А вот Батистов дело другое. Бывший продюсер весь так и лучился, так и сиял от счастья. Он льнул к своему спутнику всем телом, отчего даже бывалый Удав обильно покрывался потом и мучительно краснел. А доверчивый Батистов, полагая, что это с Удавом происходит от избытка страстных чувств к нему, красивому, кокетливо хихикал и толкал кулачком Удава в бок, вызывая у того новый прилив краски к щекам.
– Так бы и врезал педриле! – шипел в сторону Удав. – Тьфу! Кому сказать, зачморят! Чтобы я – реальный пацан – и вдруг с гомиком на локте пошел бы в их паршивый гей-клуб. Тьфу, тьфу, тьфу!
– Что ты плюешь, дорогой? – пропищал Батистов, не сводивший влюбленных глаз со своего спутника.
– Это у меня такая привычка, – подделываясь в тон ему, ответил Удав. – Я так счастлив с тобой! Не хочу, чтобы нас сглазили!
– Этого и не будет! Я столько страдал, что теперь заслужил хоть немного счастья.
Страдал он! Удав посмотрел на своего поклонника почти что с ненавистью. Вот отправят тебя, голубок, на зону. Так узнаешь, что такое настоящие страдания! Но вслух Удав ничего не сказал. И лишь улыбнулся моментально просиявшему в ответ Батистову.
Подруги и Пятаков тоже находились в этом клубе. Им пришлось прибегнуть к маскировке, чтобы не слишком выделяться из общей массы. Женщин тут было крайне мало. Так что на Маришу косились со всех сторон. Инне было проще. Со своей короткой стрижкой под мальчика, узкими бедрами и худощавой фигурой она с легкостью сошла за своего. Мужские джинсы, скрывающая бюст ковбойская жилетка, крохотные усики и шляпа довершили дело. Из Инны получился субтильный гей, пользующийся большим успехом у окружающих.
А Пятакову даже маскироваться особенно не пришлось. Он лишь расстегнул на груди рубашку, обнажив загорелую грудь, как к нему сразу же стали подваливать с предложениями выпить коктейль, поболтать и продолжить вечер где-нибудь в более тихом месте.
– Никогда не думал, что это так глупо выглядит со стороны! – прошептал Пятаков, наклонившись к Марише.
– Что?
– Мужские ухаживания. Просто идиоты какие-то. Нет, ты мне скажи, они что, серьезно думают, что я куплюсь на их предложение поехать к ним домой, попеть там в караоке?
– Ну, должны же они как-то продемонстрировать тебе свою заинтересованность.
– Они просто козлы! Пялятся на мою грудь, словно я девушка! Чуть слюнями меня не забрызгивают!
– Знаешь, не отвлекайся от наших голубков, – посоветовала ему в ответ Мариша. – Иначе мы можем все пропустить.
– Что?
– Не упусти убийцу, говорю.
В клубе было шумно, накурено и из-за агонизирующей светомузыки невозможно толком сосредоточиться на каком-то одном объекте.
– А где второй? – почти прокричала Мариша в ухо Пятакову.
– Кто?
– Кеша, говорю, где?
– Кеша? Он еще не пришел. Мои люди довели его до входа в клуб, но там возникла какая-то заминка.
– Заминка?
Оказалось, что не очень умный Кеша, обнаружив, что попал в гей-клуб и пользуется тут большим успехом, вместо того чтобы страшно возгордиться и воспользоваться ситуацией, дал в морду какому-то своему чересчур рьяному почитателю.
Немедленно набежала охрана в черных кожаных жилетках, с плетками и в черных нацистских фуражках. Вся эта компания принялась охать, восклицать и всплескивать руками над разбитым носом пострадавшего. Причитали и чуть ли не плакали!
Кеша с мрачным и одновременно гордым видом стоял в сторонке, показывая, что каяться и просить прощения он не намерен. Потерпевший рыдал и требовал носовые платки, лед и виски. Охрана суетилась и негодовала в сторону Кеши. Ситуация становилась критической. Того и гляди, парня, несмотря на его смазливую внешность, могли просто выставить вон.
Положение спас Удав.
– Ты что, идиот, делаешь? – прошипел он на ухо брату, протиснувшись к тому через толпу. – Хочешь все дело испортить?
– А? А чего я? Он сам первый начал! За жопу меня ущипнул!
– Извиняйся. Скажи, что тут темно. Вот ты и не рассмотрел вначале его неземную красу. А теперь тебе очень стыдно. И ты хочешь искупить свою вину.
– Чтобы я и с геем…
– Пойдешь, купишь ему виски и будешь улыбаться, как и я! Понял?!
Кеша даже зубами заскрипел, но ослушаться старшего брата не посмел. У них в семье Удав с некоторых пор стал лидером. Кеша проигрывал ему по всем статьям. И поэтому безропотно занимал второе место и никогда не спорил с братом. Вот и сейчас. Раз Ваня сказал идти и пить пиво с гомиком, пойдет и выпьет. Лучше уж это, чем разбитая братом морда.
Уладив этот конфликт, Удав пошарил глазами по сторонам. Беда! Батистова нигде не было видно! Впрочем, вскоре Удав его нашел. Бывший продюсер стоял в уголочке и слушал своего старого друга Антона. Верней, ему приходилось это делать. Так как Антон зажал Батистова в угол. И просто не давал тому уйти.
Батистов мелко перебирал ногами, но вырваться не мог.
– Я тебе говорю, этот парень тебя погубит! – почти кричал на него Антон. – Как и тот, другой! Ты разве не видишь, ему от тебя нужны только твои деньги?!
– Ты ошибаешься!
– Ты всегда так говоришь! Но жизнь показывает, что прав бываю именно я!
– Мы с Ваней полюбили друг друга с первого взгляда.
– Смешно даже слушать! Так не бывает!
– Ты же знаешь, что бывает.
– Ах, ну да! Твоя неземная любовь к этому гаденышу Клестову!
– Тоша! – воскликнул шокированный Батистов. – Как ты можешь? Бедный мальчик давно в могиле… А ты!..
– Бедный мальчик и тебя туда за собой едва не утянул! Ты что, не помнишь, что с тобой было, когда он погиб?
Удав хотел подойти и вмешаться, но внезапно передумал. Лучше посмотреть, что будет дальше. До чего договорятся между собой эти двое?
А Батистов между тем потихоньку начал закипать.
– Не смей марать память Нила! – произнес он, глядя прямо в глаза Антону. – Я знаю, ты никогда не любил его так, как я. И ты мой друг. Мой хороший друг. Но это не дает тебе основания…
– Да! – перебил его Антон. – Да, я твой друг! И я все эти годы был рядом с тобой! Помогал тебе! Вытаскивал тебя из депрессии! И что в ответ?
– Поверь, я тебе очень благодарен.
– Ты? И чем же ты меня отблагодарил? Тем, что завел себе нового мальчишку? Почему ты не можешь обратить внимание на меня?
– Ваня – не мальчишка. Он лишь ненамного младше меня!
– Ты дурак! – взвизгнул Антон. – Ты дурак, если думаешь, что кто-то в этом мире станет любить тебя больше, чем я!
– Я знаю. И поверь, я ценю твои чувства ко мне. Но…
– Что? Что «но», Аркаша? Ведь мы могли бы быть счастливы!
