Мэйбл на мгновение подняла руку, прижала ее ко лбу и снова уронила на колено. У нее была ухоженная рука с красиво накрашенными ногтями.
– Наверное, я просто сошла с ума, иначе я никогда бы этого не сделала. Я потеряла покой и сон, не в силах выбросить из головы эту навязчивую мысль. Я понимала только одно – мне непременно, во что бы то ни стало, надо его увидеть. – Она отвернулась от Марча, но посмотрела не на Эббота, которого знала с детства, а на мисс Сильвер, сидевшую на низком викторианском стуле и безмятежно вязавшую. – Вы же понимаете, как поступаешь, когда какая-то мысль захватывает тебя целиком и без остатка. Ты не способна уже ни о чем думать, главная мысль вытесняет все остальные. Я работала и оставляла Марион – мою дочку – с квартирной хозяйкой, чудесной женщиной. В тот день я вышла с работы, испытывая только одно чувство: я больше не могу это выносить. Мне надо его увидеть. Я пошла на вокзал и первым же поездом поехала в Ледлингтон. У меня не было никаких планов – я просто поехала, и все. Вы меня понимаете?
Мисс Сильвер ласково посмотрела на молодую женщину:
– Да.
Мэйбл снова повернулась к Марчу:
– Начался воздушный налет, поезд задержали. Когда я приехала в Ледлингтон, последний автобус уже ушел, и мне пришлось идти пешком. До «Приюта пилигрима» я добралась лишь в одиннадцатом часу. На церковных часах как раз пробило четверть одиннадцатого. В это время я вошла в деревню и только после этого задумалась: что делать дальше? До этого меня занимало только одно – приехать и увидеть Генри. Я ни на минуту не задумывалась о том, как я это сделаю.
– Понимаю, – сказал Марч. – И что же вы стали делать?
– Я остановилась под тисом у ворот дома миссис Симпсон. Это как раз напротив «Приюта пилигрима». Стояла светлая лунная ночь, но тис отбрасывал густую тень, в которой я и спряталась. Я не хотела, чтобы кто-то меня увидел. Я стояла долго, но никак не могла придумать, как мне встретиться с Генри. Я не решалась войти в дом, так как очень боялась столкнуться с отцом. Потом я услышала, как часы пробили половину одиннадцатого. Дверь стеклянной галереи открылась, и на улицу вышел Генри. Луна светила ярко, и я видела его совершенно отчетливо. Он был без пальто, шляпы и шарфа и счастливо улыбался. Я сразу поняла, что он идет к ней – к мисс Фрейн. Я сделала шаг, чтобы пойти за ним, но у меня не хватило сил сделать второй. Я вдруг поняла, что все это бесполезно и глупо. В тот момент я отпустила его. Но не прошло и минуты, как на пороге галереи появилась тень и пошла вслед за Генри.
– Вы увидели, как из дома вышел какой-то человек и пошел за Клейтоном? Это был ваш отец?
– Нет. Конечно, вы сразу подумали, что это был он. Но нет. Это была женщина в китайском халате. Луна светила так ярко, что я даже успела рассмотреть вышивку на нем, пока она бежала за Генри. Она догнала его у ворот конюшни. Там они остановились и заговорили друг с другом. Я не слышала, о чем они говорили, но я видела лицо Генри. Он явно был рассержен, но тем не менее повернул назад. Вместе с женщиной он вошел в дом.
Марч нетерпеливо подался вперед:
– Вы смогли бы узнать эту женщину, если бы увидели ее?
– Конечно, я ее узнаю. – В голосе ее зазвучали усталость и некоторое высокомерие. – Я и тогда ее узнала. Генри много рассказывал о ней, когда она приехала в «Приют пилигрима», чтобы ухаживать за мистером Джеромом. Генри говорил, что она – самая добрая женщина из всех, кого он встречал. Он даже показал мне фотографию, на которой она была снята вместе с его тетями. Потом он перестал говорить о ней, и теперь мне стало понятно почему.
– Вы говорите, следовательно, что узнали ее в тот момент по фотографии?
– Да, это была мисс Дэй, мисс Лона Дэй.
Фрэнк Эббот метнул взгляд на мисс Сильвер. Выражение ее лица, впрочем, не изменилось. Чулок маленького Роджера удлинился уже до одного дюйма. Клубок разматывался, спицы продолжали равномерно стучать.
– Это все, мисс Роббинс? – спросил Марч.
Она вздрогнула и удивленно посмотрела на него.
– О нет, – ответила она. – Я могу продолжать?
– Да, если хотите.
Она продолжала смотреть Марчу в лицо.
– Я вошла за ними в дом. Дверь осталась незапертой, поскольку я видела, как они входили в дом из стеклянной галереи. У входа они не задержались. Я последовала за ними.
– Что вы хотели делать?
Мэйбл ответила с детским простодушием:
– Не знаю, в тот момент я об этом не думала – просто последовала за ними. В холле горел свет, когда я туда вошла. Я посмотрела влево и увидела, как закрывается дверь столовой. Я подошла к двери и стала прислушиваться к их разговору. Они не закрыли дверь на щеколду. Я толкнула ее и вошла. – Мэйбл умолкла, облокотилась на стол и продолжила: – Вы все были в столовой, не думаю, что там что-то изменилось. В дверном проеме висит занавеска – мисс Нетта всегда говорила, что в столовой сильный сквозняк. Так вот, я встала за этой занавеской и стала подсматривать.
– И?
– Они остановились у большого буфета, по обе его стороны. Генри стоял ближе к двери, выходящей в коридор, ведущий к лифту. В комнате горела только одна лампа – та, что над буфетом. Я очень хорошо их видела, а они меня нет. Впрочем, я вела себя очень осторожно. Я слышала, как Генри сказал: «Моя дорогая девочка, какая от всего этого польза? Иди лучше спать». Мисс Дэй ответила: «Неужели ты так торопишься к ней, что не можешь уделить мне пять минут, чтобы попрощаться? Это единственное, что я от тебя хочу».
Мэйбл снова посмотрела на мисс Сильвер. Щеки молодой женщины покрылись смертельной бледностью.
– Она вслух повторила то, что я бесчисленное множество раз говорила себе мысленно. Я возблагодарила Бога за то, что так и не высказала это Генри. Я не дала ему повода смотреть на меня так, как он смотрел на нее. Она расплакалась, резко повернулась и схватила со стены нож. Вы же знаете, там на стене полно холодного оружия. Кажется, это называется трофеем. Так вот, она схватила нож и крикнула: «Отлично, если ты так хочешь, то я покончу с собой!» Генри сунул руки в карманы и презрительно процедил сквозь зубы: «Не корчи из себя дуру, Лона!»
– Вы слышали, как он назвал ее по имени? – быстро спросил Марч.
– Да.
– Вы готовы в этом поклясться? Вам придется давать показания под присягой.
– Я знаю.
– Продолжайте, пожалуйста.
Она снова посмотрела ему в лицо.
– Генри сказал: «Положи нож на место и иди сюда! Если ты хочешь попрощаться по всем правилам, то я дам тебе такую возможность, но прощание не должно продлиться больше десяти минут. Идем, моя дорогая!» Он протянул ей руку и ласково улыбнулся. Она ответила: «Очень хорошо, это все, что мне нужно». Она отвернулась и протянула руку к трофею, сделав вид, что укладывает нож на место. Но на самом деле она сунула нож в карман китайского халата.
