– Может, убирать его на ночь в шкаф?
Я попробовала приподнять кролика и еле-еле стащила его с кровати.
– Осторожней, как бы он своими ручищами второе зеркало не разбил! – сказала мама.
– Он мне всю комнату испортил, – чуть не плача, сказала я.
– Понимаю. Может, посадим его в угол, а когда папа на работе, будем накрывать какой-нибудь тряпкой. Ну не грусти! Зато я упросила папу и он разрешил мне самой купить для тебя праздничный наряд! Ему уже надоело ходить по магазинам, он и согласился. Даже денег на это дал, сто фунтов. Иди умывайся, а когда вернешься, платье будет тебя ждать.
Я спросила с тревогой:
– Оно розовое? В оборочках?
– Ни единой оборочки, и совсем не розовое! Ну, беги, – сказала мама.
Я побежала – а когда вернулась умытая, новое платье уже висело на дверце шкафа. Жемчужно-серое, с длинными рукавами и пышной юбкой, а поверх всего – белый фартучек с вышивкой «ришелье». К платью прилагались шелковые серые колготки и потрясающие серые башмачки на шнуровке, с небольшим каблучком.
– Я понимаю, ты бы лучше надела джинсы и футболку, но папа об этом и слышать не захочет. Он сказал, тебе необходимо настоящее выходное платье. Я чуть голову не сломала, пока искала такое, чтобы тебе понравилось. А потом увидела вот это. Оно, конечно, старомодное, но я подумала, ты не будешь против. Такое платье могла носить Сара из «Маленькой принцессы».
– Ой, мама! – Я погладила мягкую ткань платья. – Такое красивое! А на мне оно не будет смешно выглядеть? И вообще, оно на меня налезет? Я такая толстая!
– Ни капельки ты не толстая! Наверняка будет в самый раз. Примерь!
Мама и нижнее белье новое купила – белые трусики с кружевами и пышную нижнюю юбку, совсем как балетная пачка.
Я их надела и неуклюже закружилась по комнате.
– А может, я прямо так на праздник пойду?
– Одевайся, Фея Драже!
Мама стала играть в старинную горничную: застегнула на мне платье, завязала ленты фартучка и, опустившись на колени, зашнуровала башмачки.
– Вот! Посмотри на себя!
Я встала перед венецианским зеркалом – и не узнала себя. Правда, очень похоже на девочку из старинной книжки. Я все равно не была хорошенькой – но и уродиной тоже не была.
– Ой, мама! – У меня даже глаза засияли.
– Красавица! – сказала мама. – Ну прелесть же! Может, мне пойти работать стилистом?
С нижнего этажа раздался нетерпеливый папин голос:
– Что вы там копаетесь? Яичница сейчас превратится в подошву!
– Мы наряжаем Красавицу! – крикнула мама. – Джерри, подойди к лестнице!
Она взяла меня за руку и повела вниз. Я осторожно перешагивала со ступеньки на ступеньку на своих каблучках. Юбки колыхались и замечательно шуршали.
Папа сначала хмурился – все нервничал, что яичница стынет. А когда увидел меня, растерялся даже.
– Боже правый! Вообще-то, это не праздничное платье, но Красавице идет. Правда, цвет какой-то невзрачный. Лучше было бы розовое. И фартук меня слегка смущает. Необычно как-то. Что скажешь, Красавица?
– Мне ужасно нравится! – И я закружилась на месте.
К завтраку я платье все-таки сняла, чтобы не заляпать. Села за стол в новой нижней юбочке и халатике с рисунками из книжки про Трейси Бикер. Я начала разворачивать подарки. Папины родители уже умерли. Мамина мама, моя бабушка, прислала мне розовую нейлоновую пижамку – на сто размеров меньше, чем нужно.
– Как мило – в кавычках, – сказала мама. Потом шепнула мне на ухо: – Интересно, эта пижамка налезет на твоего нового кролика?
Мы немножко похихикали. Следующий подарок был от тети Авриль – папиной первой жены. Она всегда хорошо относилась к маме, потому что думала, будто мама увела папу от его второй жены, тети Алиши. Тетя Авриль терпеть не могла тетю Алишу. Стоило им оказаться в одной комнате, тут же начинался скандал.
А с мамой тетя Авриль дружила и всегда присылала мне очень хорошие подарки на день рождения. В этот раз она подарила мне набор из пятидесяти фломастеров в большой жестяной коробке – замечательные тонко пишущие швейцарские фломастеры всех цветов радуги.
Папа, увидев их, нахмурился.
– Смотри поаккуратнее с ними! – сказал папа, но, к счастью, фломастеры не отобрал.
Я невольно улыбнулась, когда взяла в руки подарок, обернутый в голубую бумагу с узором из белых кроликов. Сверток был надписан: «Красавице с любовью от Сэма и Лили».
– Надо же, Сэм и Лили знают, что у тебя сегодня день рождения! – сказала мама.
– Кто это – Сэм и Лили? – спросил папа.
– Большие друзья Красавицы, – ответила мама.
На самом деле это мама – мой самый большой друг. Я сразу узнала ее почерк, хоть мама и старалась его изменить. Я разорвала обертку. Внутри оказался диск с лучшими выпусками «Кроличьего домика».
– Ой, как здорово! – сказала я.
– Детский сад какой-то, – сказал папа, бросив взгляд на диск.
Потом он встал из-за стола и потрепал меня по голове.
– Красотулька, я рад, что твой день рождения так хорошо начинается. Какой подарок тебе понравился больше всего, а?
Выбора у меня не было.
Я сказала:
– Игрушечный кролик.
Папа торжествующе фыркнул. Он сам был до ужаса похож на кролика.
– Так, девчонки, я побежал. Надо встретиться с тем парнем, который обещал все для нас уладить.
– Джерри, сегодня же день рождения Красавицы! В двенадцать приедут гости!
– Что ты всполошилась? Я вернусь раньше. А вы пока приведите гостиную в порядок. Еду из ресторана привезут к одиннадцати. Ну что, мои дорогие, готовьтесь показать людям наш «Счастливый дом»!
Уходя, папа насвистывал свою дурацкую песенку.
Мы с мамой бросились убирать и пылесосить. В доме и так не было ни пылинки, но папа кривился, заметив даже самое крохотное пятнышко.
Когда все вокруг заблестело, мама отправила меня в свою комнату смотреть Сэма и Лили на ее DVD-плеере.
– А пока смотришь, не надпишешь для меня несколько ярлычков? – спросила мама. – У тебя такие замечательные приглашения получились! Напиши и мне, пожалуйста, восемнадцать раз вот такую карточку.
Она положила передо мной листочек с надписью:
«Маленький падарок для тебя!
Печеньки от Красавицы Печенинг!»
– Как тебе? – спросила мама, волнуясь.
Я не хотела ей говорить, но, наверное, в глазах что-то мелькнуло, а мама заметила.
– Что? Неправильно что-нибудь?
– Кажется, «подарок» немножко по-другому пишется.
