Она сделала было шаг, но споткнулась на первой же ступеньке. Схватилась за перила, чтобы удержаться, но тотчас отдернула руку: показалось, будто вокруг запястья захлестнулись незримые путы!
Нет, это просто показалось. И все же она больше не касалась перил – просто на всякий случай! – а двинулась наверх, придерживаясь за стену.
И вдруг ступенька провалилась под ногой, а в щиколотку будто зубы впились!
Роза взвизгнула – зубы разжались.
– Какие тут могут быть зубы? – сердито спросила она вслух, чтобы приободриться от звука собственного голоса. – Да я просто за доску треснувшую ногой задела!
– Задела! – отозвалось эхо.
Тако-ое громкое эхо! Очень похожее на чей-то смех…
Роза вздрогнула, метнулась вперед, споткнулась, попыталась удержаться за стену.
Под рукой оказалась какая-то выпуклость, что-то вроде выключателя или электрической розетки. Роза вцепилась в нее, а розетка… розетка вцепилась в нее! И это Розе не показалось! Она даже в полутьме разглядела бледно-белые щупальца, которые вытянулись из этой штуковины – длинные, как спагетти! – и осторожно, можно сказать вкрадчиво, оплели руку аж до локтя.
Даже сквозь рукав она почувствовала сначала холод, потом тепло, потом руке стало горячо… и Роза завопила от ужаса!
Щупальца мигом отдернулись, словно испугались ее крика, раскатившегося громогласным эхом… тоже похожим на хохот.
В тот же миг Роза увидела себя лежащей на ступеньках: все тело опутано белыми щупальцами, ими же перехвачено горло, ноги оторваны по колени, из оборванных, словно обгрызенных джинсов торчат окровавленные кости, а ступеньки как-то странно движутся, словно пережевывают нижние части ее ног… Вот одна из ступенек выплюнула недожеванную кроссовку, потом другую…
Роза снова вскрикнула – страшная картина исчезла, но эхо ее крика и чьего-то далекого злорадного хохотка продолжало реять в воздухе.
Не сразу удалось осознать, что она цела и невредима, по-прежнему тащится наверх по ступенькам, одной рукой цепляясь за перила, другой придерживаясь за стену, и ни эта стена, ни перила, ни ступеньки никак на нее не покушаются.
«Дом снова морочит мне голову! – сообразила Роза. – В прошлый раз это были красивые картины, а теперь ужастики. Но и то и другое – ерунда, это просто… просто морок!»
Додуматься до этого было не так уж сложно. Сложней оказалось ответить вот на какой вопрос: зачем это нужно дому? И что же это за дом такой?!
Роза поднялась на площадку, то и дело дрыгая ногами, потому что беспрестанно казалось, будто кто-то хватает ее за щиколотки, и очутилась перед очередной дверью. Глазка в ней не было, да если бы и был, Роза вряд ли решилась бы в него заглянуть.
Да и заходить в эту дверь не слишком хотелось…
Она нерешительно оглянулась на лестницу – и обнаружила, что пути к отступлению окончательно отрезаны.
Лестницы уже не существовало. Почти вплотную к Розе придвинулась стена с облупленной известкой, сквозь которую видна была штукатурка – глина с соломой.
Чего она хочет, эта стена? Зачем придвигается? Намерена расплющить Розу о дверь?!
Значит, идти можно только вперед. Открыть дверь… но что там ждет, за этой дверью?!
И вообще – войдет ли туда Роза? Или дверь с ней что-нибудь сделает? Раздавит о косяк? Разрежет надвое? Или спокойно впустит в очередную компанию ужасов?
Роза затаила дыхание, пытаясь услышать, что происходит за дверью, и понять, к чему должна быть готова.
В комнате что-то явно шевелилось… В этом звуке было что-то жутко-вкрадчивое, омерзительное… заставляющее спину леденеть, а волосы на затылке шевелиться.
Внезапно шуршанье и царапанье за дверью стали громче. Что-то неведомое пыталось вырваться наружу, но не могло.
Почему-то Роза совершенно не была этим испугана…
Она попятилась сколько могла, прижалась спиной к холодной облупленной стене и настороженно смотрела на дверь, которую больше не намерена была открывать.
Ни за что!
И вдруг…
Вдруг она увидела, что снизу, из щели между дверью и полом, высунулись пальцы и принялись ощупывать дверь.
Роза обмерла и только смотрела. Это были вроде бы обычные человеческие пальцы, правда очень длинные, бледные и покрытые слизью. Вот только ногти у них оказались очень короткие, как бы обгрызенные. Но по мере того как пальцы ощупывали дверь, ногти начали удлиняться. Через миг они были уже длиннее пальцев и вцепились, ввинтились, врезались в дверь. От нее только щепки полетели!
Щель становилась шире, рука неведомой твари высовывалась все сильнее.
На запястье этой руки оказались часы. Обычные металлические часы с браслетом. И они тоже были покрыты такой же гадостной гнилостной слизью…
Розу затошнило от страха, внутри словно бы все застыло, внутренности свело судорогой… А ногти все скребли дверь, издавая омерзительные звуки, словно царапали стекло.
Роза замотала головой, принялась оглядываться в поисках спасения… и внезапно до нее откуда-то донесся истошный крик:
– Je ne pense pas du terrible!
Розе показалось, что у нее начались галлюцинации. Или у этого воистину сумасшедшего дома окончательно снесло крышу и он в самом деле прокричал по-французски «Я не думаю о страшном!»?!
А крики продолжались:
– Je ne pensais pas du terrible! Je n’ai pas pensй du terrible! Je ne penserai pas du terrible! Je ne penserais pas du terrible! Je ne pensai jamais du terrible!
Роза поняла: ей не мерещится. Это человеческий голос! Это знакомый голос! И она знает чей!
– Чи-и-ихов! – завопила она что было сил. – Где ты-ы?!
– Я здесь! – донесся до нее крик Чихова.
Роза бросилась в ту сторону, однако всем лицом и всем телом наткнулась на что-то плотное, непроницаемое, упругое.
Словно бы незримая стена выгнулась ей навстречу!
Тотчас ее развернуло на месте, а потом она получила удар в спину – больше напоминающий пинок… не удержалась на ногах и полетела, полетела, полетела куда-то вперед, крутясь, переворачиваясь, полетела с такой скоростью, от которой захватило дух…
* * *
Чихов с силой брякнулся на что-то твердое, холодное.
И тут же в лицо ударило свежим зимним воздухом – совсем другим, чем тот, которым он дышал в странном доме, наполненном темнотой.
Здесь был привычный земной воздух. А там?..
Впрочем, Чихову сейчас было не до таких тонкостей. Non jusqu'aux nuances
[24], если уж продолжать вспоминать французский!
Суматошно огляделся.
