– Да. Он очень, очень тобой гордился.
Гаррет с силой сжал родную руку.
– Спасибо тебе за эти слова, мама.
– Люблю тебя, сынок, и верю, что поступишь правильно. Ты всегда поступаешь правильно.
Сегодня никакой выпивки. Гаррет знаком удалил официанта, подобострастно ожидавшего заказа. Он снова сидел в клубе, однако намеревался сохранить ясность мысли, поскольку сразу после ланча предстоял серьезный разговор с Изабеллой.
Неподалеку играли в карты Адам и Колин Ханты. После того, как старший из братьев – Дерек – получил титул герцога, младшие стали часто появляться в свете. Гаррет уже собрался подойти, чтобы поздороваться, когда в гостиной показались неразлучные друзья Кларингтон и Кавендиш.
– Апплтон, – приветствовал герцог. – Приятно снова встретить тебя здесь.
– А мне приятно получить повод выпить среди дня, – добавил Кавендиш.
– Рад видеть вас обоих, – ответил Гаррет.
– Присоединяйся, – пригласил Кларингтон.
Вслед за приятелями Гаррет подошел к карточному столу, поздоровался с братьями Хант, которые тут же продолжили игру, и расположился в удобном кожаном кресле рядом с Кларингтоном и Кавендишем.
– Выглядишь озабоченным, Апплтон, – заметил Рейф. – Где же безоблачное счастье жениха?
Гаррет провел ладонью по лицу.
– Лучше не напоминай.
Герцог вопросительно поднял брови.
– Неужели неприятности возникли так скоро?
– Неприятности существовали всегда, – ответил Гаррет.
Кларингтон подозвал официанта и заказал три бренди.
– Пить мне сейчас противопоказано, – предупредил Гаррет. – Предстоит важный разговор.
– В таком случае выпить просто необходимо, – возразил Рейф с лукавой улыбкой.
– Не желаешь поделиться проблемами? – деликатно осведомился Кларингтон.
– Достаточно сказать, что чувствую себя в долгу перед одним человеком, и цена может оказаться колоссальной, – ответил Гаррет.
Кларингтон переплел пальцы.
– Уверен: речь идет о Гарольде Лэнгфорде.
Гаррет посмотрел внимательно.
– Ты в курсе?
Кларингтон кивнул.
– Мне известно, что произошло в Испании. Лэнгфорд закрыл тебя от пули. Не забывай, однако, что так поступил бы каждый из нас.
Гаррет на миг прикрыл глаза.
– Ты не в состоянии представить чувство вины, которое безжалостно меня терзает.
– Правильно, не в состоянии. Знаю, однако, что направляешь его на пользу дела, помогая Свифтону провести в парламенте законопроект о помощи ветеранам и вдовам. Но нельзя всю жизнь раскаиваться в событии, в котором не было ни твоей воли, ни твоего выбора.
Гаррет взял у официанта бренди.
– Тебе легко говорить, Кларингтон. Твои руки не обагрены кровью друга.
– В отличие от моих, – медленно, тихо произнес Рейф, привлекая внимание собеседников.
– Мои руки обагрены кровью друга, – продолжил капитан Кавендиш, опустив невидящий взгляд в бокал. – И я не понаслышке знаю, что такое чувство вины.
Апплтон покачал головой.
– Нет, Кавендиш. Всем известно, что Доналду Свифту не следовало отправляться во Францию, но он настоял на своей миссии, и разубедить его не смог бы ни один человек в мире. Именно так он написал Джулиану. А ты сделал все, чтобы его защитить.
– Но с задачей не справился, и граф погиб из-за меня, не имея детей и прямых наследников, – мрачно возразил Рейф.
– Но у него был брат Джулиан, который с честью принял графский титул.
– По-твоему, это обстоятельство освобождает от чувства вины? Это пытаешься доказать, Апплтон? – уточнил Кавендиш с печальной усмешкой.
Гаррет покачал головой.
– Никто не посмеет посмотреть на тебя косо. Всем известно, что Доналд оставался в живых до тех пор, пока ты был рядом.
Рейф залпом проглотил бренди.
– Возможно. И все же раскаянье терзает душу. – Он поставил пустой бокал на стол и посмотрел в глаза. – Точно так же, как твою.
Гаррет глубоко вздохнул.
– Понимаю, Кавендиш. И все же поверь: тебе не за что себя винить.
Рейф многозначительно вскинул брови.
– Адресуй этот совет себе, Апплтон.
Гаррет медленно спустился по каменным ступеням клуба. Он выпил бокал бренди, а потом и еще один. Слова Рейфа Кавендиша пробились к цели. Наконец-то. Сквозь годы и ночные кошмары. Множество людей доказывали, что он ни в чем не виноват, но Гаррет им не верил. И только Кавендиш сумел произнести единственно правильные слова, после которых он внезапно почувствовал себя… свободным. К черту Гарольда Лэнгфорда, по собственной воле напоровшегося на пулю. К черту Изабеллу Лэнгфорд с ее бесконечными коварными замыслами. И к черту его самого, позволившего чувству вины толкнуть себя на путь, идти по которому не следовало.
И в самом деле, никто не обвинял Кавендиша в гибели Доналда Свифта. Граф безрассудно напросился во Францию с дипломатической миссией в интересах военного ведомства. Рейф был одним из лучших шпионов ведомства. По неосторожности Доналд выдал и себя, и товарища. Оба попали в плен и подверглись пыткам. Рейф чудом спасся и вот уже полгода медленно приходил в себя. Он выжил вопреки судьбе и Доналду – никак не наоборот. И все же испытывал тяжкое чувство вины. Только он мог понять страдания Гаррета; только он имел право освободить его от греха.
– Адресуй совет себе, – повторил Гаррет слова товарища. Капитан Кавендиш сделал правильный вывод: довольно существовать в прошлом и мучиться из-за действий другого, пусть даже очень близкого, человека.
После десяти лет терзаний он, наконец, вырвался из замкнутого круга и освободился. Гарольд Лэнгфорд выбрал Изабеллу. Гарольд Лэнгфорд выбрал чужую пулю.
Гаррету Апплтону предстояло сделать собственный выбор.
Глава 43
Приглашение Гаррета вернуться в библиотеку, когда захочется, оказалось настолько соблазнительным, что противостоять искушению Джейн не могла. Ну, а если посещение лондонского дома мистера Апплтона позволяло заодно поискать некое жизненно важное письмо, значит, так тому и быть. Разумеется, первым делом Джейн предложила Люси спросить самого Гаррета, но прямых путей герцогиня не признавала.
В итоге из особняка герцога Кларингтона Джейн сразу поехала в особняк мистера Апплтона. Возвращаться домой не хотелось, поскольку пришлось бы объяснять маме, почему миссис Банбери до сих пор не материализовалась. Проблемы следовало решать по одной.
Дворецкий и собаки снова встретили гостью и сразу проводили в библиотеку.
