– Серебряная пуля? – усмехнулся Валерка. – У нас ни пули, ни ружья для нее.
– Есть такое ружье, из которого можно какой угодно пулей стрелять, – заявила Валюшка. – Оно называется иорданка.
Лёнечка поперхнулся и закашлялся.
– Это еще что такое – иорданка? – воскликнул Валерка, колотя его по спине.
– А ты откуда про нее знаешь?! – прокашлявшись, спросил Лёнечка, глядя на Валюшку с невыразимым удивлением. – Про иорданку в «Словаре русских суеверий» написано… Ты что, этот словарь читала?!
– Нет, – качнула головой Валентина. – Мне Ефимыч рассказал.
– Точно… – пробормотал Лёнечка. – Ефимыч…
– Да что за иорданка? Что за Ефимыч?! – сердито спросил Валерка, видимо изнемогавший от любопытства.
Наконец-то Валюшка добилась того, что он смотрит на нее с интересом! А уж когда она начнет рассказывать…
– Это ружье, которое бьет без промаха, ведь его заговаривают на Иордани, – пояснил Лёнечка, и Валюшка покосилась на него сердито.
Вечно этот чокнутый суется куда не надо!
– В Иордании?! – почти с ужасом повторил Валерка. – И как мы туда попадем?!
– Не в Иордании, а на Иордани! – засмеялся Лёнечка. – Иордань – это прорубь, которую делают на Крещение. Если на Иордани ружье заговорить, оно кого угодно поразит, хоть упыря, хоть ведьму.
– Лёнечка, да ты в самом деле крезанутый, извини, конечно?! – с досадой воскликнул Валерка. – Что в эту Иорданию ехать, что Крещения ждать – одинаково нереально. Где мы такое ружье прямо сегодня раздобудем?!
– Сегодня нет, а завтра – легко, – быстро сказала Валюшка, вновь переключая на себя внимание Валерки. – Иорданка у Ефимыча есть. Он мне сам говорил!
– У Ефимыча есть, – подтвердил Лёнечка. – Как это я мог забыть?!
– Да все-таки кто он такой – Ефимыч? – спросил Валерка и смущенно покосился на почти пустую сковородку.
Валюшка мгновенно вскочила и наскребла на его тарелку самых вкусных, самых прожаренных остаточков!
– Ефимыч – это сторож морга в той больнице, где работают доктор Михаил Иванович и мама Марина, – пояснила она, с наслаждением наблюдая, с каким аппетитом Валерка ест картошку.
Поджаренную ею картошку!
Любуясь этой картиной, она замешкалась, и Лёнечка, конечно, тут же этим воспользовался!
– Я у Ефимыча почти ползимы прожил, – сказал он. – В больничном морге раньше хранилось несколько трупов. За ними никто не обращался – ну, видимо, родственников не было, никто о них не вспоминал. Ефимыч, конечно, привык к ним, даже называл своими постояльцами, а все же понимал, что от мертвых всего можно ожидать.
– Да уж, – перебила Валюшка, пытаясь снова привлечь к себе Валеркино внимание. – Одна Пятнистая Молчунья чего стоила!
– Что еще за Пятнистая Молчунья?! – чуть не подавился Валерка.
– Ой, не спрашивай! – отмахнулась Валюшка. – Ходячий ужас!
Она очень надеялась, что Валерка все-таки потребует подробностей, и тогда Валюшка расскажет, как однажды Пятнистая Молчунья в полночь притащилась в Валюшкину больничную палату и как Валюшка героически и бесстрашно пыталась отбиться от нее табуреткой.
Однако Лёнечка опять помешал!
– Ну, в общем, Ефимыч, конечно, знал, что мертвые на многое способны, потому и обзавелся заговоренным ружьишком, – сообщил он, но Валюшка тотчас перехватила инициативу:
– Надо, как проснемся, сразу же к нему пойти и попросить на время иорданку. А то мало ли что, да?
– Сторож морга, – пробормотал Валерка, подбирая с тарелки остатки остаточков, но уже без особого аппетита. – Это интересно… Я бы ему задал пару вопросов… Хотя, наверное, об этом лучше у кладбищенского сторожа спросить…
– Ты о чем? – спросил Лёнечка.
– Да так, – отмахнулся Валерка. – Короче, без похода на кладбище не обойтись!
– Между прочим, про айсбайль мы зря забыли! Надо и его прихватить, – категорично заявила Валюшка и сообщила: – А вот и чайник вскипел.
К чаю отыскали в глубине кухонного шкафа подсохший мармелад и доели его весь, даже сахарные крошки подобрали.
И до конца ужина на случившееся ночью больше даже не намекали.
Но все же Валюшка видела, как взгляд Валерки то и дело туманится и словно уплывает в какие-то дали, видимые только ему.
Это неспроста…
Там, на кладбище, Валюшка успела заметить, что на лице Валерки при виде женщины-чудовища выразился не только ужас, но и изумление. Ясно – он знал эту женщину! Знал, и она знала его, она хотела уничтожить не двоеглазку и даже не Лёнечку – она хотела уничтожить именно Валерку.
Оплести его белой травой, высосать из него кровь…
Именно так, не сомневалась Валюшка, были убиты Фаня, баба Катя и Сан Саныч. Там, на кладбище, она все-таки разглядела мельчайшие дырочки, которыми была покрыта призрачная тень Сан Саныча. Призраки в мельчайших деталях отражают облик живых… значит, накануне смерти так выглядел и Сан Саныч. Трава… вот почему и он, и баба Катя говорили о траве! О ней молчала только Фаня. Она винила себя за что-то… за что? Валюшка почему-то не сомневалась, что Валерке и это известно. Но пока он ни словом об этом не обмолвился – и, очень может быть, не собирается этого делать.
Почему? Что такое кроется в его прошлом? Удастся ли об этом узнать хоть когда-нибудь?
А главное, удастся ли узнать о том, кто эта девчонка, фотографию которой он носил в кармане ветровки?
Собственно, это была не фотография, а отпечатанная типографским способом листовка с надписью «Разыскиваются те, кто знал эту девочку».
Листовка выскользнула, когда ветровка упала с вешалки. Валерка поднял ветровку и повесил, не заметив выпавшей листовки, а Валюшка заметила. Хотела сказать ему об этом, но что-то ее удержало.
Сердце, наверное, подсказало, что лучше промолчать!
Когда Валерка вышел из прихожей, Валюшка нырнула под вешалку и подобрала листок.
Девчонка была совсем еще маленькая, лет десяти или чуточку больше, но хорошенькая – спасу нет! Черноглазая – Валюшка всегда завидовала тем, у кого темные глаза. С длиннющими и какими-то просто ненатурально загнутыми ресницами. Валюшка, даже если бы накрасилась сразу «Максом Фактором» и какой-нибудь там «Хелен Рубинштейн», не смогла бы добиться такого эффекта, а девчонка, понятное дело, ничем не была накрашена. У нее были свои, естественные ресницы. И брови, словно нарисованные тоненькой кисточкой, и четко очерченные губы, и немыслимые глаза, и черные волосы, заплетенные в косички… И Валюшка не сомневалась, что она не из тех, кого фотография приукрашивает. Наоборот! Можно спорить, что в жизни она еще красивей! При виде таких девчонок мальчишки задерживают дыхание и ошеломленно думают: «Ого, какая!»
Кажется, именно это и случилось с Валеркой.
