И ответ Реуса: «Молчи, женщина. Появилась на чужой территории – так хотя бы молчи».
Утром саднило горло, ныли суставы. Выбираться из кровати не хотелось. Мысленно проклинал кучку глупцов, устроивших на меня засаду. Не нашелся еще тот маг, который застанет меня врасплох. Завтрак ждал меня в гостиной. Нуги расстарались – огромная чашка цитрусового чая, несколько сортов пирожных, бутерброды. Любо-дорого взглянуть. Покончив с маленьким пиром, решил узнать, как там вчерашний парнишка. Лекарский блок находился на первом этаже. Я подошел к двери и уже взялся за ручку, когда услышал голос Айдоры:
– Уверяю тебя, это не так. Профессор Кроун заслуживает полнейшего доверия. Кто-то намеренно обманул вас.
– Нет, обмана не было, мы проверяли, – раздался чуть слышный голос.
– Поверь, детка, я знаю, о чем говорю. Или тебе недостаточно слова Айдоры Кармин?
– Ваше слово на вес золота для любого из нас, но не в этом случае, дери. Мы видели, как он сражался. Этот человек опасен. Нас было пятеро, но мы не смогли справиться с его магией.
Я даже приосанился. Как высоко меня оценили! А что? Заслуживаю. И пусть Беланна увеличила мои способности, но не будь их у меня – ничего бы не вышло. А вот то, как Айдора разговаривает с преступником, вызывало вопросы. Слишком откровенно. Он словно подчинялся ей. Новый пласт сомнений заворочался в груди. Айдора… Я не подозревал ее всерьез, но кто докажет, что она не причастна к надписям? Пусть не прямо, но косвенно? Ей может быть известно, чья рука их выводила, но она покрывает преступника. Зачем?
– Микель, отдыхай, – лился нежный голос деканши. – И поверь, ты тут в безопасности. Клянусь памятью мужа.
– Я верю вам без клятв, дери, – ответил парнишка.
Разговор близился к концу. Я постучал. За дверью послышались быстрые шаги, и в коридор выпорхнула Айдора.
– Ах, Аль, доброе утро, – приветливо прощебетала она. – Пареньку уже лучше, но лекари просили его не беспокоить. Пойдемте, надо проверить украшения в зале.
– Нет, мне надо с ним поговорить, – отодвинул я деканшу.
– Аль, это приказ, – тут же нахмурилась она. – Оставьте ребенка в покое.
– Этот ребенок с дружками пытались меня убить, и им бы это удалось, если бы не счастливая случайность. Поэтому я имею право хотя бы на разговор. Уверяю, парню ничего не грозит.
Оставив замершую Айдору в коридоре, я вошел в комнату и закрыл дверь. Отлично, защелка! Одно движение пальцев – и деканша остается не у дел.
Парнишка лежал на кровати – бледный как снег. Но живой. Хорошо, хоть не убил дурака. Он уставился на меня зелеными глазищами. Не ждал. Неудивительно.
– Здравствуй, Микель, – присел я на стул возле кровати. – Как самочувствие?
– Спасибо, хорошо. – «Жертва» попыталась от меня отодвинуться.
– Вот и отлично, – улыбался, словно идиот. Но, похоже, мой оскал пугал паренька сильнее крика и оружия. – Ничего не хочешь мне сказать?
– Н-нет, – промямлил Микель. – Извините, вышла ошибка. Мы ждали не вас.
– А госпоже Айдоре ты только что говорил другое.
Казалось, Микель не может побледнеть сильнее – ан нет, побледнел, из белого став серым. Ничего, ему полезно. Я по их милости вообще мог остаться на лесной тропинке. Поэтому можно позволить себе немного актерской игры.
– Вы поджидали меня, – начал за него. – Кстати, исправь, если что не так. Поджидали для того, чтобы убить. Сейчас даже не важно, а меня ли. Там мог проходить кто угодно. Кто-то из моих студентов, друзей, коллег. Так скажи мне на милость, почему я должен щадить твою жизнь?
Микель молчал. Только зеленые глаза стали темнее. Кинется? Нет, слишком хорошо контролирует себя, несмотря на возраст. Лишь кулаки непроизвольно сжимались и разжимались. Надо было вывести его на чистую воду. Разозлить, заставить раскрыть рот. Когда человек зол, он способен раскрыть любую тайну.
– Не поделишься, что я вам сделал? – продолжал спокойно. – Перешел дорогу? Увел девушку? Занял ваше место? Или просто очутился не там? Молчишь? Молчи. Все равно узнаю. Вот только тогда у тебя не будет шанса оправдаться.
– Вы – монстр, – едва заметно шевельнулись губы Микеля.
– Что?
Я ожидал чего угодно, но не того, что парнишка разревется. Он судорожно глотал воздух, пытаясь унять предательские слезы. Но они градом катились по впалым щекам. А ведь Микель действительно измотан. И отнюдь не моим нападением. Похоже, рана – это полбеды. Он плакал отчаянно и безнадежно. И – беззвучно. От этого было только страшнее. Я мог справиться с чем угодно, кроме чужих слез.
– Ну, тише, – сжал его ледяную ладонь. – Что у тебя стряслось?
Микель уставился на меня с непониманием. Даже дышать забыл. Может, на всякий случай взглянуть в зеркало? А вдруг у меня уже выросли рога? Или что-то еще? Зачем на меня так смотреть?
– Вы не профессор Кроун, – прошелестел его голос.
– С чего бы это? – Мне стало страшно. А если и правда поджидали не меня? Если ждали настоящего Кроуна? Что тогда?
– Вы другой. Выше, и голос не такой. Как я мог не заметить? У вас есть брат?
– Нет, только сестра, – ляпнул я прежде, чем подумал головой.
– Какое счастье. – Микель закрыл лицо руками. – Мы не убили невиновного.
Вот теперь мне стало жутко. Микель напоминал мне сумасшедшего. Я пытался найти логику в его речи – и не мог. Обрывки фраз. Никакой общей картины. Пытался понять, но не мог. Они ждали Кроуна. Или того, кто им назвался. Он сделал что-то такое, что эти отчаянные ребята решили лишить его жизни. Но тут появляюсь я. И меня принимают… за меня же. Как такое могло получиться? Выходит, ребята не знали свою цель в лицо? Но он также сказал, что я выше. И голос.
– Эй, – похлопал его по плечу, – может, все-таки расскажешь?
– Да, конечно. – Похоже, парень успокоился. – Простите меня. Я же не думал, что такое возможно. Да чем я вообще только думал? Вы – профессор Альбертинад дер Кроун?
Я кивнул.
– Тогда вы – не он.
– Микель, ты продолжаешь говорить загадками, – прервал парнишку, но он словно меня не слышал.
– Ну конечно, вы – не он. Я должен был понять в тот миг, когда вы не бросили меня подыхать, а притащили сюда. Простите. Понимаю, что говорю глупости, но в голове такая каша. Профессор, если бы я только знал. Если бы вы знали.
Микель снова обхватил голову руками и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Да мальчишка на грани сумасшествия! Он точно не в себе!
