Мариша кивнула. Она чувствовала себя так, словно самолично разгрузила самосвал с кирпичом. Отдуваясь, женщины пошли на кухню, где с сознанием выполненного долга съели оставшиеся котлеты. Дали котлет и детям – причем те ужасно обрадовались и удивились. Видимо, прежде котлеты им перепадали не часто. Папочка успевал сжирать их еще с пылу с жару, прямо со сковороды. Детям оставалась лишь картошка и прочий гарнир.
Пока они все перекусывали, Мариша успела расспросить женщину про ее отца.
– Да, вот это – настоящая проблема, – вздохнула та. – Конечно, с похоронами поможет воинская часть, где отец служил до своей отставки. Но все равно, это просто ужасно. И главное, что никто не может сказать, за что убили папу.
– А не могли его убить с целью ограбления?
Хозяйка посмотрела на Маришу как на сумасшедшую:
– У папы никогда не было при себе наличных. Его пенсия разлеталась моментально. И одет папа был…
Женщина замялась, но Мариша и так все поняла. Она помнила слова Евдокима, который объяснил, что одет покойник был очень просто, если не сказать, что бедно.
– Значит, денег у вашего папы при себе не было?
– Нет.
– Может быть, ордена или медали?
– Медали и ордена спрятаны у моей подруги. Даже муж не знает, где они находятся. Хочу, чтобы дети, когда вырастут, гордились своим дедом.
Итак, версия ограбления с целью наживы отпадала. Что же остается?
– Скажите, а ваш папа… Он не был агрессивен по отношению к окружающим?
– Папа? Да что вы! Правда, покомандовать он любил. Что вы хотите, бывший полковник. Муштра была у него в крови. Но его совсем не волновало, выполняются его команды или нет.
– Как же так?
– Понимаете, – принялась объяснять Глафира, – в его воображении они безукоризненно выполнялись. Воображаемые солдаты маршировали перед папиным мысленным взором. А то, что происходило в реальности, папа, увы, в последние годы не очень-то и замечал.
– Значит, не могло случиться такое, чтобы ваш папа набросился на человека, а тот в целях самозащиты пырнул его ножом?
– Да что вы! Говорю же вам: папа в последнее время вообще не понимал, где он находится. Витал в облаках, словно дитя. И все время терялся.
– Терялся?
– Ну да. Когда я за ним не следила, он уходил из дома. А обратно вернуться не мог. Не помнил, где живет и куда ему нужно идти. Но все в округе уже давно знали моего папу. И частенько приводили его ко мне, держа за руку.
– А когда не приводили?
– Тогда он попадал в милицию. Согласитесь, довольно странно, когда пожилой и чисто одетый мужчина сидит где-нибудь на скамейке и, глядя прямо перед собой, командует: «Стройсь! На-аправо! Шагом марш! Нашу строевую за-пе-е-е-вай!»
– Да уж, действительно странно.
– Вот папу и забирали в милицию. А потом я ехала за ним и привозила домой. Я на этот случай вшила ему в карман всех его рубашек бумажку с именем, адресом и нашим телефоном. Вот они и звонили. Странно, что в милиции эту бумажку не нашли.
– А в последний раз, вы не помните, когда ваш папа м-м-м… покинул дом?
– Не знаю. Я укладывала младших спать. Муж, как всегда, сидел у себя в кабинете. Когда я вернулась, было уже около десяти. И папы дома не было.
– Значит, между девятью и десятью часами?
– Да. Сначала я не волновалась. На улице было тепло и светло. И я подумала: какой вред, если папа немного прогуляется? – Тяжело вздохнув, женщина простонала: – Никогда себе этого не прощу! Никогда! Я должна была сразу же бежать за папой! Может, и нашла бы. Может, ничего бы не случилось. Но я так страшно устала! К тому же дети приболели и капризничали весь день. Муж из своего кабинета выходил только для того, чтобы поесть, и я…
– И вы решили, что ничего страшного не случится.
– Да, решила.
– Не надо себя винить, – мягко произнесла Мариша. – Вашей вины в том, что произошло, нет ни капли.
– Вы в самом деле так думаете? – Женщина вопросительно смотрела на Маришу. – Знаете, после того как мы узнали про папу… Ох, я только об этом и думаю. Думаю, что могла бы его найти и вернуть, но не сделала этого.
– Выбросьте эти мысли из головы. Если бы не тот преступник, который напал на вашего отца, то ваш папа погулял бы немного, и, как обычно, его привели бы домой добрые люди.
– Да, действительно.
– И в чем тут ваша вина? Вы же не могли бегать по всему городу в поисках отца? У вас же дети.
– Да, не могла. Дети…
– Вот видите! Значит, виноват в случившемся тот человек, который напал на вашего папу. У вас нет каких-нибудь подозрений? Кто бы это мог быть?
– Вы о чем? – растерялась Глафира. – Что вы имеете в виду?
– Ну, возможно, вашему отцу угрожали. Возможно, в прошлом у него был какой-то враг, который захотел отомстить ему.
Глафира отрицательно покачала головой, и Мариша сказала:
– А вы не торопитесь. Подумайте.
Но женщина снова покачала головой.
– И думать не надо, – заявила она. – Если в прошлом у отца и были какие-то служебные разногласия с коллегами, то за это ведь не убивают. Тем более – спустя столько лет.
– А ваша мама?
– Она умерла, когда мне исполнился всего лишь годик. Мы тогда жили в гарнизоне. Военный врач не сумел диагностировать воспаление легких. И мама сгорела буквально за сутки.
– Ужасно. А потом у вашего отца были другие женщины?
– Ничего серьезного. По крайней мере, домой он ни одну из них так и не привел. Вырастила меня бабушка – папина мама. А папа так и остался вдовцом.
Мариша не знала, что еще спросить у этой женщины. По всей видимости, спрашивать было нечего. Пора было прощаться и уходить. Убийство полковника в отставке казалось совершенной бессмыслицей. Как и то, что его тело было обнаружено не где-нибудь, а в клетке со львом.
Глава 6
Вечером подруги слушали отчет тети Нади. Та провела весь день в работницах у матери Катерины. И теперь была переполнена информацией о своей хозяйке, ее доме и, конечно же, о дочери хозяйки. Эта тема волновала тетю Надю более всего. Ей всегда очень хотелось, чтобы у нее все было лучше, чем у других. И уж на сей раз ей представилась возможность порадоваться.
– Моя Светка, конечно, тоже не подарок, – делилась она с племянницей. – Замуж с толком выйти так и не сумела, но она хотя бы постаралась. А эта Катька только и знает, что задирать подол перед каждым более или менее смазливым мужиком.
– Однако же замуж она вышла. И наследство после мужа получила, – заметила Инна, решив подзадорить тетю Надю.
Но упоминание про наследство, вопреки ожиданиям, не вогнало тетю Надю в тоску. Напротив, она с удовольствием стала рассказывать о том, что скоро Людмила Ильинична – мать Катерины – и сама Катерина, возможно, вступят в права наследниц.
