Светская болтовня давалась ей легче, чем она думала. Каждую ответную улыбку Луиза воспринимала как маленькую победу – не над гостями, над собой. Никто не заглядывал внутрь, всех ослеплял блестящий стеклярус.
Пока она не видела графа, держать себя в руках было относительно просто. «Все будет в порядке – нельзя лишь встречаться с ним взглядами».
И не успела Луиза об этом подумать, как вошел он. В элегантном наряде, выдержанном в серо-черных тонах, истинный денди. Красавец. Сердце мисс Оливер болезненно сжалось, и вдруг выяснилось, что вежливая маска, которая до сих пор прочно держалась на ее лице, вот-вот отвалится. Должно быть, все заметили то, что под ней – влечение, которое не могла остудить даже обида. Ну ладно, пусть не все – но граф точно увидел.
И что он будет делать теперь?
Хавьер улыбнулся как ни в чем не бывало. И отвернулся. Нечеловеческая выдержка. Или всего лишь равнодушие?
Луиза не знала, чего ей хочется больше – броситься ему на шею или убить.
После ужина леди Ирвинг устроилась в кресле перед камином. Не то, чтобы она старела, черт побери, просто в январе у всех ломит кости.
Джейн Тиндалл, дерзкая кузина графа, нашла боб в крещенском пироге, что означало, что она теперь королева праздника. А глупый пижон Фредди Пеллингтон стал королем. Король, королева и Хавьер, хозяин праздника, совещались о чем-то в сторонке. Очевидно, готовили какой-то сюрприз. Леди Ирвинг всей душой надеялась, что им удастся придумать нечто такое, что сможет развлечь и Луизу. Не зря Хавьер обмолвился, что у него есть кое-какие мысли.
– Прошу внимания, – сказал граф, перекрывая гул голосов.
– Позволь мне сказать, – перебила его Джейн. На голове у нее красовалась корона из золоченой бумаги, а выражение лица было такое, словно она со всем миром на ножах. – Не ты нашел боб, так что сидел бы ты вместе со всеми.
Хавьер скрестил руки на груди и с молчаливым осуждением уставился на кузину.
– Хватит ругаться, – сказал Фредди. – Не будем томить гостей. Сейчас нам предстоит сыграть в шарады. Нам всем. Кроме тех, кто не пожелает играть. Но ролей хватит на всех, это точно. Это будут необычные шарады.
Леди Ирвинг недолюбливала пустомель. И ноги у нее ныли в лодыжках.
– Какие такие особенные шарады? Что за чушь вы несете?
– В обычной шараде актеры в каждой сцене загадывают по одному слогу, – начал Хавьер, но мисс Тиндалл его перебила:
– Сегодня каждая сцена будет обозначать одну букву секретного слова. Слово будет не очень длинное, иначе мы и к завтрашнему вечеру не закончим.
– Нет ничего плохого в продлении удовольствия. – То был вкрадчивый голос Локвуда.
Леди Ирвинг вытянула шею, чтобы посмотреть, что задумал маркиз.
Локвуд вальяжно расположился на диване в дальнем углу гостиной, похотливо поглядывая на синьору Фриттарелли. Певицу, казалось, внимание маркиза ничуть не беспокоило. В своем темно-красном бархатном платье она походила на спелую вишню. Каждые несколько секунд она выдувала Локвуду в лицо очередную порцию дыма.
Умница.
– Вношу предложение, – сказал маркиз. – Давайте сделаем ставки на игру. Первый, кто угадает секретное слово, получит приз. Хавьер, что скажешь?
Леди Ирвинг заметила, что Хавьер перед тем, как ответить, бросил взгляд на Луизу.
– Поскольку секретное слово предложил я, считаю, что делать ставки бессмысленно.
– Тогда мы просто исключим тебя из числа тех, кто будет делать ставки, – не унимался Локвуд. – Итак, приз получит тот, кто первым угадает слово.
Примадонна отправила Локвуду в лицо целое облако дыма, и тот закашлялся.
Хавьер покачал головой.
– Я против ставок.
В комнате повисла тишина.
– Занятно, – пробормотала себе под нос леди Ирвинг. Оказывается, Хавьер не в каждый спор был готов ввязаться. Были спорщики и более заядлые. Локвуд, к примеру. Хотя Хавьер все же оставался азартным игроком. Леди Ирвинг пристально наблюдала за ним. С напускной (интересно, другие это заметили?) невозмутимостью Хавьер смотрел маркизу в глаза. И кто из них первым моргнет?
Еще один клуб дыма отправился в лицо Локвуду. Вот он и моргнул.
– Но ты всегда любил поспорить, – давясь дымом, прохрипел Локвуд. – Давай же, поставь десятку, как всегда.
– Я не хочу спорить, – ответил Хавьер. – Сейчас – не хочу. Найди себе иное развлечение.
Все молча следили за исходом поединка.
– Но… – беспомощно нарушил тишину Локвуд.
На стороне леди Ирвинг было преимущество возраста и пола, и потому она сочла себя в праве высказаться:
– Да угомонитесь вы, маркиз. Давайте уже играть.
Локвуд побагровел, но не нашел, что ответить.
– Всех желающих принять участие в разыгрывании сцен прошу сюда, ко мне, – громко сказала мисс Тиндалл, размахивая руками над головой.
Кое-кто из гостей откликнулись на ее приглашение.
Луиза присела на подлокотник кресла, в котором сидела леди Ирвинг.
– Поверни кресло так, чтобы я могла все видеть, детка, – попросила ее графиня. – Но только не отодвигай от огня. Здесь чертовски холодно.
– Мне кажется, здесь совсем не холодно, – сказала Луиза, отодвигая кресло в сторону.
– Тебе жарко, потому что ты втайне вожделеешь к хозяину дома.
– Чепуха, тетя Эстелла. Я лишь терпимо к нему отношусь.
Но румянец на щеках опровергал ее слова. Леди Ирвинг решила, что не станет уличать племянницу во лжи. Пусть думает, что она ей поверила.
Графиня всегда с особой заботой относилась к своим племянницам, жалела их и любила. У нее самой семейная жизнь сложилась не самым лучшим образом. В мужья ей достался старый пройдоха и бабник. И потому она готова была на все, лишь бы у ее племянниц судьба была счастливее. Они были достойны самого лучшего.
Так был ли Хавьер лучшим? Леди Ирвинг еще не решила. Пока он смотрит на Луизу так, словно она – крещенский пирог, который так и хочется отщипнуть, у графини к нему нет претензий, а там… Поживем – увидим.
Мисс Тиндалл прекратила размахивать руками – очевидно, труппа была набрана.
– Через несколько минут будет готова первая сценка, – сообщила она.
Актеры покинули комнату. В хвосте плелся Пеллингтон. Ему предстояло установить перед дверью большую ширму – сценический фон.
– Я никогда раньше не разгадывала такие шарады, но задумка хозяина кажется весьма интересной, – сказала Луиза.
– Ты говоришь только об игре?
– Сейчас я говорю исключительно об игре.
– Умница. – Леди Ирвинг пошевелила ногами, пытаясь согреться. – Ложь вульгарна, а недосказанность – хороший тон.
