Инна тоже склонялась к версии, что это продюсер. Свихнувшись от потери огромных доходов, он теперь мстит тем, кого считает виновными в огромных убытках.
– И кто у Неонила Клестова был продюсером?
Оказалось, что некто Аркадий Батистов. Вот еще новое имя! Похоже, этот Батистов начинает лидировать в списке подозреваемых. И куда это годится? Четыре трупа, а подруги еще ровным счетом ничего не знают о главном подозреваемом. И даже тот факт, что его имя они все же узнали, их не оправдывает.
– Кстати, ты читала сегодняшние газеты?
– Нет. А что там?
– Пишут, что убийца троих человек, чьи тела были обнаружены в зоопарке в клетках с животными, наконец пойман.
– Да ты что? – ахнула Мариша. – Поймали? А мы не в курсе?
– Это они про Людмилу Ильиничну написали.
– Как это?
– Пишут, что своего племянника она убила из-за наследства. А двух других в качестве маскировки. Ну, чтобы ее не заподозрили.
Мариша фыркнула:
– И что эти газетные писаки себе позволяют! Безобразие! Сделали из женщины какого-то монстра! Не убивала она троих! И в клетки их тела не засовывала. Людмила животных-то до смерти боялась. И ни за что не подошла бы к клетке со львом.
– А вдруг газетчики все-таки правы? – засомневалась Инна.
Маришин гнев на недобросовестных журналистов вырос еще больше. Вот что делает с человеком печатное слово! Даже Инна, которая лучше других знает, как обстоит дело с этими убийствами, взаправду готова поверить в эту чушь. Что уж там говорить про остальных.
– Надеюсь, что Пятаков не пойдет на поводу у газетчиков, – вздохнула она. – И не предъявит Людмиле Ильиничне больше того, чем та заслуживает.
Оказалось, до Пятакова не так-то просто дозвониться. Сотовый он не брал. А по служебному номеру Марише объяснили, что следователь Пятаков сейчас ведет допрос подозреваемой. И отрывать его от важного дела никак нельзя.
– Ну что же, – вздохнула Мариша. – Нет так нет. Поедем, навестим этого Батистова.
Адрес продюсера известного некогда певца Клестова подруги нашли довольно просто. Спасибо компьютерным хакерам, взломавшим базу данных всех паспортных столов города. Теперь адрес любого человека можно было узнать за считаные минуты. Может быть, это и не совсем правильно. Но ведь преступники и прежде могли без труда установить, где живет интересующий их человек. Простые же граждане, далекие от криминального мира, были лишены такой возможности.
А теперь благодать! Полезай себе в Интернет и ищи кого хочешь, сколько хочешь и где хочешь.
– Проживает наш Батистов в районе метро «Пролетарская».
– М-м-м… Странный выбор для богатого человека.
Действительно, дома возле станции метро «Пролетарская» были заселены почти исключительно пролетариями. Домишки там были ниже среднего. Да и район, долгое время лишенный нормального транспортного снабжения, не котировался. Заводские массивы тоже этим окрестностям баллов не набавляли. И воздуха, что называется, не озонировали.
– В том направлении в последние годы стали строить коттеджные поселки. Может быть, Батистов приобрел себе дом в одном из таких поселков, – предположила Инна.
– Ты глаза-то разуй, – посоветовала ей Мариша. – Какой коттедж? Тут четко указан номер квартиры – сорок семь. Что это за коттедж такой, где имеется как минимум еще сорок шесть квартир?
Действительность превзошла все ожидания подруг. Искомый дом оказался типовой девятиэтажной коробкой. Мерзкой, грязной и запущенной. Создавалось такое впечатление, что в этом доме не убирались уже очень давно.
– Ну и местечко, – произнесла Инна, нервно оглядывая окружающий ее пейзаж. Помойка, над которой роями кружились и жужжали мухи и бродили грязные, больные голуби со слипшимися перьями.
– Поживешь в таком местечке и поневоле психом сделаешься.
– Ты все-таки думаешь, что это продюсер?
– Поживем – увидим.
Телефона продюсера подруги в адресной базе данных не обнаружили. Ни домашнего, ни сотового. Вообще-то это было странно. И девушки заподозрили компьютерный сбой.
– Не может быть, чтобы он тут жил.
И подруги в ужасе переглянулись. Даже на фоне всеобщей нищеты и мерзости дверь с искомым номером выделялась. Она была деревянная, когда-то выкрашенная масляной краской тусклого зеленовато-оливкового цвета. Но с тех пор утекло очень много воды. Замки менялись тут столько раз, что на двери уже живого места не было видно. Последний замок был врезан на уровне глаз. А тот, что внизу, находился где-то на уровне коленей взрослого человека.
– По опыту могу сказать, что тут живут запойные алкаши или наркоманы, – сказала Инна. – Только этот контингент постоянно засыпает в квартире, теряет ключи и прочее, из-за чего приходится взламывать дверь.
– М-да… Похоже.
– И Батистов живет здесь?
– В адресной справке мы получили этот адрес.
– Ошибки нет?
– Все точно.
– Но не мог же продюсер всего за несколько лет так сильно опуститься.
Оказалось, мог. Не совсем так, как представляли себе подруги, но мог. Дверь подругам открыл мужчина, в котором они даже с величайшим трудом все равно не признали бы того самого продюсера Батистова, чьими фотографиями пестрели страницы и обложки глянцевых журналов, публикующих статьи из мира богатых и знаменитых.
– Б-батистов? – проскрипел мужик. – Ну, это не я!
Слава богу! О чем бы подруги разговаривали с этим существом? При одном взгляде на эту пьяную морду становилось понятно: мужик пьет горькую не просыхая уже много лет подряд. Но вот интересно, кто он такой? И что делает в квартире Батистова?
– Ж-живу я тут, – проскрипел мужик.
– А где Батистов?
– Там.
И мужик махнул рукой куда-то в сторону. Там была стена. Но никакого присутствия Батистова при всем желании подруги не обнаружили.
– Сеня, кто там пришел? – услышали они женский голос.
И через минуту в прихожей появилась женщина с перепачканными мукой руками. Увидев покачивающегося мужа, она всплеснула руками:
– Опять надрался! Горе ты мое! И где же ты раздобыл эту отраву?
Мужик промычал что-то невнятное и смылся подальше от супруги.
– Ни на минуту тебя одного оставить нельзя! Хуже дитя малого! – И, обнаружив, что мужа нет, пояснила подругам: – Только десять минут назад трезвый еще был. Где-то он в квартире заначку держит. Но сколько ищу, никак найти не могу. Хитрый, дьявол! А вы к кому?
– Мы к Батистову.
– А-а-а… Так он тут не живет.
– А где?
– Там.
