Только теперь, в полутемном погребе пивоварни, он задумался о мисс Пиппери. Сейчас с ней была безутешная миссис Грегсон. Станет ли она винить Ватсона в смерти подруги? Что ни говори, он тоже убийца среди убийц. Из-за него мисс Пиппери оказалась на линии огня. Боль вины, физически уколовшая под ложечкой, вырвала у него стон, заглушив голос логики.
Это не его вина…
Нет?
Нет. Виновата проклятая война.
Он обернулся к открывшейся двери. Вошел майор Торранс. Ему, судя по виду, тоже не помешала бы медицинская помощь. Белый халат, надетый поверх мундира, был так же грязен, как пижама Ватсона. Лицо вытянулось и побледнело.
– Простите, что помешал, майор Ватсон.
– Места здесь хватит.
Майор с улыбкой покачал головой.
– Я не за тем. Из-за этого налета у нас нарушена телефонная связь. У меня для вас сообщение. Помечено: «Сверхсрочно».
– От кого?
Торранс, стараясь не выдать изумления, показал конверт:
– От Уинстона Черчилля.
– Подайте мне, пожалуйста, полотенце.
Майор подал его вместе с конвертом. Вытерев руки, Ватсон вскрыл заклеенный клапан. Внутри был один листок бумаги. С сообщением, что Черчиллю звонил мистер Шерлок Холмс.
– Что там?
– Сам еще не понял, – ответил Ватсон и, отдав листок Торрансу, стал следить, как тот читает и делает выводы.
– Это многое объясняет, – сказал он.
– Но не все. Заканчивайте вытираться и пойдемте со мной в морг.
Молодого врача-американца порвало на куски. Одной ноги вовсе не было, так же как и куска таза, из отверстия торчали внутренности. Левую руку ампутировало по локоть. Правая уцелела, хотя была вывернута в запястье. Из-под лопнувшей кожи электрическими проводами выступали сухожилия. Лицо тоже было повреждено взрывом, но от него осталось достаточно, чтобы Ватсон заметил выкаченный глаз и мучительную улыбку.
Оценив все это, Ватсон попросил служителя опустить на место простыню, покрывавшую останки Каспара Майлса. До боли хотелось закурить, разогнать запах смерти.
– Ну? – обратился к нему Торранс.
– Все эти повреждения нанесены посмертно, – кивнул Ватсон.
– Верно. Бомба разнесла одну из общих могил. Его выбросило на поверхность. По крайней мере, бо€льшую часть. И одеяло, в которое он был завернут, съехало. Санитар опознал тело.
– Значит, он вовсе не покидал госпиталя, – сказал Ватсон.
– Похоже на то.
Секунду Ватсон размышлял.
– Его убили и похоронили вскоре после того, как он ушел от тела Шипоботтома.
Хороший способ скрыть труп: среди множества таких же завернутых в одеяла тел.
– И на лице, кажется, Risus sardonicus, – заметил Торранс.
– О, несомненно.
– Простите, но что же это значит?
– Это значит, что мы знаем убийцу, – сказал Ватсон.
63
Лейтенант Меткалф пробирался по траншее, по скользким мосткам мимо наблюдательных постов, готовых поднять тревогу при первых признаках газовой атаки, мимо наблюдателей с перископами и пулеметчиков, укрытых за толстыми брустверами. Голову лейтенант держал низко, не поднимая над мешками. Вода здесь стояла высоко, и окопы, соответственно, стали мельче. Деревянные опалубки и мешки с песком обеспечивали дополнительную защиту, но все же не так просто было укрыться от вражеского огня.
Тагман, Фаррер и Моултон сидели, как всегда, вместе, в грязной норе. Все трое уныло жевали твердые галеты.
– Не вставайте, – сказал Меткалф, хотя рядовые и не думали шевелиться.
– Сегодня мы без горячего завтрака, сэр, – заметил юный Моултон.
– Да, я слышал, – ответил Меткалф, которому вестовой в их довольно просторном блиндаже сварил кашу. – Снабженцы еще не подтянулись. Будут к вечеру.
– Удивительно, как патроны-то подвозят. – Тагман кивнул на новые патронные ящики.
– Тагман, на два слова, – отозвал его в сторону Меткалф.
Капрал неохотно поднялся и вышел из ниши в стене окопа. Меткалф знаком предложил ему отойти подальше, чтобы не слышали остальные. Свернув за изгиб траншеи, они остановились у маленького редута, от которого начинался подкоп к наблюдательному посту на нейтральной полосе. На том конце торчал на вертикальной жерди перископ, но наблюдателя не было.
Меткалф угостил капрала сигаретой.
– Тагман, я знаю, мы не всегда ладим, хотя, признаться, не представляю почему бы.
Тагман, закуривая, воздержался от ответа.
– Так вот, мы с капитаном де Гриффоном поговорили и решили, что все равно вы старший и самый толковый из наших.
Старший… Что ж, капралу исполнилось тридцать пять – старик среди Парней из Ли.
– Я слушаю…
– Так вот, мы остались без Шипоботтома и Платта.
Тагман захохотал, но смех перешел в лающий кашель.
– Вы нездоровы, капрал?
– Чтоб меня! Уж не предлагаете ли вы мне лишнюю нашивку, лейтенант?
Его тон совсем не понравился Меткалфу.
– Собственно говоря, да.
– Рехнуться можно, – буркнул Тагман.
– Прошу прощения, капрал?
– Говорю, это меня огорчает, сэр.
– Отчего же?
Тагман выпустил клуб дыма:
– Оттого, что придется вам отказать.
Меткалф поставил ногу на приступку для стрелка:
– Почему же это?
– Потому что двое, получивших такие нашивки, уже покойники, вот почему. Позвольте говорить свободно, сэр?
– Разрешаю.
– Людям страшно. Они не дураки, вовсе нет. Кто-то убил Шиппи, потом Платт попытался убить этого сраного майора и получил пулю. Как капитан де Гриффон катался по земле в агонии, все видели – думаю, ему повезло, что жив остался.
Капрал махнул рукой в сторону ничейной земли:
– Там мы знаем, кто наш враг. По ту строну фрицы. Гунны. А здесь кто враг? Раньше, целясь через бруствер, мы хоть знали, что спина прикрыта. А теперь иначе. Враг может быть рядом с тобой, подавать тебе чай. Да хоть вы, лейтенант.
– Без глупостей!
Оба вслушались в рваные отзвуки ружейного огня. Тагман пожал плечами.
– Я ничего не говорю. Только вы были с капитаном, когда ему поплохело. Объясните, что это творится?
– Я понимаю не больше вас. Но военная полиция ведет следствие.
