Бранго с секунду сверлил Лекса подозрительным взглядом – похоже, он и сам до конца не определился, как относиться к дружественным действиям парня, однако потом снова нахмурился.
– А ну, марш на свое место! – С этими словами он плюхнулся обратно и решительно откинулся на спинку кресла.
Лекс хмыкнул, пожав плечами, и двинулся назад. Он кожей чувствовал удивленные взгляды послушников, а с Нефом и Гунтом до сих пор ничего не случилось – ни знакомых хлопков, ни вонючей дымки… Чем дальше, тем больше Саня чувствовал себя не в своей тарелке.
«Почему горох не сработал? – крутилось у него в голове. – Когда эти гориллы в меня кидались, он сразу же лопался!»
В ту же самую секунду сзади наконец-то послышался мягкий хлопок и вместе с легким «пш-ш-ш» желтоватое облачко взвилось… над куратором Бранго!
Все послушники неслышно ахнули от удивления, а Белов замер, не в силах пошевелиться.
– А… это что такое?! – растерялся он, тупо глядя, как облачко мало-помалу окутывало Бранго.
Но куратор пока и не думал ничего замечать – он увлеченно жевал мясо, а потом увидел Лекса, который столбом застыл, уставившись на него, и совсем разозлился:
– Я тебе ясно сказал садиться на место?!
– Уже сажусь, – пробормотал Саня и чихнул, подавив большое желание зажать нос – тухлый запах разливался по трапезной.
Нефлинг и Гунтас принялись отодвигаться от куратора, изумленно переглядываясь с Марицем и Киганом. Послушники вокруг заволновались, кое-где послышались смешки. Бранго же бросал на всех злобные взгляды, что вызывало еще большее веселье.
Не смеялись только Джертон и Талкин: лица у обоих были белые и перекошенные. А Саня поскорее уселся на лавку. Сердце его грохотало в груди.
В ту же секунду Амикар схватил его за рукав:
– Лекс, как это понимать?! Ты что, переложил горох? Решил отомстить куратору?
Однако докончить он не успел: трапезную сотряс вопль Бранго – похоже, с обонянием у него было куда хуже, чем со слухом.
– Забуз-з-з!!! – взвыл он, вскочив на ноги так, что кресло упало набок, а из-под молодого мага вырвался целый столб грязно-желтой вонючей мглы!
Послушники закричали, Абио с грохотом уронил поднос.
– Что это с вами, куратор? – вскричал светловолосый Винарий. Его тоже окутывала грязно-желтая пелена. – Г-гаурт! – Он оглушительно чихнул.
– Забузз дери! – взвыл Бранго и захрипел, закашлялся.
В трапезной поднялся гвалт: послушники повскакивали со своих мест, Нефлинг с Гунтасом отодвигались от куратора, который отплевывался, изрыгая самые скверные ругательства напополам с кашлем и чихами. Послушники начали выскакивать из-за скамеек.
– На выход, ребята! – загудели-загомонили голоса.
Зазвенела посуда, ложки-вилки посыпались на пол. Лекс тоже вскочил, нещадно чихая и кашляя, тарелка с кашей хлопнулась об пол, разлетевшись крупными осколками.
– Гаурт… Бранго, что вы устроили?! – завопил Торрикс, кинувшись к выходу.
– По-вашему, это я? – заорал куратор и захлебнулся кашлем. – Я убью того, кто это сде… ап-ч-хи! – смачно чихнул он, отмахиваясь от грязного облака, как будто мог разогнать его руками.
– Это запах чертогов Гаурта! – заголосил на всю трапезную Гудиан, который только сейчас заметил неладное – до этого он ожесточенно спорил в углу с Аткалагоном. – Это происки Жреца Гаурта!
– Какой, к забуззам, Гаурт! – заорал мастер Винарий и кинулся к выходу.
Послушники бросились следом, чуть не сбив с ног Бранго. Кто-то закричал, загремела посуда: темноволосый послушник в дальнем конце стола зацепился за скатерть, и та поехала вместе с мисками и плошками.
– Пропустите… А-а! – взвыли в толпе: у выхода образовалась пробка.
– Проклятье! – рявкнул Лекс, пытаясь протолкнуться наружу.
Вонь стояла невыносимая. По сравнению с этой газовой атакой происшествие на трудовоспитании было сущей безделицей. Сане казалось, что в трапезной раздавили по меньшей мере пару мешков этого самого гороха!
– Быстрее-быстрее, Лекс, – пищал сзади Аткалагон, зажав нос и подталкивая Белова кулачками в спину.
И Саню замутило еще сильнее. Он чувствовал, что еще немного – и овощной суп, который он успел съесть, точно полезет обратно…
Парень захрипел, из последних сил протискиваясь к выходу, толпа подхватила его и буквально вынесла в коридор, в объятия холодного чистого воздуха!
– Забузз… – вырвалось у Белова, он разжал нос, буквально заглатывая свежий воздух. В коридоре было ужасно шумно.
Саня принялся оглядываться. Сердце его грохотало в груди: «Черт-черт-черт… Как такое могло случиться?»
В толпе послушников Лекс заметил толстяков, мелькнуло бледное лицо Марица, однако друзей нигде не было видно.
– Ох, что-то теперь будет… – пробормотал парень, а из трапезной всё вываливались послушники, все как один позеленевшие. Саня заметил Абио – тот был бледно-зеленый, как при морской болезни, он тихонько подвывал, упершись руками в колени. И Белов сглотнул, отвернувшись.
– Забузз раздери, надо было немножко подкинуть – три-четыре горошины, а Талк и Джер, похоже, сыпанули от души, да еще в капюшон Бранго! – И Лекс даже глаза закрыл, стараясь подавить отчаяние.
«А вдруг этим горохом и впрямь можно убить? – думал он, стараясь не слышать надсадного кашля несчастного Абио. – Что же теперь будет?»
В ту же секунду Лексу в ухо ворвался знакомый голос:
– Наконец-то, голубчик, где же ты колобродишь! – И, прежде чем тот успел отреагировать, его потащили в сторону за рукав.
– Джертон! – вскричал Саня с облегчением.
– Он самый, – криво усмехнулся Амикар, когда послушники остановились у длинного ряда полукруглых окон.
Снаружи выл ветер, взвивая в воздух сухие желтые листья. И Джертон саркастически молвил:
– Ну?
– Что ну? – пожал плечами Лекс, чувствуя себя неуютно. – И где, кстати, Талк?
– Забузз его знает! Сам хотел бы знать, – буркнул черноволосый и снова зыркнул едким взглядом на Белова. – Ох, вы и учудили, друзья.
– Не мы, а вы, – огрызнулся Саня, покосившись на толпу послушников, которые встревоженно гудели, то и дело заглядывая в трапезную.
Чуть поодаль шумела шайка Марица – там были и толстяки, и Киган, и Журис, и даже Верон. Неф и Гунт то и дело оборачивались, похоже, кого-то высматривая.
А Джертон запоздало насторожился:
– Так, погоди, по-твоему, это я виноват, что вы подсыпали горох куратору?
– С чего ты взял? – фыркнул Белов. – Я вообще никого не обвиняю… но и ты не обвиняй.
– Вот как? – усмехнулся было Амикар.
