– Я ходил в Скотленд-Ярд. Станислав Оутс в отпуске, а ребята, которым поручено расследование, Таннер и Пиллоу, вежливы, но немногословны. Однако поводов для волнения нет. Коронер Салли – товарищ надежный. Бодрый, непримиримый старик; резковат немного, но дело знает. Полиция вас пока не беспокоит?
– Не беспокоит?! – простонал Майк. – Да они в конторе живут! Нас всех допрашивали до темноты в глазах. А какая гадкая история произошла с Джиной! Я убедил ее выйти на прогулку – что толку сидеть дома, изводить себя мыслями. Она решила пообедать с Аделаидой Чаппель, певицей. Они посидели в ресторане «Булестин», потом мадам Чаппель было нужно в турагентство Куков. Она, видимо, всегда ездит через них, а ей предстоит петь в Белграде. Джина от нечего делать тоже пошла к Кукам. Ей показалось, что за ней следят, а потом она и правда увидела, как сыщик расспрашивает про нее клерка. С тех пор с квартиры не спускают глаз. Это мерзко, Кэмпион, просто мерзко! Почему ей нельзя участвовать в расследовании? И нам всем тоже? Что скрывают в полиции?
Мистер Кэмпион протянул гостю коктейль.
– Допрашивают, говоришь? Наверное, уточняют первоначальные показания, которые вы давали представителю коронера?
– Еще как уточняют! – горячо воскликнул Майк. – Меня допытывали сотню раз, Джину – не меньше. Я уж не говорю про нашу старушку Керли и ту бедную девочку, которая нашла тело. Сыщики приходят каждый день. Сегодня утром у них новая тема. – Майк отпил коктейль, не ощутив вкуса, с тревогой посмотрел на Кэмпиона. – Они все время спрашивают, а сами ничего не рассказывают. Сегодня выясняли насчет четверга. Помните ли вы, что делали в прошлый четверг вечером – не вчера, а неделю назад?
– В четверг вечером? – Кэмпион навострил уши. – Спрашивали у всех?
– А как же! Я задал вопрос Пиллоу… Забавный такой чудак, Кэмпион, с виду почтенный главный садовник; в жизни не подумаешь, что сыщик. Так вот, я у него спросил, определили ли время смерти, а он не ответил. Только усмехнулся.
Мистер Кэмпион сел на краешек кресла напротив.
– Его интересовало какое-то определенное время?
– Да. С восьми до девяти вечера. Такое нудное занятие! Опросили каждого в конторе. Бедная Керли чуть не спятила. Джон не мог сообразить, где был, и ей пришлось перерыть все записи про его встречи, обзвонить любопытных друзей, деловых знакомых. Наконец выяснили: он присутствовал на ужине в честь психолога Лютцова в клубе «Гусиное перо». Секретарь вспомнила – Джон пришел без десяти восемь, а ушел то ли в одиннадцать, то ли в двенадцать. Сама Керли ехала в метро по морденской линии. Я гулял до без десяти девять. Джина сидела одна дома, ждала Пола. Обычные, повседневные дела, но если спрашивают внезапно, память отказывает. Честно говоря, меня беспокоит вот что: насколько понимаю, смерть бедняги объяснить просто – в комнату просочился угарный газ, вызвал отравление. Но запертая дверь? Я предложил Пиллоу такую версию – Пол вошел в хранилище, а ключ оставил снаружи в замке. Дверь захлопнулась, кто-нибудь из сотрудников заметил торчащий из нее ключ, повернул его и отнес на место, наверх. А теперь, наверное, от страха не скрывает правду.
– Что ответил на это сержант Пиллоу?
– Ты же знаешь полицейских! – пожал плечами Майк. – Умники чертовы. Заявил, что выяснит, и продолжил меня допрашивать.
– А как держится твой кузен? – полюбопытствовал мистер Кэмпион.
– Кто, Джон? – Майк позволил себе слабую улыбку. – Сказочно неподражаем. Вообще не сознает, что происходит. С полицией разговаривает, как с безвестными литературными агентами, а в свободное время сочиняет короткие туманные заметки в газеты, объясняющие задержку с похоронами. Джон думает только о «Барнабас и партнеры». Он так долго верил в святость репутации фирмы, что не замечает грядущего скандала. Всех сотрудников заставил ходить в траурных повязках – будьте так любезны – и договорился в крематории Голдерс-Грин об очень тихой, респектабельной церемонии на следующий день после предварительного слушания.
– Миссис Бранд, конечно, не прочь уступить организационные хлопоты Джону, – предположил Кэмпион и наполнил пустой бокал.
– Джина? Нет, ничуть, – с горечью сказал гость. – Думаю, она всегда понимала, что Пол в большей степени принадлежит не ей, а фирме. Он… Он пренебрегал Джиной.
Майк опустил глаза, сосредоточенно защелкал зажигалкой. Прикурил. Мистер Кэмпион хранил молчание, и Майк продолжил:
– Пол не страдал особой чуткостью. У него была удручающая привычка: он с исступлением гонялся за всем красивым, получал, а потом забывал. И так во всем. Не ценил того, что имел.
– Ты бы на его месте ценил, да? – мягко произнес мистер Кэмпион, поворошив уголек в камине.
Майк, как ни странно, не стал прятать глаза.
– В том-то и беда, – спокойно кивнул он, открыто посмотрев на друга.
– Как далеко все зашло?
– Совсем недалеко, – пылко заверил гость. – Она мною не особо увлечена. Я просто под рукой, и мы, конечно, бываем где-то вместе, вот и все. Ты не понимаешь Джину, Кэмпион. Никто не понимает. Я всей душой надеюсь, что мы сумеем оградить ее от этого кошмара.
Мистер Кэмпион задумчиво помолчал. Выходит, под спокойной гладью жизненного моря, омывающего фирму «Барнабас и партнеры», бушуют нешуточные страсти и силы. Предстоят открытия: одни чудовищные, другие жалкие, третьи поразительно неожиданные. Сидящий перед Альбертом человек не думал не гадал, что однажды полиция и пресса направят свои прожекторы на его семью, что ничего не получится ни спрятать, ни уберечь, а маленькие сокровенные тайны обретут в их слепящем свете неестественный, гротескный вид.
Вслух Кэмпион сказал совсем другое:
– Тебе давно следовало жениться, Майк.
Тот вздрогнул.
– Я чертовски рад, что этого не сделал. Все и так слишком сложно. И вообще, не понимаю, почему мы болтаем о каких-то тайных романах, когда над нами нависла беда… Ой, а это кто?!
Последняя реплика относилась к женскому голосу в прихожей. Звонка они не слышали, а потому, когда Лагг ввел закутанную в черное гостью, были захвачены врасплох.
– Джина! Что ты здесь делаешь? – вскочил Майк.
Его недавней нервозности и след простыл. Хорошо держит себя в руках, одобрительно подметил мистер Кэмпион.
Джина посмотрела на Майка, не сказала ему ни слова и резко повернулась к Кэмпиону.
– Ты ведь не против моего прихода? – торопливо произнесла она. – Я с ума схожу одна дома, все гадаю, что там в полиции. Даже за доктором послала. Альберт, что будут делать во вторник?
– Говорить-говорить-говорить и записывать все в тетрадь, – шутя заявил Майк. – Давай-ка садись в это дорогое на вид кресло и позволь Кэмпиону угостить тебя «дамой в белом».
Джина подняла к Майку встревоженные серые глаза. Он ответил на ее испытующий взгляд улыбкой.
– Все будет хорошо. Не переживай. Выглядишь замечательно. Очень красивый воротничок. Твоего дизайна? Как он называется – жабо или берта?
