«А для начала надо отомстить толстякам за сегодняшнее», – подумал он, решительно войдя в трапезную.
В первую секунду Сане показалось, что здесь собралась вся обитель: вдоль длинных столов, точно грибы после дождя, были понатыканы послушники. Между рядами шныряли дежурные в фартуках с подносами наперевес, а за всей этой суетой зорко приглядывали напыщенные молодые маги.
Многие послушники «щеголяли» в потертых бордовых робах с серыми кафтанами, и у Лекса даже от сердца отлегло: похоже, не один он из бедных. Правда, кое-где виднелись и модные туники с кожаными ремнями да блестящими пряжками – всяких богатеньких сынков.
Саня двинулся вдоль скамеек, забитых шумящими послушниками, стараясь отыскать Абио или Аткалагона, но ни того, ни другого он не увидел. Зато слева послышались знакомые гнусные смешки:
– Вон он! Вон… У-у, Лексюк… – загнусавили толстяки, и над рядами послушников пролетел вихрь смешков.
– Агнеус упаси, он сядет к нам! – запищал Журис. – Он же насквозь пропах!
И Белов почувствовал, как его окатило жаром, сердце пустилось вскачь. А послушники заоглядывались:
– И правда пахнет… Ой, ребята! – послышались вскрики вперемешку со смешками.
– Спокойно, Саня, спокойно, – зашептал Талкин, коснувшись его руки, – что-нибудь обязательно придумаем!
Лекс с ненавистью посмотрел на компашку Джертона, зато толстяки и их предводитель, заметив его обжигающие взгляды, дружно расхохотались.
А сидевший рядом послушник в модной щегольской робе даже нос зажал:
– Ох, несет-то как, парни!
– Не говори! Сейчас вся трапезная… – подхватил Журис, и слова его потонули в дружном хохоте.
Белов стиснул кулаки: повезло толстякам со товарищи сидеть на противоположной стороне стола, иначе он бы прямо сейчас им врезал!
По счастью, в эту секунду его окликнули Абио и Аткалагон. Весь ужин Саня ломал голову, продумывая планы мести врагам. Он вполуха слушал Абио, который всячески утешал его. Гудиан зудел про смирение в своем репертуаре. Ничего путного в голову не шло, но одно парень понимал точно: чтобы отомстить как следует, ему придется уговаривать Талка, а тот явно не согласится.
Так оно и вышло.
– Слушай, Саня, давай потом! – со страдальческой миной прогудел он, когда друзья после ужина сидели в келье.
Они наскоро выложили скудный скарб, который им выдал Тайлас. Вещей их двойников было всего ничего, так что комнатка выглядела сиротливо – не чета келье зловредного Журиса, куда они вломились с утра.
– Нам главное, чтобы они успокоились, не надо все усложнять! Лучше всего потом…
– Ага, потом! – прорычал Лекс, мотаясь туда-сюда, точно маятник, – вокруг него вихрем плясали тени. – Я из-за них не поужинал толком! – плюнул он. Под конец трапезы толстяки попытались забросать их с Абио остатками жидкой каши. – Какое уж тут «усложнять»! Если бы Винарий не зашел, нас бы точно кашей забросали – вот тебе и все усложнение.
– Слушай, нам надо задания выполнять. И по сторонам смотреть, как мастер Тайлас велел, а не местью заниматься, – простонал Женька.
– Я не могу по сторонам смотреть, когда в меня кашей швыряются! – окрысился Белов. – Что-то я не пойму, дружище, ты никак передумал помогать мне? – вкрадчиво спросил он.
– Как ты можешь такое подумать! – всполошился Талкин. – Да я… да за друзей… Но пойми, я ведь не могу их так просто побить.
– Боишься не справиться? – съехидничал Саня. – Так я помогу.
– Ты же сейчас дохляк дохляком… – начал было Женька, но тотчас спохватился: – То есть не в этом дело – на фингалы мне плевать. Просто… сам посуди, это ж как смотреться будет? Я, значит, всегда был главным хулиганом, тебя, то есть Лекса, больше всех доставал – говорят, он умолял магистров в другую келью тебя переселить. А тут вдруг защищать тебя начинаю! Тут и дурак поймет, что дело нечисто! – С этими словами Талкин тоже вскочил с кровати и прошелся туда-сюда по маленькой келье.
– Может, мы в Лаумите подружились! – возмутился Саня.
– Гунт и Неф все меня расспрашивали, окунул ли я тебя в городской фонтан и заставил ли в день отъезда кукушкой куковать на всю площадь, как собирался, – уныло сообщил Женька. – Какое уж тут «подружились».
– Да какая нам разница, что эти гориллы подумают! – совсем взбесился Белов. Он почему-то очень живо представил себе, как он, а вернее, маленький, зашуганный послушник Лекс кукует на всю площадь – и это его просто из себя вывело! – Они что, сыщики? Или, может, предатели, от которых нам надо скрываться? Это же просто шпана безмозглая! А может, тебе не охота свой статус «грозы обители» терять?
– Что за глупость ты несешь! – взвился уже Талкин. – Я же сказал, что для меня главное – дружба! Думаешь, мастера не заметят неладное – что мы изменились? А заговорщик и шпион где-то рядом, будто не понимаешь… – Последнюю фразу он произнес шепотом и даже оглянулся на темный прямоугольник окна, точно опасался, что предатель вот-вот ворвется к ним.
Саня раздраженно втянул носом воздух: похоже, помощи от друга ждать не приходится. Он подошел к окну, уставившись в ночную темень: небо было угольно-черным, огоньки мало-помалу гасли – послушники ложились спать.
«Неф и Гунт тоже небось спать намылились, гориллы проклятые! Хорошенько повеселились за ужином да на трудовоспитании – теперь можно и на боковую!» – мрачно подумал парень, постукивая пальцами по холодному подоконнику. И тут в голове его вдруг вспыхнула блестящая мысль: «Ах ты… Как же я раньше не додумался! Конечно!»
Идея во мгновение ока оформилась в не менее блестящий план, и Саня, схватив с табуретки свой заплечный мешок, рванул к двери.
– Ладно тебе, Лекс, – загудел Талкин, вскочив следом, – завтра подумаем, чем все это объяснить, и начнем действовать! И с Тайласом поговорим…
– Понял-понял. Я на минуту! – отмахнулся Белов.
– Ты куда? Разве можно… – послышался встревоженный голос друга, но парень уже выскочил за дверь.
На площади было темно и пусто, лишь вдоль келий прохаживались высокие фигуры со звездочками лампад в руках.
– Всем спать! Р-р-разошлись! – донесся до Сани грозный окрик одного их них, и у парня ёкнуло сердце: тут еще и обходы по ночам!
Он замер на крыльце, прижавшись к колонне, подпирающей козырек: вернуться и завтра с Талком решить про толстяков или таки сейчас отомстить? И Белов выдохнул, старясь унять сердцебиение.
«Идти или возвращаться?» – билось у него в голове, он следил за черными фигурами: маги то и дело подходили к кельям, бранясь на послушников.
«Ладно, уж лучше завтра, – сдался парень. – Попробуй, пройди мимо этих надсмотрщиков! Понятно, почему тут по ночам никто не шастает, – пробормотал он, стараясь не обращать внимания на угрызения совести. – Ничего-ничего, завтра вместе что-нибудь придумаем».
