– Думаете, Гардок правда может узнать, что про него говорят? – спросил Саня Джертона, когда они шли в мастерскую.
– Ты что, Лекс, – вмешались подбежавшие сзади Абио и Аткалагон, – о магистре Гардоке можно только шепотом говорить.
– Он слышит каждое слово о себе, – добавил Абио с благоговейным страхом.
– Лучше про него вообще не говорить, – подхватил Аткалагон. – Добром это не кончится… точно не кончится!
– Скажешь тоже, – отмахнулся Саня. – По-вашему, он знает, что мы о нем в кельях говорим?
Джертон и Талк зафыркали от смеха.
Но Аткалагон затряс головой:
– Не скажи, Лекс, говорят, магистр Гардок мысли читает.
– Ладно, уговорил, ни слова о нем, – хмыкнул Белов.
Некоторое время послушники шли молча, однако, когда они были на подходе к мастерской, Саня подмигнул друзьям:
– А все-таки здорово Гардок врезал «пивному бочонку»! И Бранго оказался не так уж плох – я даже удивился.
Но Абио нахмурился:
– Послушай, Лекс, о Фабрицио тоже лучше помалкивать, особенно здесь, – поднял он палец на манер «праведника» Гудиана.
– А то что? – не понял Талкин, оглянувшись: туда-сюда с визгом носились малыши-послушники, степенно прохаживались молодые маги с книгами и свитками под мышкой.
– Неужто тоже мысли читает? – фыркнул Саня.
– Как что? Он же теперь в мастерской сидит вместе с магистром Куддаром! – резонно заметил Абио. – А мы как раз туда идем.
Но Джертон отмахнулся:
– Ерунда все это, братцы. О Гардоке, согласен, – не стоит слишком распускать язык, а о королевском и не в меру усатом бочон… ладно, ладно, о королевском паладине, – с улыбкой поправился он, заметив возмущенные лица Абио и Аткалагона, – о нем можно говорить совершенно спокойно. Особенно сейчас, когда Гардок у него топор забрал! – И они с Лексом и Талком расхохотались.
Абио с подозрением покосился на Джертона и Талка. Похоже, он никак не мог привыкнуть к новым приятелям Лекса. И хотя Саня раз десять уже объяснял «команде отщепенцев», что Талк теперь совсем не тот, что прежде, а Джер вообще отличный друг и парень с головой – Абио со товарищи в компании новых друзей Лекса моментально сникали.
В этот момент они вошли в мастерскую. Белов украдкой покосился на кафедру, где должен был стоять магистр Куддар, и тотчас наткнулся взглядом на толстощекого Фабрицио. Увидев Лекса, паладин побагровел прямо на глазах и погрозил парню массивным кулаком. Тот кашлянул, чувствуя себя не в своей тарелке.
«Кажется, этот несчастный паладин, чтоб его, всерьез обиделся на меня», – мелькнуло у него в голове.
– Просто не поддавайся на провокации, – наклонился к нему Джертон.
– Угу, а что делать, если он начнет кулаками махать у меня перед носом? – шепнул в ответ Белов, плюхнувшись за верстак.
– При Куддаре не посмеет, – отозвался Амикар, раскладывая на столе инструменты.
И Лекс в отравленном настроении принялся вытаскивать подлокотники своего кресла. В мастерской было, как всегда, шумно: послушники болтали, смеялись, бегали между рядами.
Сане, в принципе, нравилось здесь работать, даже несмотря на подколки Кигана и толстяков. В мастерской можно было болтать в голос, ходить по залу… Но теперь вместе с магистром Куддаром здесь прочно обосновался злополучный бочонок Фабрицио.
Собственно, он и объявил еще неделю назад, что каждый послушник должен к Посвящению смастерить что-нибудь из мебели.
– …А победитель, у которого окажется самое полезное и ценное изделие, получит великую награду. Так сказал сам канцлер его величества, Бладмир Храбрый! – На словах «Бладмир Храбрый» усатый Фабрицио так стукнул кулаком по верстаку Куддара, что рубанки и напильники градом посыпались на пол. И вообще, пузан поминал этого Бладмира к месту и не к месту, расхваливая его на все лады.
Поначалу в обещанную награду никто не верил – эка невидаль кривоногую табуретку смастерить! Однако когда сам Куддар подтвердил, что лаумитские гости будут смотреть проекты, за мебель все взялись с большим рвением. Вдруг и впрямь как-нибудь наградят?
Лекс и Талк тоже решили поднажать. Саня задумал сварганить кресло с высокой спинкой, а Талкин – тумбу с выдвижными ящичками.
– Думаешь, у тебя получится? – засомневался Белов, когда здоровяк начертил схему будущей тумбочки.
– А то! – загудел тот. Надо сказать, его это мероприятие крайне заинтересовало. – Главное, Саня, что все мастерят стулья да столы. А у меня будет что-то по-настоящему полезное! Представляешь, как поразятся королевские гости? – посмотрел он на друга сияющим взглядом, и тот почувствовал легкий укол зависти – надо было и ему что-нибудь этакое сообразить.
Он хотел было поменять свой проект – сколотить стеллаж или даже замахнуться на шифоньер. Но магистр Куддар не одобрил его идею – сказал, что предмет должен быть не слишком громоздким, так что Сане пришлось-таки взяться за кресло.
– Ничего, – заявил он Талкину, – смастерю его с резными ножками да подлокотниками – посмотрим, что скажет Канцлер!
Лекс поговорил с магистром Куддаром насчет обивки, и тот даже пообещал выдать ему ларец драгоценных камней, которыми можно будет украсить парчу.
Саня так рьяно взялся за дело, что за пару дней уже выпилил и ножки, и подлокотники будущего кресла. Правда, с резьбой у него не заладилось: бородатый Куддар наметил контуры узоров – витиеватые стебли, листочки да завитушечки, однако вырезать их у Белова никак не получалось – то нож тупился, то щепа откалывалась, то недруги мешали…
Так и теперь: Лекс опять засел за ненавистные ножки. Сзади доносились смех и болтовня – Киган, Нефлинг и Гунтас, как всегда, больше ржали, нежели работали. Толстощекий Фабрицио ходил по мастерской, покрикивая на послушников. Он уже полностью оправился после происшествия в трапезной. И Лекс то и дело чувствовал на себе его недобрый взгляд.
«Еще и Куддар куда-то запропастился», – недовольно думал он, орудуя ножом. Как назло, с завитушками опять не получалось. Пару раз он чуть не порезался.
«Ладно уж, – мелькнуло у него в голове, – будем надеяться, что Фабрицио поостережется бузить! Ведь Гардок поставил его на место… А если паладин наплетет про меня каких-нибудь гадостей королевским гостям?» – пришло вдруг в голову Сане, и он покосился на Фабрицио, который в этот момент распекал Абио.
– Что за нелепицу ты мастеришь? – трубил королевский паладин так, что уши закладывало.
– Пю-пюпитр, – залепетал паренек, – я просто не успел…
Но Фабрицио не дослушал его:
– Вот это – пюпитр? – Паладин тряхнул хлипким сооружением, и доски жалобно заскрипели. – Да это убожество развалится от мало-мальски серьезной книги! – трубил он, потрясая несчастной подставкой.
И, точно в подтверждение его слов, одна из ножек отлетела.
