– Что произошло? – подбежала к нам Айдора, пока профессора окружили Джастина.
– Мальчишки повздорили, – отмахнулся я и наконец-то избавился от груза на шее. – Уж не знаю почему.
– Джастин неоднократно пытался задеть Ленора, – прекратив истерику, объяснила Элена. – Говорил, что тот слабак, и хотел увидеть его истинный облик. Ленор не поддавался, тогда Джастин начал оскорблять его семью. Ленор пришел ко мне за советом, а я сказала…
Элена снова начала всхлипывать. В последний раз видел ее плачущей, когда отец после очередной нашей стычки посадил обоих под арест и не пустил на бал к наместнику. Элена тогда имела виды на одного паренька, вот и ревела, обвиняя меня во всем, в чем только можно.
– Что ты ему сказала? – развернул сестру к себе.
– Что надо разобраться по-мужски и не давать себя в обиду.
– Вот дура! – оттолкнул глупую девчонку и пошел искать Ленора. Пусть сама разбирается с Айдорой. Может, вылетит из академии, и я вздохну спокойнее. Не тут-то было. Не прошло и десяти минут, как Элена догнала меня. Она молча шла рядом. Меня тоже не тянуло на разговоры. Я пытался угадать, где найти одного расстроенного мальчишку. Ленор любил воду. Поэтому стоило обыскать территорию вокруг озерца. Хотя вряд ли он хочет кого-то видеть.
Элены надолго не хватило.
– Ал, прости, – вцепилась она в мой локоть.
– Мне-то за что тебя прощать? – ответил чуть жестче, чем хотел. – Это же не мне ты посоветовала стать монстром и обрушить свою силу на другого студента.
– Но я же не думала…
– А когда ты вообще думала? – остановился я. – Элена, они не просто подростки. Они не могут контролировать себя. Поэтому запросто поубивают друг друга, стоит только сорваться. Я тоже хорош. Надо было выслушать его вчера, и он бы к тебе не пошел. Но ты, мисс Всезнайка, могла бы и пошевелить мозгами прежде, чем говорить.
– Я понимаю, – опустила она голову.
– Ничего ты не понимаешь! – ответил я и пошел дальше.
Элена не отставала. А я не собирался тратить время на то, чтобы ее прогнать. Просто забыл о ее существовании. Пусть идет, если хочет.
Возле озера замедлился. Куда мог забиться Ленор? Беседки? Вряд ли. Помнится, на другом берегу есть небольшая поляна, скрытая от глаз зарослями шиповника. Стоит взглянуть.
– Стой здесь, – приказал сестре, а сам свернул на едва заметную тропку. Прошел между колючих стен шиповника и очутился на поляне. Нашелся! Ленор сидел на скамейке и смотрел на водную гладь. Его плечи подрагивали – парнишка никак не мог прийти в себя. Хотя если бы я попытался кого-то убить, тоже чувствовал бы себя не лучшим образом.
– Мучаешься раскаянием? – плюхнулся рядом.
Ленор вздрогнул и обернулся. Он даже не заметил, как я подошел.
– Оставьте меня в покое, – снова опустил голову.
– Оставлю. Обязательно. Но сначала поговорим.
– Вам некогда со мной разговаривать. У вас своих дел по горло.
Уел так уел. Что ж, раз может язвить – значит, жить будет.
– Ведешь себя как ребенок, – ответил я. – Зачем было хвостом махать? Не мог просто дать в глаз?
Ленор удивленно уставился на меня.
– Тебе что профессор Дагеор сказала? Разобраться по-мужски. По-твоему, драться с тем, кто слабее, в полную силу – это по-мужски?
– Н-не знаю, – пробормотал он. – Джастин первый обратился.
– Джастин – дурак. А раз ты последовал его примеру – значит, и ты тоже. Это же надо додуматься! А если бы вы пострадали?
– Я мог его убить, – вздохнул Ленор.
– Но не убил же. Скажи спасибо Дени. Он быстро меня нашел.
– А что мне было делать? Он все время меня оскорблял! И сам напросился на драку. Что мне было делать, профессор?
– В двух шагах от вас было поле для тренировок. Оно защищено от подобных случаев. Чего тебе стоило сделать несколько шагов и заманить Джастина туда? И дрались бы, сколько угодно, только в человеческом виде.
– Меня исключат из академии? – Ленор решил сменить тему.
– Не думаю. Но накажем – это точно. Обоих. Будете месяц по общежитию дежурить.
Ленор удивленно заморгал. А что? Пусть знают, что их чудовищный облик не освобождает от наказания. Поелозят тряпкой месячишку и больше драться не захотят.
– Спасибо, профессор, – сказал Ленор. – Простите, что подвел вас. Из-за меня у вас могут быть неприятности.
– Ты не меня подвел, а себя, – ответил я. – Ты мог серьезно пострадать. Кто знал, какая ипостась у Джастина? Но то хорошо, что хорошо заканчивается. Так что хватит сидеть тут и жалеть себя. Натворил дел – умей за них отвечать. Или хотя бы решись взглянуть в лицо последствиям.
– Да, вы правы, – кивнул парнишка. – Пойду к декану. Объясню все. Пусть назначает наказание.
Ленор поднялся и направился к общежитию, а я остался сидеть на скамейке. Жалость к себе – вредное чувство. Оно разрушает изнутри. Пусть лучше злится, крушит, что попадется под руку, – но не ставит на себе крест. Когда я ушел из дома, тоже какое-то время пытался вывернуть себя наизнанку, но потом понял, что в этом нет толка. Судьба дала мне шанс начать новую жизнь, и надо было воспользоваться этим шансом. Поэтому быстро пристал к балаганчику, и Аланел эр Дагеор превратился в бродячего комедианта. Эти восемь лет я был счастлив, хоть и трудностей хватало. Нелегко было оставить замашки аристократа и стать обычным человеком. Но оно того стоило.
Раздались тихие шаги. Попросил же Элену держаться подальше. Но сестра решила, что раз наш разговор с Ленором закончен, она может присоединиться ко мне. Элена села рядышком и молчала, разглядывая сложенные на коленях руки.
– Зачем пришла? – спросил я.
– Извиниться, – вздохнула она.
– Уже извинялась.
– Ал, я так за тебя испугалась, – внезапно прижалась Элена к моему плечу. – Не делай так больше, умоляю. Я с ума сойду, если с тобой что-нибудь случится.
Вот те на! Неожиданно. Я смотрел на Элену – и не верил своим ушам. Она испугалась? За меня? С какой это стати?
– Знаю, ты на меня злишься, – продолжала сестра. – Да, мы всегда ссорились и сейчас только и делаем, что ссоримся. Но это не значит, что я тебя не люблю, братишка. Когда ты сбежал, думала, ты вернешься. Поймешь, что был не прав, и вернешься. Но день шел за днем, а тебя не было. Мы искали тебя, искали. И стало так больно. Сначала я злилась, что ты меня бросил. Потом плакала. Потом опять злилась. Не понимала, за что ты так с нами. Потом поняла. Разозлилась еще больше, потому что была виновата сама.
