В принципе, Валерка знал, что девчонки любопытные как невесть что, но раньше это его не особенно напрягало. А сейчас… сейчас он еле сдерживался, чтобы не заорать на Валентину или вообще не стукнуть ее как следует.
Как ни странно, спас положение Лёнечка.
– Валентина, отвяжись от человека, – сказал он. – Ганка, Ганка… При чем тут вообще какая-то Ганка?! Как будто говорить больше не о чем! С этой старой историей все ясно. Но Ефимыч тут каким боком замешан?!
– А что Ефимыч? – захлопала глазами Валентина.
Лёнечка и Валерка переглянулись.
– Я думаю, это потому, что тело Веры держали в больничном морге, – вздохнул Валерка. – А Ефимыч – сторож морга. Вера мстит всем, кто имел хоть какое-то отношение к этому делу. Кстати, вы не знаете, кто-то из Городишка был еще с этим связан?
Валентина и Лёнечка переглянулись и покачали головами.
– Хотя да, откуда вам знать, – пробормотал Валерка. – Вас тут в то время еще не было.
– Погодите! – перебила Валентина. – Вы хотите сказать, что Ефимычу Вера тоже отомстила?! Что Ефимыча она тоже…
У нее задрожали губы.
Ясно, понял Валерка, до Валентины только сейчас дошло, что значат тот белый мусор на полу морга и связка ключей. Они с Лёнечкой оказались куда догадливей!
Как бы у Валентины не началась истерика. Что тогда делать?
Внезапно телефон в Валеркином кармане зазвонил.
Мама!
Что ей говорить?!
Что-что! Врать вовсю придется, вот что!
Валерка достал телефон и отошел в сторону. На счастье, особо напрягать фантазию не пришлось: мама звонила уже из Москвы, из Домодедова. Родители улетали в Хабаровск, где формировалась их геолого-разведочная экспедиция. Слышно было плохо, и Валерка только успел прокричать, что у него все в порядке и он хорошо ест. Мама пообещала перезвонить завтра уже из Хабаровска и положила трубку.
«Сейчас повезло, – подумал Валерка. – А потом что? Как ей про Сан Саныча сказать? Ведь она его просто обожает! А папе как сказать про его любимого брата? А я… как я буду без Сан Саныча?! – Он зажмурился, чтобы не полились слезы, которые, оказывается, были совсем близко, и успокоил себя: – Да ладно, может, меня вообще не будет… Так что и объяснять ничего никому не придется…»
Он медленно убрал трубку, поглядывая на Валентину, которая плакала, уткнувшись в тощую Лёнечкину грудь. Лёнечка что-то бормотал и поглаживал ее по голове.
«Точно у них роман! – подумал Валерка. – Везет людям! Они друг другу ужасно подходят, у них вообще много общего… не то что у нас…»
И вдруг та мысль, которую он не успел поймать раньше, вернулась!
Если остались целы телефон и ключи Сан Саныча и кошелек Кати, то почему же тогда…
Догадка была настолько очевидной и пугающей, что Валерка даже покачнулся. И тотчас стал торопливо гнать ее прочь, мысленно твердя, что этого не может быть, что надо все проверить!
Но как такое можно проверить?
Он не знал.
То есть знал. Но было страшно… очень страшно!
– Валерка, – окликнул его Лёнечка, – слушай, я не пойму, мы что дальше делаем? На кладбище идти больше не надо, верно?
– Почему?
– Ну, мы ведь и так знаем, что в той могиле именно Вера похоронена.
– Мне все равно нужно, – сказал Валерка. – Вы не ходите туда, если не хотите. А я пойду.
– Да зачем?! – вскричал Лёнечка. – Что ты там забыл?!
– Не забыл, а потерял, – вздохнул Валерка. – Я думаю, что потерял там одну листовку… я дома у Михаила Ивановича все обыскал, но ее так и не нашел.
– Может, ее тоже трава зацапала? – предположил Лёнечка, и Валерка вздрогнул.
Трава зацапала… листовка ей не нужна, траве! Ей нужны живые люди. Как бы далеко они ни находились, она до них дотянется!
Дотянется до Москвы и до всех, кто там живет.
Валерка представил, во что превратит трава Марью Кирилловну, – и ему буквально дурно стало от этой мысли.
Надо Веру вместе с ее проклятой травой остановить. Во что бы то ни стало.
– Все равно пойду искать! – упрямо крикнул он.
Валентина как-то странно дернулась, как будто хотела что-то сказать, но промолчала.
– Ребята, вам со мной идти на кладбище не нужно, – уже спокойней проговорил Валерка. – Вдруг трава сочтет вас моими сообщниками и все же решит с вами разделаться? И вообще… вам бы лучше держаться от меня подальше. Я один пойду.
– Слушай, – осторожно сказал Лёнечка, – а что, если мы возьмем лодку и сплаваем на остров?
– Куда?! – изумился Валерка.
– На кудыкину гору, воровать помидору, – буркнула Валентина. – Хорошая мысль! Конечно, надо отправиться на остров.
– Но зачем?! – по-прежнему недоумевал Валерка.
– Да ведь вся эта история с острова началась, – объяснил Лёнечка. – Может быть, там найдется какая-нибудь разгадка того, что происходит. Или хотя бы намек на нее!
– Да мы туда просто не попадем, – возразил Валерка. – Мне Сан Саныч рассказывал, что туда уже несколько экспедиций пытались высадиться, но поднимался такой туман, что даже к берегу причалить было невозможно, шагу ступить нельзя было. Туман не пускал туда людей, а меня уж и подавно даже близко не подпустит! И вообще, если честно, мне страшно.
– На кладбище – не страшно, а на остров – страшно? – изумилась Валентина.
Валерка кивнул.
– Ну ладно, пошли на кладбище, – согласился Лёнечка.
– Я сам! – закричал Валерка.
– Не ори, – велел Лёнечка. – Мы все равно пойдем с тобой. Может быть, если что… ну, если трава все же нападет, нам хоть как-то удастся спасти тебя от нее.
– Может быть, – сказал Валерка, хотя сам в это не верил.
– Дурак ты, – шепнула Валентина. – Зачем тебе эта листовка?
Он кивнул. Он и сам знал, что дурак, что нельзя идти на кладбище. Но он должен проверить свою кошмарную догадку! И для этого был только один способ.
Нет, ну в самом деле, не спросишь же напрямую: «Ребята, кто из вас предатель?»
* * *
Настала пора просыпаться. Настала пора мстить…
Сын тумана почувствовал, что открывает глаза и медленно шевелит пальцами.
Странно… значит, он жив? Значит, он не умер?
Наверное, нет. Мертвые ничего не слышат, а он слышал голос, который его звал. Звал настойчиво, терпеливо, и он не мог не проснуться, хотя вовсе этого не хотел.
Сын тумана знал, кому принадлежит голос. Когда-то он с готовностью повиновался каждому слову, которое было им произнесено! Вот и теперь повиновался, хотя от голоса веяло смертью – и ужасом.
