– Послушайте, а не прячете ли вы чего-нибудь в рукаве?
– Уверяю вас, совершенно ничего.
– Случайно не скрываете там убийцу?
– Право же, нет.
Он бросил сургуч и повернулся лицом к ней.
– Если дело дойдет до суда, защите придется туго. Все складывается между мужем и женой. Они оба знали о морфии. Либо он дал ей морфий, либо она приняла его сама. Вы читали все показания, вы так общаетесь с членами семьи, как невозможно полицейским. Вы наверняка разговаривали с ними и по их словам составили мнение о миссис Леттер. Не думаю, что оно сильно отличается от моего. Не ходя вокруг да около, скажите, считаете ли вы вероятным, что она совершила самоубийство?
– Вероятным? Нет. Но случаются и невероятные вещи, старший инспектор.
– То есть вы считаете, что миссис Леттер покончила с собой?
– Нет… – задумчиво произнесла мисс Сильвер. Потом продолжила: – Пожалуйста, поймите меня правильно. Сейчас у меня нет никакого мнения – я смотрю на все непредубежденно. Согласна с вами, что миссис Леттер, по всем отзывам, не производит впечатление женщины, способной на самоубийство, согласна, что если бы она хотела покончить с собой, то приняла бы морфий, ложась в постель. Но, как я сказала, случаются невероятные вещи, особенно когда люди перенесли шок или сильное душевное волнение. Мы почти ничего не знаем о душевном состоянии миссис Леттер. Внешне она выглядела бессердечной, избалованной, привыкшей добиваться своего, но мы понятия не имеем о том, что творилось под этой оболочкой. Все полагают, что ее чувство к мистеру Энтони было капризного, легкомысленного характера, что в преследовании мистера Энтони она руководствовалась гневом на мужа и желанием наказать его. Мистер Энтони придерживался именно этого взгляда. Разумеется, это вполне естественно. Он очень привязан к двоюродному брату и хочет преуменьшить значение того, что произошло в понедельник ночью, представив это внезапным гневным капризом. Но вполне может быть, что чувства миссис Леттер к нему имели более серьезный характер. Она не привыкла, чтобы ее отвергали. Предположим, она была движима одной из тех опасных страстей, которые часто предшествуют трагедии, – предположим, миссис Леттер увидела соперницу в мисс Уэйн. Это было бы очень взрывоопасное положение. Что происходит? Она не только отвергнута, но отвержение происходит в присутствии ее мужа, в обстоятельствах, жестоко подрывающих чувство собственного достоинства. Помню, много лет назад меня очень поразило утверждение, что женщины склонны совершать насильственные преступления после неожиданной потери уважения к себе.
– Это верно, – произнес Лэм. – Ну что ж, вы сказали, что у вас никакого мнения нет, но, похоже, вы его мне высказали.
Мисс Сильвер сделала отрицательный жест.
– Это просто допущение, старший инспектор. Это не мнение.
Глава 31
Когда Минни Мерсер села в кресло, где недавно сидела Глэдис Марш, очевидно, все трое присутствующих поразились контрасту между ними. Мисс Мерсер выглядела не только больной и усталой, но и хрупкой, что слегка насторожило старшего инспектора. В ее глазах застыло горестное выражение. Она сложила руки на коленях и откинулась на высокую спинку кресла.
Лэм тоже откинулся назад, поза его была непринужденной, тон спокойным. Он явно не хотел волновать мисс Мерсер.
– У меня к вам всего несколько вопросов, – сказал инспектор, когда она вошла в комнату. Подождал, пока она усядется, и спросил:
– Давно вы живете в Леттер-Энде?
Ответом было еле слышное:
– Да.
– Двадцать пять лет?
– Да.
– Никогда не думали о том, чтобы съехать?
Еще более тихое:
– Нет.
– Однако теперь съезжаете – или, скажем, собирались съезжать перед смертью миссис Леттер?
– Да.
– Почему?
Она сцепила руки.
– Миссис Леттер делала другие приготовления.
– Она вас предупредила.
Возможно, в его резкости была определенная цель. Щеки мисс Мерсер слегка покраснели. Она ответила со спокойным достоинством:
– Это не совсем так. Миссис Стрит и я делали вдвоем всю домашнюю работу, так как нанять штат слуг трудно. Это была временная договоренность. Миссис Леттер… – произнося имя, Минни слегка запнулась, – миссис Леттер удалось найти дворецкого и двух горничных.
Лэм проницательно посмотрел на нее.
– Вы не ответили на мой вопрос, так ведь? Позвольте спросить по-другому. Миссис Леттер попросила вас съехать или это ваше решение?
Со щек мисс Мерсер исчез легкий румянец. На совершенно бледное лицо смотреть всегда жутковато. Минни разжала губы, чтобы заговорить, и сжала их снова.
– Ну что, мисс Мерсер?
Теперь она нашла слова:
– Моя работа здесь была окончена.
– Да, – сказал Лэм, – понятно. Вернемся слегка назад – каким было ваше положение здесь до женитьбы мистера Леттера?
– На это непросто ответить. Я заботилась о доме. Я… до того, как миссис Стрит вышла замуж, а мисс Уэйн уехала работать на войну… я… в доме были две девочки… им нужен был кто-то после смерти их матери…
– Вы заняли место миссис Уэйн?
Голос мисс Мерсер потеплел:
– Это было невозможно. Я делала, что могла.
– Можно сказать, что вы вели дом и заботились о двух девочках?
– Да, пожалуй.
– Но вы получали жалованье.
Румянец на ее щеках быстро выступил и быстро исчез.
– Да.
– У вас имелись какие-то личные средства?
– Нет.
– Было у вас на примете другое место?
Она покачала головой.
– Какое жалованье вы получали?
– Шестьдесят фунтов – после смерти миссис Уэйн.
Фрэнк Эббот бросил быстрый взгляд на шефа. Шестьдесят фунтов в год – во время войны, когда зарплаты и жалованья так выросли!
Лэм бесцеремонно сказал:
– Это очень мало. Вы не думали попросить о повышении?
– О, нет!
Если бы кто-нибудь взглянул на мисс Сильвер, то заметил бы, что она хмурится, и губы ее неприязненно сжаты. Она с трудом сдерживалась. Она относилась к старшему инспектору с немалым уважением, но иногда ему недоставало тактичности. Мисс Мерсер леди. С леди так не разговаривают. Подобно Давиду в псалмах она не открывала уст своих, но ей было горько и мучительно.
Лэм, не догадываясь об этом, продолжал допрос:
– Тогда, как я понимаю, вы не скопили денег.
– Нет.
– Вы не ожидали перемен?
