Ричи начал подниматься по лестнице, но, пройдя полпути, повернул назад.
– Идите в мой кабинет. На самый верх. Простите, что раньше не подумал.
Он вновь ушел, однако на верхней площадке бросил взгляд вниз.
– Ждите у меня. Давайте наверх.
Мистер Кэмпион нашел нужный кабинет не сразу. Тот располагался под самой крышей; к нему вели ступени, спрятанные за облицовочной панелью какого-то помещения. Кэмпион обнаружил их случайно – заметил дверь внутри последней комнаты на том этаже, который принял за верхний.
Кабинет очень подходил своему владельцу. Совсем маленькое помещение было устроено вокруг старого кирпичного дымохода, к которому оно словно приникло в поисках опоры. Не считая двух ветхих кресел, ютящихся у крохотного камина, все пространство занимали рукописи. Тесня друг друга, они лежали высокими неустойчивыми кипами, устремленными к скошенному потолку.
Одну нишу едва освещало небольшое окошко, за которым клубился туман. Если бы не это окно и не отблеск камина, комната совсем утонула бы во мраке.
Кэмпион нашел выключатель, на каминной полке вспыхнула пыльная настольная лампа.
Альберт в ожидании сел. После подвального холода здесь было тепло и затхло, в воздухе витал запах бумаг. Очень личная комната – словно печально сброшенное старое пальто.
Очарование этого места не успело сполна завладеть мистером Кэмпионом – пришел Ричи. Он вскарабкался по ступеням, точно паук-переросток, в спешке оббивая длинные руки-ноги о деревянные стены.
– Сейчас придет, – объявил Ричи. – Уже бежит. Только лицо припудрит. Бедняжка… Совсем дитя, Кэмпион… всего восемнадцать. Миленькая очень… машинистка вроде бы. Хорошая семья… плакала… когда рассказывала.
Он сел.
Мистера Кэмпиона, заключившего, что речь идет не о мисс Керли, осенило.
– Вы нашли девушку, которая его обнаружила?
– Ужасное испытание. Рада от всех сбежать. Хорошая девочка.
Ричи вытащил из кармана пачку сигарет, задумчиво прикурил. Положил ее назад, снова вынул, извинился, сунул Кэмпиону мятую сигарету.
– Вы хорошо знали Пола? Бедолага! Бедолага! Ах, не знали? Ясно… Такое потрясение для всех. Наверняка… Мертв три дня, говорят. Быть не может. Майк туда вчера ходил. Доктора сами ничего не знают, правда?
Мистер Кэмпион потихоньку привыкал к такой необычной манере общения. Он не первый раз участвовал в бессвязном разговоре, однако у Ричи была смущающая привычка буравить собеседника ласковыми голубыми глазами, причем буравить с какой-то трогательной искренностью.
Хотя мысли Кэмпиона целиком занимало нынешнее дело, он все же обратил внимание на жесты Ричи – размашистые, сами по себе совершенно бессмысленные, – и начал понимать, почему нетерпимый Джейкоб Барнабас с портрета в приемной был так недоволен этим племянником.
Потрясение еще не прошло, однако в своей комнатке Ричи явно стало лучше. Он обвел ее глазами, застенчиво улыбнулся мистеру Кэмпиону.
– Я тут двадцать лет, читаю.
Эти слова застали Кэмпиона врасплох.
– А возможность освобождения за хорошее поведение не предусмотрена? – невольно слетело у него с языка.
Ричи отвел глаза, и Альберт впервые заметил в нем некоторую уклончивость.
– Иногда выхожу, – ответил хозяин кабинета. – На неделю-две, временами. Что такого?.. Надо жить.
Тон был почти сердитым, Кэмпион чуть не начал сыпать извинениями. Ему стало неуютно – похоже, Ричи есть что скрывать.
Альберт отмахнулся от этой мысли, как от глупости, но неуютное чувство не ушло.
Ричи неистово дымил сигаретой, длинные тонкие пальцы с огромными костяшками неуклюже сжимали сплющенную бумажную трубочку.
– Сильная личность. – Голубые глаза вновь буравили Кэмпиона. – Действовал быстро… делал глупости. Но чтобы мертвым… Кошмар! Вы когда-нибудь влюблялись?
– А? – переспросил мистер Кэмпион, совершенно сбитый с толку.
– Не понимаю. – Ричи махнул длинной костлявой рукой. – И никогда не понимал. Пол не любил Джину. Уму непостижимо. Майк – хороший парень.
Кэмпион попробовал найти связь между этими сумбурными заявлениями, но тут внизу на лестнице что-то зашуршало. Ричи вскочил.
– Мисс Марчант.
Он исчез и почти тут же вернулся с очень хорошенькой гостьей. Та недавно плакала, да и сейчас еще не совсем пришла в себя. Глядя на нее, мистер Кэмпион был склонен подписаться под участливой тирадой Ричи. Действительно, какая несправедливость, что эту невысокую светловолосую девушку с большими испуганными глазами и скромным умным лицом судьба подвергла такому испытанию.
Ричи уже представлял молодых людей друг другу. С мисс Марчант он разговаривал не так отрывисто, стал непринужденней, мягче, что очень ему шло.
– Садитесь. – Ричи взял гостью за руку, провел в комнату. – Это мистер Кэмпион, весьма умный человек, не полицейский.
Он заглянул ей в лицо, решил, что она вот-вот заплачет, и без объяснений сунул в руку большой белый носовой платок.
– А теперь рассказывайте. – Ричи присел на пыльные доски между гостями.
– Мне ужасно жаль вас беспокоить, мисс Марчант, – начал Кэмпион. – Вам наверняка очень тяжело вновь через все это проходить. Но вы окажете нам с мистером Барнабасом огромную услугу, если ответите на пару вопросов.
– Я не против. – Она сделала жалкую попытку улыбнуться. – Даже рада оттуда уйти. Что вас интересует?
Мистер Кэмпион решил действовать осторожно.
– Когда сегодня утром вы пошли в хранилище, ключ вам дала мисс Керли? Или вы сами его взяли?
– Я… я сама взяла. Он висел на крючке под крышкой ее стола, сзади. Он там всегда висит.
– Понятно. Значит, вы взяли ключ и сразу пошли вниз?
– Да. Но я это уже рассказывала коронеру.
Голос взволнованно зазвенел, мистер Кэмпион успокаивающе выставил вперед руку.
– Да, знаю. Спасибо большое, что теперь повторяете мне. Вы открыли замок, вошли – и что сделали дальше?
Мисс Марчант глубоко вздохнула.
– Включила свет. А потом, по-моему, закричала.
– Представляю… – Мистер Кэмпион кивнул. – Вы увидели его сразу?
– Да. Он лежал прямо за дверью. Я чуть не наступила ему на ногу. Когда зажглась лампа, мой взгляд упал как раз на него.
Ричи кивнул гостье, приглашающим взмахом руки-крыла напомнил об одолженном носовом платке. В этом жесте было что-то настолько комическое, что за слезами в круглых глазах мисс Марчант на миг мелькнул смех.
Мистер Кэмпион стал прощупывать дальше.
– Послушайте меня, это нам очень поможет, – мягко попросил он. – Попробуйте не думать о мертвом мистере Бранде как о начальнике или знакомом. Представьте его просто чем-то безликим – безобразным зрелищем, на которое вы были приглашены. Что поразило вас больше всего в первый момент?
