– Знаю, сэр, он мне о вас рассказывал. Мой отец.
– Правда? – От напоминания о прошлом в груди у Ватсона потеплело. – Холмс всегда считал его лучшим из них.
Грегсон кивнул и заметил, блеснув глазами:
– И еще он говорил, что это не слишком высокая оценка.
Ватсон, узнав фразу собственного авторства, чуть смутился.
– Чепуха. Он всегда нам нравился. Как он поживает?
– Скончался до войны.
– Печальное известие.
– Да. Хотя в каком-то смысле так лучше для него. Он бы возненавидел… – Грегсон обвел блокнотом палатку, – все это. Что называется: «благородное самопожертвование». Он бы и меня не хотел здесь видеть. Но я должен вернуться к делу.
– Для начала назовите имя рядового, застреленного капитаном де Гриффоном.
Лейтенант полистал страницы блокнота:
– Он был сержант. Сержант Платт.
– Платт? – чуть не выкрикнул Ватсон.
– Вы, как я вижу, знакомы?
– Да, он помогал мне заседлать беднягу Локи. Лошадь, которую пришлось пристрелить. Чего ради?..
– Мы полагаем, что он убил сержанта Шипоботтома, чтобы занять его место. Ради повышения.
– Ради повышения? А де Гриффона, который его повысил, за что?
– Возможно, он боялся, что капитан передумает. Или раскроет убийство. К тому же он получил у де Гриффона письменное обязательство дать ему после окончания военных действий место обходчика на фабрике. Это, как все говорят, что-то вроде начальника.
– Начальника над станками, – выразительно хмыкнул Ватсон.
– Так вот, я не сомневаюсь, что после смерти капитана его родные сочли бы делом чести исполнить обязательство.
Ватсон не ощущал волнения, какое у него обычно предвещало разгадку тайны. Скорее ему слышалось бульканье замутившейся воды.
– А меня? Меня зачем он хотел убить?
– Возможно, вы подобрались близко к истине.
Вот уж нет. Ничего подобного.
– Не к этой истине, лейтенант. Этой версии у меня и в мыслях не было.
Принесли чай. Ватсон обрадовался предлогу отвлечься. Он не находил смысла во всем этом деле. Ни строгой линии, ни изящества, ни точного истолкования ряда событий. Все это он видел не раз – золотой нитью, пронизывающей гордиев узел ошибочных и тупиковых версий. Но не здесь.
– Вы говорили с де Гриффоном?
– Да. В нем что-то надломилось, сэр, – заметил Грегсон.
– После убийства Платта. Оно и понятно.
Лейтенант шевельнул бровью.
– Мне кажется, после убийства лошади, сэр.
– Ах, вот оно что… конечно, – кивнул Ватсон. – А военная полиция намерена что-то предпринимать против де Гриффона? За убийство солдата, а не лошади.
Впрочем, в британской армии никогда не знаешь наверняка. Иной раз по мертвому пони прольют больше слез, чем над тысячей убитых людей.
Грегсон покачал головой.
– Хороших офицеров не хватает. Он стрелял, обороняясь. И спасая вас. Мы полагаем, что сержант Платт был не в своем уме.
Ватсон взял со столика и протянул лейтенанту телеграмму:
– Прочтите.
– Сахара? – спросила мисс Пиппери.
– Два куска, пожалуйста, – отозвался Грегсон, читая. – Не понял…
– Это от моего друга Анвара из Египта. Он врач, помогал мне в опытах с переливанием. Я просил его заняться смертью одного капитана. Левертона. Тот умер в Египте после моего отъезда.
– Цианоз, – вслух прочел лейтенант.
– Синеватый оттенок кожи.
– Благодарю. Ужасная усмешка… Спазм конечностей…
– И?
– И римская цифра, вырезанная на плече. После смерти.
– Какая цифра? – подстегнул его Ватсон.
– Цифра два.
– Два. Что наводит на мысль, что капитан стал второй жертвой. Если убийца – Платт, он начал увлекаться этим еще в Египте. Если не раньше. Мы пока не знаем, кто стал номером первым. Каким мотивом вы все это объясните? Повышение до сержантского звания и обещанное место на фабрике не подходят.
– А вы не догадываетесь, кто мог быть первым?
– Нет. И до сих пор нет уверенности, что Хорнби – третий.
– А относительно метки на теле Шипоботтома вы не могли ошибиться?
– Я много в чем могу ошибаться. Но уверен, что на нем была цифра четыре, а не случайные царапины.
– А капитан де Гриффон… несостоявшаяся жертва?
– Ему предстояло стать пятым, с римским «V». Но не забывайте, Шипоботтома отметили после смерти. Отравитель, вероятно, рассчитывал и де Гриффона пометить, когда яд сделает свое дело.
– Понятно, – задумчиво протянул Грегсон. – Не значит ли это, что убийца среди тех, кто имел доступ к телу?
– Например?
– Врачи, сестры…
– Санитары, носильщики, могильщики… – продолжил Ватсон. И вспомнил: где-то сейчас Бриндл? – Возможно. Мы не слишком усердно сторожим своих покойников.
– Благодарю, – обратился полицейский к мисс Пиппери, когда та подала ему чай, и, попробовав, похвалил: – Превосходно.
– Сэр, не хотелось бы вас прерывать, но у нас тут есть некая миссис Грегори. Или была до недавнего времени, – сказала мисс Пиппери.
– Я ее опросил. В Байоле.
Мисс Пиппери бросила взгляд на Ватсона. Щеки ее алели от смущения.
– Мы думали, не родственница ли она. Вам.
– «Мы» думали? – мягко упрекнул ее Ватсон. – Боюсь, мисс Пиппери, это не подходящая…
– Вполне подходящая, – успокоил Грегсон. – Но нет, строго говоря, не родственница.
– О, – закивала мисс Пиппери. – Тогда не буду больше вам мешать.
Между тем Ватсон подметил уклончивость ответа.
– Строго говоря? Кто же она вам?
Полицейский с трудом сглотнул и заерзал на складном стуле.
– Жена. Если совсем начистоту – бывшая жена. Мы несколько лет как развелись.
Глаза у мисс Пиппери стали как блюдца, ладонь взлетела ко рту, сдерживая вскрик.
– А мне она говорила…
Грегсон подождал и не дождался конца фразы. Выговорить: «Развелись? С Джордж?!» – мисс Пиппери не сумела.
– Да, с Джорджиной. Боюсь, что так, – подтвердил лейтенант.
