– Да так, Абио поджидал, – вздохнул Лекс, досадуя, что они затеяли эту слежку! Двинули бы в складскую – Арматони бы застали, а так и Мариц сбежал, и Бранго небось штрафные работы назначит за прогул…
Лекс как в воду глядел.
– Слышал бы ты, как Бранго раскричался, – ухмыльнулся Верон, и Саня сглотнул: ему и слышать-то необязательно было, чтобы в красках представить вопли куратора! – Дескать, некоторые послушники считают себя умнее других, раз позволяют себе пропускать складскую работу! – расписывал он.
– А что вы сегодня делали? – кашлянул Саня.
– Припасы разбирали – ох, и морока, скажу я, – тараторил Верон. – Но ты бы, Лекс, лучше такие фокусы не выкидывал накануне Посвяги – а то плохо может кончиться!
– Просто у нас было важное дельце, – снова кашлянул Белов.
– Простудился ты, что ли? – хмыкнул Верон. – Раскашлялся чего-то… И что за дельце такое?
– Да так, ничего особенного…
– А все-таки? – прищурился тот.
Лекс помолчал, соображая, что бы такое придумать.
«А почему бы не рассказать правду? – неожиданно решился он. – Верон – парень надежный, они дружат с Джертоном. С компанией Кигана он не водится и над послушниками типа Абио не издевается!»
– Ладно, расскажу, – кивнул Саня. – Может, ты даже поможешь. А то мы вконец запутались. Только давай в гостиной поговорим!
И послушники помчались на третий этаж. Верон несся во весь опор, громыхая ведрами. Его явно подстегивало любопытство – всю вялость как рукой сняло. А Лекс старался не задумываться над тем, не зря ли он собрался про Марица рассказать.
«С другой стороны, уж лучше десять раз о прохвосте Арматони проболтаться, чем один раз – о мастере Тайласе, – мысленно решил он. – Так что хуже не будет!»
Гостиная, хоть и находилась в мастерском крыле, предназначалась для послушников – тут можно было отдохнуть, поговорить и даже у камина посидеть. Правда, послушники чаще собирались у паладина Сегундо – вот уж кто был настоящей душой любой компании!
Как и ожидалось, внутри было пусто и холодно, за окнами свистел ветер. Верон ловко разжег огонь в камине, и в зале сразу же посветлело.
– Так что там с Марицем? – спросил он, прислонив швабры к стене.
И Лекс шумно вздохнул, собираясь с силами:
– Только учти, об этом никто не должен знать!
– Будь спокоен, – ухмыльнулся Верон, – на меня можешь положиться.
– Отлично, – кивнул Саня. – Ты помнишь каллиграфию у Бранго, когда Мариц отпросился на свои ментальные искусства?
– И что? Ему же разрешили!
– А вот что: никакого Марица у Церсиуса в тот день не было! – объявил Белов и торжествующе улыбнулся – Верон вытаращился на него так, словно Лекс ему о близящемся конце света поведал.
– Как это не было? По-твоему, Мариц все выдумал?! Не сочиняй!
– А вот сам послушай! – усмехнулся Белов и принялся рассказывать все, что они разузнали про лаумитского «гения» Арматони: о том, как он – Лекс – нашел тренировочную, как на него накричал Церсиус и о вранье Марица королевскому паладину Фабрицио. – Ну, как? – с улыбкой вопросил Саня. – Собственно, вранье Марица у Фабрицио ты и сам помнишь.
У Верона был такой ошарашенный вид, что Лекс почувствовал триумф – а все-таки здорово они вычислили Арматони! И ведь никто даже не подозревает о том, что тот вешает всем лапшу на уши!
Черноглазый послушник даже не сразу нашелся что ответить:
– Ну вы даете… А ты точно уверен, что Церсиус его не обучает?
– Абсолютно! – фыркнул Белов. – Ты бы слышал, как он психанул: «Мол, какой такой Мариц? У меня только маги второй ступени… Послушников не обучаю…» – покрутил Лекс рукой в воздухе.
В это время сзади скрипнула дверь, и ветер завыл с новой силой.
– И что, вы решили проследить за Марицем? – спросил Верон, все еще не в силах прийти в себя от удивления.
– Угу, потому-то и пришлось пропустить работы в складской. Только Арматони уже убег на эти свои искусства липовые, тьфу! Как думаешь, может, он… – Не успел Лекс договорить, как створка сзади снова скрипнула и… кто-то громко кашлянул:
– Кхе-кхе!
– Это еще что?! – вздрогнул Саня, и они с Вероном резко обернулись: в дверях гостиной стоял Журис и широко улыбался бескровными губами.
– Привет, ребята! – Он, похоже, ничуть не расстроился, что его заметили.
– Эй, ты что тут делаешь? – заорал Лекс, вскочив на ноги. Он ужасно перепугался – вдруг прохвост Журис услышал про Марица?
– Ты что, подслушивал? – подхватил Верон.
Но тот лишь рассмеялся:
– Что это вы сразу «подслушивал», «что делаешь тут…»? Зайти нельзя погреться, что ли? На улице, знаете, какая холодрыга?
Белов нахмурился, исподлобья глядя на тощего Журиса, который подошел к столу и налил себе стакан воды.
– А тебе, Лекс, отдельный привет, – снова заулыбался он, поймав взгляд Белова.
И Саня почувствовал подвох в его улыбке – что-то было не так.
– И? Что дальше? – буркнул он.
Как же его раздражал этот щуплый тип! Весь какой-то скользкий, вечно болтается то с Киганом, то с толстяками, то к Верону и Джертону липнет. К тому же Белов отлично помнил их с Талкиным первый день – как они перепутали келью и как взбесился тогда Журис.
Верон тоже молчал, хмуро поглядывая на щуплого послушника, а Журис снова посмотрел на Лекса и неожиданно… захохотал, да так, что чуть водой не поперхнулся. Саня втянул носом воздух: у него руки чесались набить морду этому щуплому куренку!
– Спокойно-спокойно, ребята, – кое-как выговорил тот и снова прыснул в стакан с водой. Лекс даже зубами скрипнул: еще немного – и терпение у него лопнет.
– Чего тебе неймется? – сипло процедил он, но Журис наконец справился с нездоровым весельем и откашлялся.
– Вы уж извините, ребята, но я случайно, честное слово! Ничего такого не подумайте, но я услышал часть вашего… э-э, разговора! – Он снова фыркнул, с трудом удержавшись от смеха.
И Лекс с ненавистью посмотрел на послушника: все теперь понятно! Руки сами собой сжались в кулаки, он шагнул к Журису, но в это время вмешался Верон.
– Погоди, Лекс, не сейчас, – сказал он и повернулся к Журису. – А ты лучше выкладывай, чего ржешь, не то мы тебе и правда бока намнем!
– Да ладно вам, – улыбаясь, ответил тот, но на всякий случай отступил на шаг, – что это вы такие сердитые сегодня! Подумаешь…
– Ты по делу говори, а то так рассердимся, что руки-ноги в кучу не соберешь, – перебил его Саня.
– Ой, напугал! Боюсь и весь дрожу, – фыркнул Журис, однако все же скакнул к дверям, точно козленок, и, опершись о косяк обеими руками, продолжил: – Я только не понял, с чего ради ты, Лексич, взял, что Мариц нас дурит. По-моему, это вы с Талком всем брешете: наврали сегодня куратору с три короба про головную боль, не пошли в складскую работать. А на других гоните волну, – заухмылялся он, покачиваясь на косяках двери.
