упитанного гражданина со спиной, покрытой красивыми белыми горизонтальными полосками. Наконец какая-то женщина, нагруженная сумками, остановилась и, переведя дух, указала пальцем куда-то за Маришу.
