Мисс Сильвер вызвала интерес у Джерома. Он задумчиво произнес:
– Имена – это всего лишь ярлык. Они ничто – как одежда, которую можно сменить. Индивидуальность – вот что важно. Она присуща каждому человеку.
Мисс Сильвер в ответ очаровательно улыбнулась:
– «Что в имени? Как розу ни зови – в ней аромат останется все тот же…»
[12]
Эта цитата вызвала у Джерома еще больший интерес. Взгляд и улыбка мисс Сильвер позволяли ей эффектно произносить самые банальные и избитые цитаты из всей мировой литературы. Он уловил раздражение в капризной реплике мисс Джанетты:
– На самом деле, я считаю, что надо принять закон, запрещающий родителям называть детей в честь кинозвезд. Среди эвакуированных, живущих у Лесли Фрейн, две Глории. Вполне хватило бы одной Глории в семье Пелл, но теперь в деревне целых три Глории.
Улыбнувшись, мисс Сильвер возразила:
– Я слышала как-то раз об одном семействе по фамилии Уайт. Своего сына они нарекли именем Вообразите Себе Генри. Так получился Вообразите Себе Генри Уайт. Мне кажется, это не очень удачный способ выделить своего ребенка из всех прочих. Имена часто превращаются в ловушки. Есть, правда, очаровательные женские имена. – Она улыбнулась мисс Колумбе. – Вот, например, у тебя очень необычное и привлекательное имя, как и у твоей сестры. Но в том, что касается мальчиков, то их я называла бы привычными, солидными именами – Уильямом, Джорджем, Эдвардом, Генри – все это хорошие имена, но мне говорили, что сейчас они вышли из моды.
Мисс Колумба оторвалась от печеного яблока:
– Моего отца звали Генри.
Мисс Сильвер ободряюще посмотрела на мисс Колумбу, так, как смотрят на застенчивого или косноязычного подростка, и сказала:
– Прекрасное имя. Эту традицию перенесли и на следующее поколение?
Возникла многозначительная пауза. Роджер буркнул нечто вроде: «Да, так звали моего кузена», а мисс Джанетта принялась расхваливать достоинства имени Питер, а потом сказала:
– Я не имею ничего против «Генри», но есть великое множество других хороших имен.
Мисс Сильвер согласилась. Обсуждение имен продолжалось.
Во время этого разговора мисс Сильвер по очереди оглядывала присутствующих, словно старалась проникнуть в сокровенные глубины их сознания. Она внимательно следила и за Роббинсом, когда он входил и выходил. Ее поразило замкнутое выражение его лица. Старый слуга не должен так выглядеть без основательной причины. В принципе Роббинс был по-своему привлекателен – правильные черты лица и прямая горделивая осанка. Возможно, в своей комнате он расслабляется и сбрасывает маску настороженности. Мисс Сильвер понравилось это слово – настороженность. Но что ее вызывает? Может быть, это его представление о манерах, подобающих дворецкому родовитого старинного семейства, или за этой настороженностью прячется что-то другое? Роббинс привлек внимание мисс Сильвер и возбудил ее любопытство.
Глава 11
На следующее утро мисс Колумба повела свою школьную подругу на экскурсию по дому. Мисс Колумба делала это с видом полнейшей обреченности, ибо понятно, что такая экскурсия предполагает подробный рассказ, а мисс Колли не привыкла много разговаривать. К тому же стояла прекрасная погода, и мисс Колумба с радостью занялась бы не показом дома, а высаживанием гороха. Садовник Пелл, правда, говорил, что еще рано, но мисс Колумба не считала его авторитетом. Если погода вдруг изменится, то это даст Пеллу преимущество, которым он, несомненно, воспользуется. Но мисс Колумба осознавала свой долг и подчинилась ему безропотно, хотя и без показного восторга. Во всяком случае, одета она была в огородные брюки и рыбацкий свитер, чтобы при первой же возможности ретироваться в огород и поспорить с Пеллом.
С домом были связаны три истории, и начинались они с верхнего этажа. В своей роли гида мисс Колумба была просто обязана говорить, но надо сказать, что после того, как лед был сломан и она настроилась на новую роль, «Приют пилигрима» был темой, для которой мисс Колумба могла найти нужные слова. Возможно, не слишком пышные, но вполне адекватные.
Когда они поднялись на верхнюю лестничную площадку, мисс Колумба сказала:
– Когда-то здесь заканчивался холл. В начале восемнадцатого века холл перекрыли потолком и разделили на комнаты, которые находятся внизу. Здесь получился чердак, но и его разделили на комнаты приблизительно в то же время.
Мисс Сильвер разглядывала дом с неподдельным любопытством птички, которая рассчитывает чем-нибудь поживиться. Потолки здесь были низкими, комнаты – маленькими. Их было много, и все они пустовали за исключением самой большой, которую, очевидно, занимали Роббинсы. Миссис Роббинс вышла из нее, когда мисс Колумба и мисс Сильвер проходили мимо.
– С добрым утром, – поприветствовала ее мисс Колумба. – Я показываю дом мисс Сильвер. – И добавила: – Миссис Роббинс живет у нас много лет. Вы давно с нами, Лиззи?
– Тридцать лет.
Это было сказано абсолютно бесцветным тоном. Бледные губы едва шевельнулись. Миссис Роббинс окинула обеих женщин быстрым, ничего не выражающим взглядом и сразу же отвела глаза в сторону.
Мисс Сильвер видела перед собой высокую сухопарую женщину болезненного и меланхоличного вида, одетую в темное платье и чистый белый передник. Миссис Роббинс спустилась по лестнице и исчезла.
Мисс Колумба повела гостью дальше по коридору к посудному шкафу и раковине, которая, как говорили, переполнилась водой, из-за чего обвалился потолок в комнате Роджера Пилгрима. Но эта комната находилась не под раковиной. Мисс Сильвер убедилась в правдивости рассказа Роджера Пилгрима, когда вошла в пустое чердачное помещение, находившееся над рухнувшим потолком. Воде надо было протечь сюда некоторое расстояние – от десяти до двенадцати футов. Поднятые доски пола до сих пор оставались не прибитыми и лежали свободно. Мисс Сильвер приподняла их, чтобы посмотреть, что находится под ними. Да, там долго стояла вода. Сейчас это место высохло, но вода там была. Остались ее следы. Она протекла сюда по узкой канавке от раковины до середины чердака. Вода текла, оставляя до сих пор видимые следы на балках и штукатурке под полом. Но почему вода остановилась и образовала большую лужу над спальней Роджера? В этом месте канавка превращалась в большое плоское углубление, пахнущее пылью и плесенью и до сих пор влажное. Все доски пола здесь сняли и открыли окна, но сырость до сих пор не улетучилась до конца.
Мисс Колумба стояла и терпеливо ждала, пока ее гостья закончит осмотр.
Однако первым делом мисс Сильвер заговорила о миссис Роббинс:
– Тридцать лет – большой срок работы в одной семье. Она выглядит больной…
– Она всегда так выглядела.
– Похоже, она несчастна…
– Несчастной она выглядит тоже очень давно.
